Святой Камбер - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 31

«Человек, теряющий разум от желания получить память другого, действительно безумец. Но если уже ничем нельзя этому противостоять, то он должен сделать все, чтобы уменьшить цену принятия памяти, которую предстоит заплатить ему и окружающим.

Он не должен медлить, потому что оказавшаяся в ловушке чужая память подобна гнойной язве и может уничтожить того, кто принял ее. Он лишится своей энергии и способности исцелять телесные раны, станет подвержен головным болям и будет пребывать в полусонном состоянии. Воздействие будет усиливаться по мере увеличения чужеродной памяти… А посему мудрый человек пригласит помощников для осуществления этой задачи, чтобы обратиться к их силам для восстановления собственных.

Ему должны помогать по крайней мере один Советчик, Целитель и Охранник. Возможно соединение названных функций, однако предпочтительнее присутствие троих, чтобы использовать тройную силу».

Дрожащий голос Эвайн затих, и она взглянула на Риса. Он помолчал и улыбнулся, ободряюще сжав плечи жены. Вздохнув, Эвайн продолжала:

– «Завершать принятие памяти другого надлежит следующим образом…»

Они читали еще долго, до самого утра. Покончив с разделом, посвященным принятию памяти, Рис и Эвайн просмотрели предыдущие, чтобы понять суть того, что Камбер сделал прежде. Все, что они узнали, только дополнило уже известное Целителю со слов Камбера и укрепило его в подозрениях, которые давно беспокоили и Йорама: Камбер на очень скользкой дорожке и должен как можно скорее завершить начатое. Даже если он откажется от принятого облика, память все равно должна быть прочитана. Что бы ни осталось от Алистера Каллена, плохое или хорошее, благородное или отвратительное, с этим предстоит встретиться и принять очень скоро. Признаки нездоровья уже проявились. При встрече Камбер жаловался на головную боль, о которой ни за что не упомянул бы, если бы мог переносить ее. Уже несколько дней тесть терял силы, и это беспокоило Целителя.

Рис и Эвайн уснули под утро, следующей ночью им придется помогать Камберу; будет нужна их энергия, а бессонная ночь отнюдь не способствовала ее пополнению. Проснулись они около полудня. Когда Рис поднялся, чтобы послать за едой, ему сообщили, что отец Йорам уже несколько раз справлялся о них.

Поблагодарив слугу, Рис взял поднос с завтраком и попросил его передать Йораму, что они готовы встретиться с ним, где тому будет удобно. Через несколько минут в дверь постучали.

Держа в руке тарелку с копченой сельдью, Рис пошел открывать двери и обнаружил за дверью нетерпеливого Йорама. Он выглядел, как человек, скрывающийся от слежки, через руку был переброшен плащ. Когда Рис впустил шурина, тот облегченно вздохнул.

– Я уже подумал, что вы проспите целую вечность, – заговорил он, кивнув Эвайн пока Рис запирал дверь. – Вы знаете, сколько сейчас времени?

– Скоро полдень, – Эвайн поднялась и поцеловала брата в щеку; оставив на ней хлебные крошки. – Позавтракай. Похоже, ты голоден.

– Мне не до еды. Что вы узнали? Эвайн взяла куриную ножку, внимательно оглядела ее и отщипнула кусочек.

– Прежде всего то, что голодание никому не идет на пользу, – сказала она с полным ртом. – Если ты не поешь, я ничего не скажу.

Рис, усаживаясь за спиной шурина, улыбнулся и поспешно спрятал глаза. Йорам обиженно надулся, совсем как в детстве, потом пересел поближе к еде и взял ломтик сыра.

– Ладно, я уже ем, – буркнул он, раздраженно раскрошив сыр. – Что вы узнали?

– Ешь.

Вздохнув, Йорам откусил сыр и начал жевать. Эвайн улыбнулась, вытерла пальцы о полотняную салфетку, нагнулась и подняла с пола свиток, отнявший у них с Рисом столько времени. Она положила его на стол возле подноса с едой и с беззаботным видом нацедила брату эля.

– Эта рукопись – трактат на тему так называемого «Протокола Орина». Он состоит из трех частей, последняя представляет непосредственный интерес для нас. Мы с Рисом исследовали ее всю ночь напролет, а потом просмотрели и две первые. Это будет нелегко, но нам под силу.

