Принц Алекс-Алешка или Приключения начинаются! - Пепеляев Юрий Васильевич - Страница 12

— Надеюсь на твое молчание, а сейчас беги наверх, тебя ищет твой друг.

Коля стоял наверху и встревожено всматривался в темноту подземелья.

— Алешка! — звал он, отчаявшись, уже не зная, что делать, то ли звать на помощь, то ли самому спуститься вниз. Услышав знакомые шаги, слегка успокоился.

— А я уж хотел бежать, звать на помощь, — сказал он, — ты чего так долго?!

— Коридоры длинные.

— А привидений не видел?

— Полно, так и кишат, еле отбился.

— Я серьезно спрашиваю, — обиделся он.

— Ну и шел бы со мной, сам бы увидел.

— Да ну тебя, я боюсь темноты — отшутился он, — а к нам снова приехали приемные родители, те, что были вчера.

— Ну и…?

— Ищут тебя, они хотят всех увидеть.

— А как насчет тебя? Коля счастливо улыбнулся.

— Они сначала меня позвали.

— А я зачем нужен?

— Не знаю, просто они тебя еще не видели, может… тебя хотят увидеть…

Я вдруг понял, что Коля отчаянно боится, что я понравлюсь приемным родителям, и они выберут меня, а Коля снова останется в детдоме.

— Не бойся, — как бы отвечая на его мысль, — я сделаю так, что не выберут.

— Спасибо, — счастливо улыбнулся он, — ты настоящий друг! — и он, развернувшись, выбежал.

Я медленно поднимался по лестнице, стараясь растянуть неприятный момент «смотрин», я никогда не любил эту процедуру, и если была возможность, то старался избегать ее.

— Перепелкин, — услышал я голос Меланьи Герасимовны, — где ты шляешься? Гости тебя заждались. Господи! — всплеснула она руками, — где ты так вымазался?! А ну-ка живо переодеваться в чистое и в зал. Позже мы поговорим.

«Опять накажет» — подумал я и усмехнулся, теперь мне было все равно, я знал что делать, а за это все равно накажут.

Я неторопливо прошел в спальню, переоделся и решительно вздохнув, пошел в зал.

Глава VII

Я не ваш сын

Приемные родители — гости. Я не ваш сын. Колька обиделся. Дина предлагает дружбу. Алешка вступается за Колю. Разговор с директрисой.

Они сидели на диване, окруженные толпой ребят.

Сидеть на диване, разрешалось только в исключительном случае, он использовался только тогда, когда был праздник, и когда приезжали гости или какое-нибудь начальство.

Подходя к этой толпе, Я почувствовал в себе необычное волнение, что-то кольнуло в сердце от предчувствия, толпа расступилась, и я увидел уже не молодых мужчину и женщину. Мне показалось, что где-то я уже их видел, но только они были тогда моложе. Между ними сидел счастливый Коля. Я остановился, забыв, что хотел сделать.

— Ну что ты? Иди, — подтолкнула меня Меланья Герасимовна, — а это Алеша, — представила она, — очень способный, но иногда ленится.

Я видел, как мужчина и женщина побледнели, увидев меня. Мужчина попытался встать, но ноги видимо отказали ему.

Коля почувствовал перемену и, посмотрев на них, все понял, понял, что это не его место, сидеть рядом с ускользающим счастьем, что все рухнуло.

Я перевел глаза на него, и отчаяние Кольки набросилось на меня, подмяло, как будто это чувствовал не Колька, а я. Быстро взяв себя в руки, я решил действовать.

— Ну, как? — спросил я, разведя руки в стороны, и демонстративно повернулся вокруг себя, — глаза, руки, ноги все на месте, и в порядке. Правда Меланья Герасимовна скрыла, что я плохо учусь и шалю, за что меня часто наказывают, а в остальном товар в полном порядке, — я криво улыбнулся и, развернувшись, побежал, расталкивая ребят.

— Перепелкин, назад! — гневно крикнула Меланья Герасимовна.

— Не надо, — остановил ее мужчина, — я сам с ним поговорю, — и он поспешил за мной.

Я стоял в коридорчике, у запасного выхода, за шторами, он медленно подошел и встал рядом, прислонившись к стене. Я молчал, чувствуя спиной его присутствие.

— Принц! — едва слышно позвал мужчина.

