Камбер-еретик - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 10

— Уступите дорогу, милорды! — воскликнул Джорем, освобождая руку из-под плаща и опуская на рукоять оружия. — Мы не затеваем ссоры с вами. Соблюдайте Королевский мир!

— Вы только поглядите, да ведь это одинокий рыцарь Ордена святого Михаила! — крикнул один из повес, что встретило одобрительный смех его товарищей.

— Рыцарь, старик и несколько жалких охранников желают сразиться со всеми нами? — крикнул другой. — Давай-ка сбросим их с лошадей, и пусть себе бредут пешком, точно ничтожные простолюдины.

Джорем и четверо стражников разом вытащили мечи. Оружие было приготовлено. Камбер не протянул руки к мечу, болтавшемуся у колена, он отпустил повод и спокойно сидел в седле, мрачно, но без внешних признаков тревоги оглядывая всадников.

Один из забияк толкнул локтем соседа и указал на фигуру в черном плаще. Тот долгим взглядом посмотрел на Камбера и взял поводья. Смешки и завывания разом стихли.

— Держитесь, ребята. Старик думает смутить Дерини пристальным взглядом. Что скажешь, старик? Почему бы нам не прокатиться вместе?

Камбер не шелохнулся, вместо ответа он сделал свои защиты видимыми. Серебристая оболочка, ясно указывавшая на принадлежность к Дерини, заблестела в сумерках, вызвав смущенный ропот в рядах буянов. Некоторые из них стыдливо прятали мечи и старались слиться с придорожной тенью, однако большинство так и не двинулись с места, горя все той же враждебностью. Кое-кто проявил свои собственные защиты, но предводитель отказался последовать их примеру. Он с вызовом посмотрел на Камбера.

— Понятно, — пробормотал вожак.

— В самом деле? А я уверен в обратном, — произнес Камбер недовольно. — Тот факт, что я, как и вы, Дерини, ничего не меняет. Вам должно быть стыдно не оттого, что мы одной расы. Вы собирались схватиться с теми, кто куда меньше вас числом, хотя мы не сделали вам ничего плохого. Вы думаете, что его королевское величество старается защитить страну и дороги только для того, чтобы его же собственные подданные потешались над его трудами?

— Королевский закон? Закон для людей, — бросил один из всадников, его презрительный, полный горечи жест повторили товарищи, в то время как сам он продолжал. — Наши предки правили этой землей и охраняли ее границы. Нас уважали и почитали по заслугам. А нынешний король-человек отдал все наши привилегии своим льстецам-людям!

— То, что вы делаете, им только на руку! — воскликнул Камбер. — Неужели вы не видите, что даете своим врагам как раз то, чего они добиваются!

Рука предводителя всадников крепче сжала повод, его глаза блеснули холодом стали.

— Как ты смеешь говорить с нами в подобном тоне? Кто ты такой?

— Какая разница? — Камбер жестом предотвратил гневный протест Джорема. — Вы причиняете нашей расе столько же вреда, сколько те самые льстецы, которых вы призываете ненавидеть! Такому человеку, как Мердок Картанский, не нужно других аргументов, кроме ваших действий, в подтверждение его лжи.

Обвинительная речь была встречена шепотом недовольства, какой-то наглец направил лошадь на Камбера и попытался ухватить его за плащ, чтобы свалить с коня. Ловкий, неуловимый маневр предотвратил эту попытку, отчего сам ниспровергатель, промахнувшись, лишь чисто случайно не оказался на земле. Своим резким движением Камбер нечаянно откинул полу плаща, обнажив символ власти из золотых букв «X» и изукрашенный драгоценными камнями епископский крест. Увидев знаки высокого достоинства, всадники ахнули:

— Боже, да это сам канцлер!

Стоявший рядом с Камбером Джорем облегченно вздохнул и опустил меч, хотя и не убрал его в ножны. Четыре стражника стояли, готовые к бою, чувствуя, что победа может достаться им, и все же не зная, чем закончится столкновение. Еще несколько мгновений напряжение сохранялось. Его разрядил вожак задир. Он поднес руку к шляпе, отдавая честь Камберу, и с легкой насмешкой, но почтительно склонил голову.

— Прошу прощения, ваше преосвященство, мы допустили ошибку.

