Возвышение Дерини - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 11

Она встала и нетерпеливым жестом отослала служанок прочь. Брион не сможет узнать.

Несмотря на все старые легенды о могуществе Дерини – могуществе, таком чуждом, что она не пыталась понять и признать его, – пути из могилы не было даже для тех, кто им пользовался. И если даже для этого необходима смерть Моргана, ее единственный сын будет править как смертный, без помощи проклятых сил. Она добьется этого, какова бы ни была цена!

Она решительно вышла и остановилась только на пороге Солнечной комнаты. У дальнего окна юный менестрель пощипывал струны своей лютни, сделанной из драгоценного белого полированного дерева. Вокруг него сидели несколько одетых в черное девушек: некоторые из них занимались вышиванием, другие, отложив работу, слушали траурные мелодии менестреля. Над их головами на фоне ясного безоблачного осеннего неба четко вырисовывались розы, синие и фиолетовые. Причудливые тени играли на мозаичном полу. Когда на пороге появилась Джехана, все взгляды устремились на нее в ожидании приказаний, и даже менестрель прекратил игру.

Джехана жестом разрешила им продолжать свои занятия. Менестрель возобновил мягкое пощипывание струн, и Джехана медленно прошла в противоположный конец комнаты. Сорвав розу с одной из веток, она опустилась на затянутую черным крепом скамью.

Может быть, здесь, среди солнца и роз, которые так любил Брион, в ней установится мир, в котором она так нуждалась, зная, что ей предстоит. Может быть, ей удастся собрать силы и мужество для свершения того, что она задумала и что должно быть сделано.

Внезапная дрожь прошла по ее хрупким плечам, и она плотнее закуталась в свою накидку, стараясь унять эту дрожь.

Она еще никогда не убивала человека – даже Дерини.

Нигель нетерпеливо, уже в пятый раз, дернул за шнурок звонка у дверей в покои королевы, и в его глазах загорелся гнев. Он с трудом сдержался, чтобы не выругаться, и хорошее настроение, возникшее у него после короткой беседы с Алариком, тут же улетучилось. Если кто-нибудь сейчас не откроет дверь, то через три секунды он…

Он только поднял руку, чтобы дернуть за шнурок в шестой, и последний, раз, как услышал шорох за дверью. Отступив назад, он увидел, что в двери открылся глазок. На него смотрел чей-то коричневый глаз.

– Кто это? – спросил Нигель, наклоняясь к отверстию и заглядывая внутрь.

Коричневый глаз исчез, и Нигель увидел молоденькую служанку, отскочившую от двери. У нее одновременно округлились и глаза, и губы.

– Девушка, если ты сейчас же не откроешь дверь, я вышибу ее, так что лучше помоги мне!

Глаза девушки расширились еще больше, когда она узнала его голос, и она сразу повиновалась. Нигель услышал движение засова, и затем тяжелая дверь начала потихоньку открываться. Без колебаний он рванул ее и вошел в комнату.

– Где королева? – его тренированный взгляд обежал комнату, не упуская ни одной подробности.

Закончив осмотр, он резко повернулся и, схватив девушку за руку, притянул ее к себе. Она смотрела в пол. Он поднял ее подбородок, и взглянул ей прямо в глаза.

– Ну? Говори, девочка. Я тебя не укушу.

Девушка попыталась освободиться.

– Пожалуйста, Ваше Высочество, – пробормотала она. – Мне больно.

Нигель ослабил хватку, но девушку не выпустил.

– Я жду, – сказал он нетерпеливо.

– Она… она в Солнечной комнате, Ваше Высочество, – прошептала девушка, опустив глаза.

Кивнув, Нигель отпустил ее и быстро пошел к выходу в сад. Он знал, что Солнечная комната примыкала к покоям королевы, но имела также и выход в сад.

Быстро пройдя по садовой дорожке, посыпанной гравием, он остановился перед железными воротами, увитыми розами. Совсем рядом с ними, полускрытое переплетением ветвей, находилось окно в комнату.

Заглянув туда, он увидел Джехану, с удивлением слушающую испуганную служанку, только что вбежавшую в комнату. Выслушав ее, Джехана опустила единственную розу, которую держала у лица, и выжидающе посмотрела в сторону ворот, у которых стоял Нигель.

