Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Лукас Ольга - Страница 41

Через полчаса после того, как все сотрудники были оповещены (при помощи громкого крика с применением нецензурной брани) о провале операции, когда Виталик благоразумно спрятался у Гумира в подвале, а Константин Петрович расщедрился и вернул Лёве деньги, записав их в счёт представительских расходов, Марина, прихлёбывая рябиновку, делилась со старшей сестрой своими впечатлениями:

– Помнишь, к нам на профсоюзную сходку из Индии какой-то Ринпоче приезжал, учил отключаться от болевых ощущений? Так вот прикинь – то, что сейчас нам показывала эта девочка, не идёт ни в какое сравнение с его йогой! А она ещё пыталась Лёвку на деньги развести – купи, мол, бабушке абонемент на полгода. Ищи дурака!

– Эх, молодёжь, даже продавать толком не умеют, какая уж им йога! Да у меня бы он на всю жизнь абонемент купил, – усмехнулась Галина, подшивая в папку второй экземпляр сегодняшнего фантастического заказа.

Время от времени Шурик мечтал сделаться руководителем. Для начала – заполучить личного помощника, затем – организовать целый отдел, а потом, глядишь… Это же так здорово, размышлял он, ходишь, покрикиваешь на всех (как Константин Петрович), а они, хочешь – не хочешь, трудятся. Но с того самого момента, как к Шурику прикомандировали Дениса, парень понял, что не так уж это и здорово – быть руководителем. Он и Цианида сразу зауважал – кто бы мог подумать, этот человек тащит на своих плечах команду редкостных раздолбаев и ругается не так часто, как следовало бы, тогда как Шурик не может справиться с одним крайне пунктуальным и сознательным. Вернее, справиться-то он как раз может – просто потому, что с Денисом не надо каким-то специальным образом «справляться»: он даже задания сам себе находит, – но в присутствии этого вундеркинда «руководитель» чувствует себя не в своей тарелке. Очень хочется просто по-человечески задружиться с этим парнем, а надо – вишь ты – руководить.

После того, как этот «старший товарищ» рассказал младшему о некоторых профессиональных хитростях, ему почему-то вдруг показалось, что он ужасно обидел Дениса.

– Ты чего замолчал? Обиделся? – тревожно спросил Шурик и забарабанил пальцами по столу в ожидании утвердительного ответа.

– Я запоминаю, – неторопливо отозвался Денис. Барабанная дробь споткнулась об это величественное спокойствие и рассыпалась. – Я проигрываю в уме разные ситуации, чтобы лучше усвоить материал.

Шурик улыбнулся: он, всех меривший по себе, вообразил, будто Денис загрустил, почувствовал себя совсем ещё зелёным новичком… Словом, в результате уже ученик просвещал своего педагога, рассказывая ему о том, как много полезных сил тратится на обиды и огорчения, тогда как эти же самые силы могут быть использованы для… – Тут Денис не выдержал и начал рисовать в своём блокноте для записей схемы и таблицы, из которых следовало, что обида отбирает столько же сил, сколько подъём на двенадцатый этаж пяти рюкзаков с картошкой, каждый из которых имеет вес, равный одной трети веса того, кто их таскает. Шурик сознался, что он никогда не жил на двенадцатом этаже и столько картошки ему даром не надо, а Денис сказал на это, что теперь всякий раз, как только он заметит, что его дорогой начальник обижается по пустякам, он будет организовывать ему воспитательное перетаскивание картофеля. И если для этого понадобится отправиться в Весёлый Посёлок, дабы найти подходящее здание о двенадцати этажах, – что ж, значит, так тому и быть.

К счастью, на этот раз рюкзаки таскать не понадобилось: сверившись с ежедневником, пунктуальный Денис умчался выслеживать своего носителя, а Шурик решил немного расслабиться: он и так уже немало сделал, можно и дурака повалять! Посмотреть, чего там в Интернете понаписали, догрызть печенье, попялиться в окно – да мало ли развлечений на свете!

Резкий телефонный звонок выдернул ответственного редактора из крайне эмоциональной дискуссии в одном популярном блоге. «Чёрт, это наверняка Цианид! – чуть не сполз под стол Шурик. – Опять придётся оправдываться!» У Константина Петровича была крайне неприятная привычка – звонить, а то и заходить к сотруднику как раз в тот момент, когда он вздумал ненадолго отвлечься от дел, и читать всякие нудные нотации о том, что команда, дескать, должна работать на результат, – а какого результата лично ты добился за последние десять минут? Скука, словом. Но звонил, по счастью, не этот кровопийца, а – вот неожиданность – Амнезина.