— Я тоже так думаю! — пробурчал Джорем, становясь на всякий случай между конями Камбера и предводителя.

Но отповедь Камбера и его сановное положение явно отбили у юных лордов охоту связываться с этой шестеркой. По команде явно обескураженные всадники-Дерини построились, объехали Камбера и его свиту и поскакали к Эбору, растворяясь в сгущавшихся сумерках. Джорем и стражники собрались нагнать их, это читалось по их возмущенным лицам, но Камбер поднял руку.

— Нет!

Джорем бросил прощальный уничтожающий взгляд в направлении исчезнувших забияк и, раздосадованный, со звоном всадил меч в ножны.

— Негодяи, — пробормотал священник.

Сержант Гатри был еще смелее.

— Как они посмели? Что они о себе мнят? — кипятился он. — Ваше преосвященство, вы должны были позволить нам догнать их!

— И чего бы вы этим добились? — спросил Камбер. — Вы отличные солдаты, но противников было больше, мы на чужой территории, уже сгустился мрак — эти три фактора против вас. Более того, все они были Дерини, а вы, за исключением Джорема, нет.

— Его преосвященство прав, Гатри, — неохотно согласился Джорем. — Хотя я с большим удовольствием задал бы им трепку. — Он повернулся к Камберу, снова бесстрастный, как и подобает служителю Ордена святого, Михаила и секретарю канцлера-епископа. — Как вы полагаете, ваше преосвященство, не лучше ли при данных обстоятельствах объехать Долбан стороной? Король должен узнать об этом инциденте как можно скорее…

Если придется, слова Джорема отлично объяснят несостоявшийся визит — такой вариант и Камберу, и Джорему нравился больше, чем неизбежное беспокойство от посещения главного храма святого Камбера. После нескольких стычек во времена канонизации Камбера Кверон Киневан стал человеком, которого они хотели видеть меньше всего. Но, к несчастью, тот же самый довод диктовал необходимость задержки, делал ее прямо-таки неизбежной. Кверон Киневан, аббат храма святого Камбера Долбанского, был обязан следить за соблюдением Королевского мира на прилегавших к аббатству дорогах, и именно его, а не короля, следовало первым предупредить о шайке воинственных Дерини.

Камбер напомнил об этом спутникам, прежде чем пуститься в тряский галоп по снежной и тускло освещенной дороге. Они не проехали еще и мили в направлении Долбана, когда увидели приметы бесчинств молодых Дерини.

Грязный снег в несколько дюймов теперь достигал колен лошадей. Копыта ступали в месиво, путники замедлили шаг. Осторожно двигаясь дальше, они за поворотом наткнулись на кучку одетых в ливреи мужчин без лошадей, однако их высокие сапоги со шпорами говорили о том, что в путь они пустились отнюдь не пешими.

Все двенадцать схватились за мечи, но остались на месте, как черные пятна среди серого изрытого копытами снега. На обочине, под надежным прикрытием голых ветвей одинокого дерева, молодой человек в некогда красивом дорожном костюме успокаивал плачущую женщину. Ничем не покрытые светлые волосы женщины растрепались, она плакала в объятьях юноши и теребила грязную одежду. Более зрелый мужчина с тонзурой и в облачении священника беспомощно озирался по сторонам, заламывая руки.

— Оставайтесь на месте! — выкрикнул один из слуг. Угрожающе размахивая мечом, он вышел вперед. — Если вы вернулись, чтобы опять досаждать госпоже, тогда прежде вам придется убить нас!

Камбер тотчас сдал на несколько шагов назад, поднял правую руку, показывая, что безоружен, и распахнул плащ, открыв грудь.

— Мы не причиним вам никакого вреда, — произнес он, пытаясь разглядеть цвета ливреи на слугах и узнать, кто их господин. — Я Элистер Келлен, епископ Грекотский. Вы наткнулись на всадников, которые потом ускакали в том направлении? — Он махнул рукой в сторону Эбора.

— Келлен? — воскликнул юноша, резко отстранив женщину и передав ее на попечение священника, подошел к Камберу, положив руку на рукоять меча. — Черт побери, это еще один Дерини! Неужели ваши негодяи причинили недостаточно вреда? Погодите, я расскажу брату, что произошло!

— Прошу прощения, милорд, по-моему, мы незнакомы. Вы…