Выражение удивления пропало, Нигель решительно потянул засов и открыл ворота. Через мгновение он уже стоял на пороге комнаты, а затем прошел внутрь и стал перед королевой.

– Джехана, – сказал он.

Королева нерешительно опустила взгляд, как будто ее вдруг заинтересовал рисунок пола под ногами.

– Я… я не могу сейчас ни о чем говорить, Нигель. То, с чем вы пришли, не может подождать?

– Нет, не думаю. Можем мы остаться одни?

Губы Джеханы сжались. Она взглянула на Нигеля, а затем на своих приближенных. Опустив взор, она заметила, что все еще держит в руках розу, и швырнула ее с раздражением в сторону, затем аккуратно сложила руки на коленях, прежде чем позволить себе заговорить.

– Вам нечего сказать мне такого, чего не могли бы слышать мои девушки, Нигель. Пожалуйста. Вы знаете, что я собираюсь сделать. Не делайте же так, чтобы это стало для меня еще более трудным, чем есть сейчас.

Он не ответил, и королева посмотрела на него выжидающе. Нигель не двинулся. Его серые глаза опасно сверкнули под гривой густых черных волос, совсем как у Бриона в плохом настроении. Он стоял решительный и угрожающий, вонзив ногти в пояс для меча, и смотрел на нее, не говоря ни слова.

Она отвернулась.

– Нигель, вы не поняли? Я не желаю обсуждать этого. Я знаю, зачем вы пришли, но вы ничего не добьетесь. Не в ваших силах изменить мои намерения.

Она скорее почувствовала, чем заметила его приближение. Край его плаща коснулся ее руки, когда он наклонился к ней.

– Джехана, – прошептал он так, чтобы только она одна могла слышать его. – Я хочу, чтобы вам стало невероятно трудно осуществить ваше намерение. И если вы не отошлете своих девушек, я буду говорить при них. А это будет очень неприятно для нас обоих. Я не верю, что вы хотите обсуждать свои намерения относительно Моргана при них… или причины смерти Бриона.

Ее голова дернулась, как от удара.

– Вы не посмеете!

– Я не посмею?!

Она встретилась с ним взглядом и выдержала его несколько мгновений, затем отвернулась и махнула рукой девушкам.

– Оставьте нас.

– Но, Морган, я не понимаю, почему она хочет сделать это?

Морган и Келсон шли по дорожкам сада вдоль ограды лабиринта, приближаясь к сверкающему в центре бассейну. Пока они шли, Морган внимательно осматривал всех проходящих, но никто из них не выказал интереса к ним.

Морган посмотрел на Келсона и улыбнулся.

– Ты спрашиваешь, почему женщина делает что-то, мой принц? Если бы я мог это понять, я был бы самым могущественным на свете, таким могущественным, как мне и не снилось. После того как твоя мать узнала о моем происхождении, она не дала мне ни одного шанса поговорить с ней и выяснить отношения.

– Я знаю, – вздохнул Келсон. – Морган, а почему вы поссорились с матерью в последний раз?

– Самый последний?

– Да.

– Я помню, что это встревожило тебя, – ответил Морган. – Я сказал, что ты уже вырос и когда-нибудь будешь королем, – его взор устремился вниз. – Я не думал, что это будет так скоро.

Келсон усмехнулся.

– Она думает, что я все еще маленький мальчик. Разве можно убедить мать, что ее ребенок уже вырос?

Морган размышлял над этим вопросом, пока они не подошли и не остановились у бассейна.

– Не знаю, мой принц. Моя мать умерла, когда мне было четыре года. А моя тетка, которая растила меня, леди Вера Мак Лейн, не очень утруждала себя материнскими обязанностями. Когда умер мой отец, мне уже было девять лет, и я стал пажом при дворе твоего отца. А королевские пажи даже в таком возрасте уже не дети.

– Интересно, почему с принцами по-другому? – прошептал про себя Келсон.

– Да, у принцев детство длится дольше, – заметил Морган. – Ведь они растут, чтобы стать королями.

– Если вырастут, – опять прошептал Келсон.

Мальчик опустился на плоский камень на берегу бассейна и стал бросать в воду камешки, один за другим. Его серые глаза смотрели на пузырьки, появляющиеся на воде после каждого броска, и на концентрические круги, расходившиеся по воде и постепенно превращающиеся в ничто.