Звездный торговец - Андерсон Пол Уильям - Страница 29

Тулитур хлопнул по столу и фыркнул:

— Следовало ожидать таких опасений. Хорошо, мы оставим лугалов, пока не будет собрана плата. Они стоят очень дорого. Но вы отвезете товары туда, куда мы укажем.

Я решил, что на таких условиях они могут получить половину запрашиваемых товаров, — Пер замолчал и прикусил губу. Гарри наклонился и взял его руку. Ван Рийн проворчал:

— Да, черт побери, никто не может предвидеть всего, но всегда следует ожидать худшего. Ты поступил правильно, мальчик. Абдал, еще выпивки, или ты считаешь, что мы на Марсе?

Пер вздохнул.

— Мы погрузили товары на гравитележку, — продолжал он. — Мануэль сопровождал ее на вооруженном флиттере, но ничего не случилось. Примерно в пятидесяти километрах от лагеря милдиваны попросили наших людей остановиться на берегу реки. Здесь стояли каноэ, возле них были другие милдиваны. Было ясно, что дальше они намеревались перевозить товары самостоятельно, и Мануэль спросил, есть ли у меня какие-либо возражения.

— Нет, — ответил я. — Какая разница? Они хотят сохранить в тайне место назначения, они нам больше не доверяют.

За Мануэлем на экране я видел смотревшего на нас Вокзахана. Наши коммуникаторы и раньше очаровывали посетителей лагеря. Но на этот раз мне показалось, что на лице его промелькнула усмешка.

Я был занят размещением и обеспечением лугалов. При них всегда находились один или два охранника. Не то чтобы я ожидал неприятностей. Я слышал, как хозяева сказали им: «Оставайтесь здесь и делайте все, что прикажут земляне, пока мы не вернемся». Тем не менее меня беспокоило, что в лагере находится целая свора этих домашних собак милдиванов.

Они сидели по-звериному. Когда ночью загремели барабаны, они беспокойно задвигались по павильону, который мы им отвели, и заговорили на языке, о котором в записях Брандера не было никаких сведений. Но на следующее утро они были вполне кроткими. Один из них даже спросил, не могут ли они помочь нам в работе. Я чуть не засмеялся, представив себе лугала среди приборов пятисотсильного трактора. Затем сказал ему, что мы благодарим, но их помощь не нужна; они должны только ждать.

Несколько раз в течение следующих трех дней я пытался поговорить с ними, но из этого ничего не вышло. Они отвечали мне, однако ответы их были пустыми.

— Где вы живете? — спрашивал я.

— Там, в лесу, — отвечал лугал, глядя на пальцы ног.

— Какую работу вы выполняете дома?

— То, что велит мой милдиван.

Я отступил.

Тем не менее они не были глупы. У них были какие-то игры, и они в них играли, используя глиняные фигурки, назначения которых я так и не понял. На рассвете строились в ряд и пели странную печальную песню с импровизациями, которая время от времени заставляла меня ощущать дрожь. Большую часть времени они спали или сидели, уставившись в пустоту, но время от времени собирались в кружок, обхватив руками друг друга за плечи, и о чем-то шептались.

Ну… я рассказываю слишком долго. На нас напали перед рассветом на четвертый день.

Потом я узнал, что на нас напали около ста милдиванов и одно небо знает, сколько лугалов. Они сошлись отовсюду на этой ужасной территории, называемой Улаш, созванные барабанами. Их разведчики обнаружили наши пикеты, и пока град стрел обрушивался на эти места, большая часть отряда ворвалась внутрь. Однако не могу рассказать вам слишком многого. Я был ранен… — лицо его исказилось. — Что за проклятие! И в первом же самостоятельном полете!

— Продолжай, — сказал Гарри. — Ты не рассказывал нам эти подробности.

— Их немного, — Пер вздрогнул. — Первые же крики разбудили меня. Я сунул ноги в сапоги, набросил куртку, шаря руками в поисках оружия. В это время в полный голос зазвучали сирены. Даже сквозь их вой я услышал у своего навеса выстрелы бластеров.

Я выскочил наружу, и мне показалось, что я попал в черный кипящий котел. Сверкали выстрелы бластеров, гудели сирены, кричали туземцы. Холод охватил меня. Свет звезд отражался инеем, покрывавшим холмы. Я на мгновение удивился, как здесь много звезд и какие они яркие.