— Меня зовут Алеша, — сказал я, не поворачиваясь.

— Я знаю, но мы так в детстве называли нашего сына, а ты наш, мы это сразу поняли…

— Я не ваш сын, — я резко повернулся к нему, — Перепелкин я, и родители мои Перепелки.

— Почему ты нас так ненавидишь? Я и сам бы не смог ответить на этот вопрос.

— Если вы мои родители, то, где вы были столько лет?! — сказал я прерывающим голосом, пытаясь сдержаться, чтобы не разреветься, — я ждал вас, когда совсем маленьким смог понять, что у каждого должны быть отец и мать. Я умолял меня забрать отсюда, когда меня избивали! Я возненавидел вас, когда понял, что вы уже никогда не придете, что вы бросили меня!..

— Мы не бросали…

— А теперь…, когда я научился обходится без вас…, вы появились?!

— Но мы нашли тебя!

— Лучше будет, если вы найдете другого, чтобы я снова не страдал, оттого что вы снова потеряете меня, — крикнул я и, вытирая слезы, бросился прочь.

Я спрятался на маленьком островке-полянке в кустах диких роз, которые разрослись за детским домом, превратившись в непроходимые заросли. Я один, да еще Коля, знали тайную тропинку, по которой можно проползти на островок.

— Так вам и надо, — бормотал я, зарывшись в сухую траву лицом, — а я и один проживу, никто мне не нужен. Я слышал, как меня искали, но не отзывался. Я немного успокоился и сел.

Невдалеке послышался хруст веток, и я увидел, как Коля пролезал ко мне. Его лицо было неузнаваемо, — он плакал.

— Что ты им наговорил? — спросил он, размазывая слезы по щекам, — они ушли…, они не взяли меня. Я опустил голову, как будто был виноват.

— Я сказал…, что я не их сын.

— Но почему они решили, что ты их сын? Почему не я?! — выкрикнул он.

— Откуда я знаю…, я их не просил.

Коля хотел еще что-то сказать, но потом, с ненавистью взглянув на своего бывшего друга, бросился сквозь колючки назад.

Я метнулся было за ним, чтобы удержать его, объяснить, но уже на выходе из кустарника я остановился, что-то удержало меня, — я понял, что сейчас Колька ничего не поймет, нужно время. Я снова вернулся на островок и сел, обхватив колени руками. «Вот теперь и друга нет, — думал я с горечью, — а я-то в чем виноват».

Без друга в детдоме никак нельзя, не с кем будет играть, не с кем делиться секретами, а кроме Кольки у меня из друзей никого не было.

Мы подружились еще в первом классе, как только меня перевели из дошкольного детдома.

Мы сразу нашли друг друга, похожие словно два брата близнеца. Правда, Колька частенько болел и когда его, время от времени отправляли в санаторий, а мне приходилось туго. Коля стал мне как брат и я не мыслил себя уже без него.

Я услышал, как кто-то снова продирается сквозь кустарник роз, и вскочил, обрадовавшись, думая, что это возвращается Колька, но по возгласам, который этот кто-то издавал, понял, что это была девчонка.

Динка-резинка, девочка из нашей группы, которая заступилась за меня ночью. Вся красная от смущения и проделанной работы, она выползла из кустарника.

— Вот ты где прячешься? — она встала с четверенек, поправляя платье, — тебя все ищут, а ты здесь.

Я сел, стараясь не глядеть на нее. Раньше я знал, что с девчонками делать, дернуть за косу, если подвернется случай или засунуть лягушку за воротник. Теперь же я сторонился их, они для меня не существовали, может оттого, что я не знал как себя с ними вести, что говорить.

Девочки редко общались с мальчишками, они играли, дружили, секретничали только друг с другом.

— Что тебе нужно? — проворчал я.

— Фу, как грубо, — она поправила волосы и искоса взглянула на меня, — а чего ты всегда такой дикий? Никогда ни с кем не поговоришь, всех сторонишься, особенно нас, девочек?

— Как ты нашла сюда дорогу? — вопросом на вопрос спросил я.

— А я видела, как Колька отсюда вылезал, — она тряхнула косичками, — а ты с кем-нибудь из девчонок дружишь?

— Еще чего?!

— Тогда, давай со мной, я ведь знаю, что нравлюсь тебе, а ты мне. Ты красивый… и сильный.

— Сильный?! — я усмехнулся.