Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Лукас Ольга - Страница 13

– И – внимание – раз! – крайне облегчённым приказным тоном произнёс Константин Петрович и, продолжая глядеть в глаза своей ученице, ударил пальцем о палец. Девушка послушно повторила его жест, и только. Защита осталась на месте, ничего не изменилось.

– Простите меня, – со слезами на глазах прошептала Маша, – я не верю в этот жест. Ведь это просто формальность, от него ничего не зависит, и я это знаю.

– Всё в порядке. Это действительно формальность. Но даже я не сразу догадался, что установить защиту можно и не постукивая пальцами. Виталик такой концерт устроил, когда я ему это продемонстрировал. Только что на карниз не взобрался – на столе скакал, плясал вприсядку, размахивал руками, кричал: «О, великий шаман, ты пришел в наш мир», – до сих пор помню эту бредятину, ну и прочие глупости. Но тебе для начала обязательно надо как-то обозначать начало и окончание сессии, чтобы довести процесс до автоматизма. Может быть, ты будешь в ладоши хлопать? С меня пример не бери. У меня внутри головы метроном. Он начинает тикать, когда я ставлю защиту, и замолкает, когда снимаю. Ну-ка давай ещё раз, и без моей команды.

Маша закрыла глаза, попыталась подумать о чём-нибудь приятном – например, об утренних маминых оладьях, а ещё о том, как Денис похвалил её за замечательно и своевременно сделанную работу – и хлопнула в ладоши. Опять ничего.

– А может быть, всё дело во мне? – потеребил дужку очков Константин Петрович. – Ты мне не доверяешь и не можешь расслабиться. Наверное, я наговорил сегодня всякой ерунды. Ты не подумай ничего плохого…

– Как же я могу подумать плохое, если вы говорили мне только хорошее? Нет, дело только во мне, исключительно во мне. Я же привыкла жить, скукожившись, вот и не отвыкну никак. Давайте немного помолчим. Я сосредоточусь – и отпущу защиту.

– Потрясающе! Впервые вижу человека, которому надо сосредоточиться для того, чтобы отпустить.

– А вы?

– Не понял?

– Вы, наверное, даже во сне о работе думаете, верно? Проще постоянно быть ответственным за всё, что здесь происходит, чем отпускать это состояние хотя бы на время, а потом вновь взваливать на плечи этот груз?

– Да, мне так удобнее. Я вот сейчас с тобой разговариваю, а сам думаю – удалось Лёве договориться о бесплатной презентации или он придёт клянчить деньги?

– Ну, даже если и придёт, что с того? У вас же богатая компания, она легко всё оплатит.

– Тут дело в принципе. Она-то в любом случае оплатит. Но, как показывает наша форс-мажорная жизнь, эти деньги, будучи сэкономленными, непременно пригодятся для того, чтобы заткнуть какую-нибудь неожиданную дыру, о которой непонятно, как отчитываться перед московской бухгалтерией. Там же очень строго проверяются все счета, не смухлюешь. Приходится мухлевать про запас.

Маша изобразила немой восторг перед хитроумием и изобретательностью своего великого учителя – и наконец-то отодрала от себя накрепко прилипшую защиту. Стоило ей проделать этот немыслимо сложный трюк, как сотрудники Тринадцатой редакции, на время как бы забывшие о том, что у них существует такой полезный и ценный коллега, как Константин Петрович, немедленно о нём вспомнили и решили наведаться в его кабинет.

Первой прибежала Наташа, чтобы доложить – поручение выполнено, в завтрашней разгрузке книг будут принимать участие добровольцы, а значит, никому платить не придётся и даже ни одна бутылка горячительного из запасов сестёр Гусевых не пострадает.

– Отлично! – просиял Константин Петрович и на некоторое время стал похож на обычного человека, а не на атланта, держащего на своих плечах весь этот балаган, в народе именуемый Мёртвого Хозяина Домом. Восхищённая метаморфозой, постигшей коммерческого директора, Наташа решила похвастаться ещё одним своим достижением, старательно ударила пальцем о палец и выпалила:

– А ещё, когда у нас сахар кончился и я побежала в гастроном, чтобы его поскорее купить, там, прямо в очереди, стоял носитель, и я его сразу приметила, и встала в очередь за ним, хотя мне не надо было в винный отдел, но это же для конспирации важно. Я прикрепила к нему датчик, а когда подошла моя очередь, пришлось, тоже для конспирации, купить бутылочку ликёра…

По-пионерски выпалив это, Разведчица облегчённо вздохнула и отпустила защиту. Ей этот фокус удавался по-прежнему с большим трудом, но она старалась, потому что вообще привыкла стараться во всём, чему училась.