– Слава Богу, – прошептал Йорам. Взяв наполненный Эвайн бокал, он потянулся за следующим куском сыра.

– Однако медлить не следует, – продолжала она, притворяясь, что не заметила проснувшегося аппетита брата. – Не могу не сказать о важности скорейшего восприятия памяти. Рис говорит, что у отца проявляются опасные признаки, о которых предупреждает этот документ. Давайте отложим любые свои ближайшие дела и поскорее соберемся для совершения таинства.

Йорам пил большими глотками, внешне он стал спокоен, но Эвайн было хорошо известно, насколько обманчива внешность брата.

– Сегодня поздно вечером, – ответил он, протягивая бокал за второй порцией. – Я, к сожалению, не вижу способа уклониться от наших обыденных дел. Вы оба должны соблюсти приличия и появиться в соборе. А я пробуду там весь день до вечера. Хорошо еще, что нам удалось на время оградить отца от исполнения обязанностей главы Ордена.

– От церковных служб? – спросила Эвайн.

– От растрачивания жизненных сил, – поправил Йорам, – хотя, вижу, это беспокоит и вас. Я даже не заводил разговора о священном сане Алистера и не знаю, что он собирается делать в этом отношении. Возможно, в целях безопасности отцу придется смошенничать, но не думаю, чтобы он терпел такой фарс долго. Однако сейчас не время говорить об этом. Я согласен, что с проблемой памяти нужно покончить как можно быстрее. Что нужно для этого?

Эвайн отрезала кусочек апельсина и положила в рот.

– Сейчас у нас мало времени, так что детали сообщим тебе вечером. Никаких особенных приготовлений не нужно, не в пример тому, что приходилось делать раньше. Главное, разумеется, чтобы нам не помешали. И, конечно, давайте решим, как я, не вызывая подозрений, попаду во дворец архиепископа, куда женщинам доступ закрыт.

– Ну с этим я справлюсь, – улыбнулся Йорам. Поставив свой бокал, он нагнулся к тому, что Рис и Эвайн приняли за обычный плащ. Это и был плащ, синий с пурпурно-серебристым знаком михайлинцев. Но внутри, спрятанная от любопытных глаз, находилась темно-синяя михайлинская ряса с капюшоном и пунцовой подпояской. Вынув ризу, Йорам знаком велел Эвайн встать. Когда он протянул облачение, Эвайн улыбнулась.

– Итак, я сделаюсь монахом, а, братец? – спросила она, весело блеснув глазами.

Йорам пожал плечами с довольным видом.

– Тебе известен лучший способ попасть туда, куда вход женщинам строго воспрещен? Если хорошенько уложить волосы и надвинуть капюшон на глаза, то не вызовешь подозрений. Плащ, надетый поверх, скроет твою фигуру.

Эвайн села, сложила монашеские одежды на коленях и улыбнулась.

– Хорошо. Но что за брат-михайлинец явится с посещением к своему настоятелю в неурочный час?

– Я проведу тебя, – сказал Йорам. – На всякий случай викарий вызвал тебя для нравоучения о дисциплине. В этом нет ничего странного. Кроме того, ни у кого нет оснований для подозрительности или иного беспокойства.

Рис задумчиво кивнул.

– Звучит логично. А я могу прийти немного раньше, чтобы справиться о самочувствии больного, Эвайн, сколько времени займет вся процедура?

– Зависит от количества полученных воспоминаний. Если верны твои предположения, Йорам, и вы нашли Алистера вскоре, отец получил многое, и процедура займет полчаса или около того. Если он воспринял больше, чем мы предполагаем, – таинство может продлиться два-три часа. Не думаю, что мы в состоянии продержаться дольше, так что, будем надеяться, этого не понадобится.

– И все же, – сказал Рис, – чем больше образов памяти он воспримет, тем больше шансов получит в своем плутовстве. Если он на него решился, будем молиться об успехе этого замысла.

– Да будет так, – сказал Йорам.

Оставшаяся часть дня прошла без значительных происшествий, по крайней мере для Риса и Эвайн. Верные своему решению, они отправились в собор отдать дань покойнику в облике Мак-Рори. Они даже видели Камбера у гроба, стоящим на коленях среди монахов-михайлинцев. Псаломщики архиепископа читали над усопшим, будоража чувствительные деринийские души Риса и Эвайн.