– Ты, Шурик, сейчас упадёшь, обалдеешь и офонареешь! – решительно заявила она.

– Я уже упал, если что, – с облегчением вздохнул тот. – Упал, и сижу под столом, но слушаю тебя внимательно. Я думал, что это наш надсмотрщик звонит. Он вечно следит за мной.

«За надсмотрщика ответишь!» – внезапно возникла на экране компьютера лаконичная надпись. Видимо, Константин Петрович наконец-то освоил внутренний чат, который Виталик установил ещё в конце прошлого года – очень вовремя, о да!

– А ты покажи своему надсмотрщику какие-нибудь фотографии – может, подействует? – хихикнула Амнезина.

– Фотографии? Уже напечатали? – обрадовался Шурик. – Не забудь, одна – моя! Ты обещала!

– Да хоть все, Шурилло, хоть все! – весело крикнула Амнезина. – И компьютер, и квартиру, чего хочешь желай!

– Желаю знать, что приключилось, – капризно сказал Шурик, а сам принялся выстукивать пальцами очередную чечётку.

– А приключилось то, что я больше – тадам! – не работаю в нашей турфирме!

– Тебя уволили?

– А вот ни фига! Я – слушай внимательно! – фототрэвелоггер журнала «Невские перспективы». Ну если Зайчик одобрит мою кандидатуру.

– Зайчик? – переспросил Шурик.

– Ну, редактор. Миша Зайчик.

– Ёжик, – решительно поправил Шурик. – У главного редактора журнала «Невские перспективы» фамилия Ёжик. Надо знать фамилии таких людей.

– Это тебе надо знать, а я и так умная. Ой, что будет! Если всё срастётся – я буду фотографом– путешественником! С ума сойти! Ты чего молчишь? Думаешь, ничего не выйдет, да?

– Я не думаю, я слушаю!

– Может, и не выйдет, – перебила его Амнезина. – Может, они решили надо мной посмеяться. Или это какая-то ошибка. Но я себе сказала так: Амнезина, если ты поверишь в хорошее и порадуешься, а потом его не случится, ты будешь дурой. Но если ты поверишь в плохое, загрустишь, а его не случится, ты тоже будешь дурой. При любом раскладе ты дурой выходишь, ну так хоть порадуйся!

– Прикольно.

– Прикольно? Я думала, ты скажешь: гениально, такого даже ни в одной умной книжке не писали! Ты молодец, Амнезина!

– Ты молодец, Амнезина. Ну да, я это и имел в виду, когда сказал «Прикольно». Нет, я правда офигенски за тебя рад.

– Рано радуешься! Вот когда я буду улетать в жаркую Африку и приглашу тебя отметить это дело в лучшем ресторане города – кстати, хорошо бы выяснить, где он у нас есть, – тогда будешь радоваться в полный рост. Короче, пока, я побежала, подробности завтра! Сиди под своим столом и держи за меня кулаки!

Шурик немного помедитировал на гудки, потом положил трубку на рычаг. И резко обернулся – потому что хоть входная дверь на протяжении всего разговора и была у него на виду, но в кабинете явно находился кто-то посторонний.

– Здравствуй, Александр. – Возле противоположной стены стоял легендарный Трофим Парфёнович, мунг второй ступени, вольный по своему усмотрению казнить или миловать сотрудников Тринадцатой редакции, а также их коллег, работающих в Северо-Западном квадрате. Он стоял, небрежно и как-то совершенно неестественно прислонившись спиной к стене, закинув ногу на ногу, пытаясь при этом придать своему лицу подобие дружелюбного выражения. Получалась, правда, довольно-таки устрашающая гримаса, но это с непривычки.

– Здравствуйте, Трофим Парфёнович. Шурик вытянулся по струнке: этого босса он больше уважал, чем боялся. При этом боялся он его, если честно, прямо-таки до смерти.

– Притормози пока с этим делом, – лаконично сказал Трофим и удобно, как в кресле, разместился на подоконнике. Этим он явно давал понять, что беседа намечается вполне дружеская и распылять на мелкие молекулы прямо сейчас и прямо здесь никого не станут.