– Ликёра? – грозно сдвинул брови Константин Петрович. – Ты не могла портвейна купить? Или бормотухи какой-нибудь?

– Я хотела купить бормотухи, – призналась Наташа, – но там такого напитка не было. А остальные названия я забыла. Так что я тебе потом чек отдам, вместе с чеком за сахар…

– Ну и какого чёрта? Что мы будем делать с этим ликёром? Наверняка дорогим!

– Виталик сказал, что, – тут Наташе снова потребовалась защита, и она её, старательно сопя, установила, – что носитель чистый, свободный… Ну, короче, его можно пускать в разработку. Так что я сказала Денису…

– Можно подумать, нам разрабатывать некого. У меня лично уже двое на шее висят, и когда мне ими заняться, спрашивается? У остальных, как я понимаю, та же ситуация, если не хуже. Ты, Наташа, может быть, думаешь, что так и надо, а я тебе скажу, так – не надо, у нас никогда ничего подобного не было, это невозможно чисто физически. Не может разом появиться столько людей, способных выдержать силу настоящего желания.

– Может быть, я что-то не так делаю? – задумалась Наташа и тут же упустила защиту.

Маша представила себя на её месте – нет, она никогда бы не задумалась, не расслабилась настолько, чтобы упустить самое важное, потому что самое важное всегда сидело у неё на шее и било по голове маленьким молоточком, не больно, а только чтобы напоминать о себе каждую секунду: мол, не забывай меня, я тут.

– Знаешь, ты об этом лучше с Лёвой посоветуйся. Только не сегодня, а когда у него писатель уже приедет и всё пойдёт по заранее намеченному плану. Впрочем, когда это у Лёвы всё шло по плану? – задумчиво сказал Константин Петрович, как бы давая понять, что пора и честь знать, потому что тут вообще-то занятия идут.

Понятливая Наташа закивала и попятилась было к выходу, но тут в кабинет коммерческого директора с тысячей улыбок, извинений и расшаркиваний проник Шурик.

– Сколько и на что? – мрачно спросил Цианид, с которого моментально слетела вся задумчивость. Его не могла обмануть растерянная Шурикова улыбочка и его ласковый, почти ленинский, прищур.

– Я тут выполняю одно задание шефа, – жалобно сказал тот, – и надо будет кое с кем повстречаться, кое-кого угостить…

– Кое-что и самому сожрать, – свирепо продолжил Константин Петрович. – Нельзя, что ли, в парке встретиться, погулять? Пока ещё воздух бесплатный, и мороз уже не такой, как был в январе, – дыши – не хочу; нет, всех почему-то в кабак на деловые переговоры тянет! Ну есть же у тебя свой кабинет – хочешь переговариваться, так переговаривайся в нём!

– У нас кабинет на двоих с Денисом, – осторожно напомнил Шурик.

– Выстави его за дверь… Найди время… Способ… Ладно, чёрт с тобой. Не забудь только принести все чеки, и не пытайся, как в прошлый раз, морочить мне голову!

– Неужели Александр способен на такое коварство? – не удержалась Маша.

– Ещё как способен! Недавно он приобрёл в магазине двенадцать компакт-дисков с разнообразной музыкой. И притащил мне товарный чек, на котором даже названия групп были указаны! И ещё пытался внушить мне, что «Lady Gaga» и «Tokyo Hotel» – это названия коктейлей, которыми он угощал важную персону!

– А-а-а, он слушает «Tokyo Hotel»! – захихикала Наташа. – Ну всё, теперь я знаю, как тебя дразнить.

– Ну вот что ты… – Шурик с укором взглянул на Константина Петровича и шмыгнул носом. – Я же сказал, что перепутал, и потом нашел и принёс правильные чеки. А ты при всех. Я же просил никому не рассказывать.

– Кхм! – откашлялся не любящий признавать своих ошибок коммерческий директор. – Мы тут вообще-то занимаемся, а вы нам мешаете. А ну, кыш отсюда!