Затем Ющенков включил прожекторы на башне «Марии» — и над нашими головами вспыхнуло солнце, слишком яркое даже для нас. Каким же оно должно было показаться каинитам? Сине-белая невероятность, я думаю. Они кишели среди наших навесов и машин, высокие охотники в шкурах, приземистые коричневые гномы с топорами, копьями, дубинками, луками, и кинжалами в руках. Я видел только одного человека, распростертого на земле: пальцы его сжимали пистолет, а голова — размозженный ужас.

Я поднес ко рту командный микрофон — на всякий случай я всегда ношу его у пояса — и принялся отдавать приказы, пробираясь к кораблю. Мы обладали мощным оружием, но нас было всего двадцать, нет, уже девятнадцать или даже меньше, против всего Улаша.

Наш лагерь был оснащен надежной системой обороны. Два человека спали в корабле, остальные — под навесами вокруг него. С полдюжины человек уже пробрались на корабль, остальные еще пытались сделать это. Мы должны были выручить их, да побыстрее. Иначе будет слишком поздно.

Я видел, как наши парни показались из своих укрытий у посадочных стабилизаторов. Даже теперь я помню, как бежал Зурковский, не застегнув свою парку, и она болталась вокруг его голых ног. Он никогда не спал в пижаме. Вы заметили, что в самые напряженные минуты обращаешь внимание на такие подробности?

Каиниты начали разбегаться, ослепленные и напуганные прожекторами. Они не ожидали этого, не ожидали и сирен, вой которых ужасен даже для привычных ушей. Несколько каинитов были ранены или убиты.

У меня было ощущение, что меня несет ревущий, воющий, звенящий поток. Затем на меня напали сзади. Я упал под ноги нападающих и попал в тяжелые лапы лугала. Он лежал на моей груди и старался сжать мое горло руками и зубами. Черт возьми! Это создание было очень сильным — миллиметр за миллиметром он сжимал мое горло. Вдруг появился другой лугал. Он подобрал дубинку убитого каинита и, не глядя, ударил меня. Он, конечно, не целился и попал по моей ноге. После этого я не чувствовал ничего, кроме боли и ярости, а затем наступила тьма.

Конечно же, лугалы-заложники освободились. Я должен был ожидать этого. Даже без особого приказа они не могли оставаться в стороне, когда сражались их хозяева. Но, несомненно, они получили приказ. Тулитур и Вокзахан провели нас. И это я тоже должен был предвидеть. Они получили бесплатно большую партию товаров и к тому же разместили подкрепление для атакующих в нашем лагере.

Но все равно их план не удался. Они не представляли нашей реальной силы. Да и как они могли ее представить? Мануэль собственноручно двумя выстрелами убил двух напавших на меня лугалов. Наши парни создали кольцо огня, и враги разбежались.

Но они нанесли нам много вреда. Я пришел в себя в лазарете «Королевы Марии». Мануэль сидел рядом со мной.

— Как дела? — спросил я.

— Вы должны отдыхать, сеньор, — ответил он. — Но пусть бог простит меня, я приказал доктору начинить вас стимуляторами… Нам нужно ваше решение. И немедленно. Несколько человек ранены. Двое мертвы. Трое исчезли. Враги отступили, я думаю, с пленниками.

Он положил меня на носилки и вынес из корабля. Я не испытывал боли, но голова кружилась. Вы знаете, как чувствуешь себя, когда по горло набит наркотиками? Мануэль сказал мне, что кость левой ноги скрепили, но сейчас дело было не в этом… Гувер и Мирамото погибли, Вуллис, Ченг и Зурковский исчезли.

Лагерь под оранжевым солнцем казался неестественно спокойным. Мои люди расчистили его, пока я был без сознания. Трупы врагов лежали в ряд. Двадцать три милдивана — это число будет преследовать меня до конца жизни — и не знаю сколько лугалов. Вероятно, не меньше сотни. Меня пронесли мимо. Я всматривался в их окровавленные лица, но никого не узнал.

Наших пленников разместили в главном котловане фундамента. Около ста лугалов, но только два милдивана. Большинство раненых они унесли с собой. С таким количеством конструкций и машин, стоявших кругом, это нетрудно было сделать. Мануэль объяснил мне, что остановил нападение парализующим лучом. Он оказался наилучшим оружием. Нельзя заставить лугала не сражаться за своего хозяина даже под угрозой смерти.