Камбер Кулдский - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 26

Приказ короля был передан Катану.

Подчиняясь ему, Катан в назначенный час был во дворце, одетый согласно этикету. На улице было темно, и с самого полудня шел снег. Глядя на хмурые стены дворца, Катан обнаружил, что ему хочется быть где угодно, только не здесь. Он не мог объяснить это чувство, которое испытывал впервые по отношению к Имре.

Но когда открылись ворота дворца, Катан выбросил из головы эту мысль и вышел из кареты.

Паж провел его по узким коридорам, сводчатым залам, и наконец они стали подниматься по пологой спиральной лестнице, ведущей в покои короля. Паж постучал в дверь, и появился один из личных слуг Имре в белой ливрее. Он вежливо поклонился Катану и пригласил его войти в комнату для приемов. Всё происходило в тишине, без слов и объяснений.

Оставшись один, Катан осмотрелся. Он здесь часто бывал раньше, но только летом.

В этой комнате Имре любил устраивать небольшие ужины с ближайшими друзьями и советниками.

Иногда беседа оживлялась игрой музыкантов и пением бардов. Но Катан никогда не бывал здесь один. Полы, стены, потолки — все это было отделано белым алебастром и мрамором. Здесь было холодно и сыро, несмотря на огонь в камине, и полутемно, хотя в подсвечниках на стенах горели свечи.

Катан посмотрел на огонь в камине, но затем его взгляд упал на дверь в боковой стене. Через щель в двери проникал яркий свет из соседней комнаты.

Заинтересовавшись, Катан подошел ближе и заглянул туда.

Он увидел маленькую молельню, отделанную серым мрамором и освещенную множеством свечей.

Даже подушка для колен перед небольшим алтарем была покрыта серым ковриком.

Эта молельня напоминала ему гробницу.

Странная мысль, подумал он, обнимая себя руками, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего холода.

Летом эта комната была убежищем от палящего солнца и зноя. Она всегда была убрана цветами, в воздухе плавал запах розмарина и других ароматных трав.

Но разве могло быть здесь что-нибудь иное, кроме холода и пронизывающей сырости, особенно теперь, когда его господин… Нет, ему не следует строить иллюзий. Он знал, что делает комнату такой угрюмой, почему зимний холод так дышит на его душу.

Имре должен прийти сюда. В противном случае, зачем его король вызывал? Но такого приема раньше, до убийства гнусного, развратного Дерини и до того, как он рискнул дружбой с королем ради спасения невинных крестьян, не было. Ну что же, прими это, Катан, Имре уже не такой, каким был раньше.

Катан склонил голову и прочел про себя молитву, перекрестился и снова повернулся к камину, и тут с удивлением увидел, что Имре уже в комнате. Король стоял, прислонившись к двери и заложив руки за спину. Катан замер. Он не слышал, как вошел король.

— Ты так печален перед самым праздником? — спросил Имре, медленно приближаясь к Катану.

Он был одет с головы до ног в белый бархат, отделанный внизу, на рукавах и на воротнике мехом белой лисицы. Пояс из светлых серебряных пластин довершал его туалет, стягивая у талии свободную мантию так, что она спадала просторными складками. Тяжелая серебряная цепь висела у него на шее, опускаясь до самого пояса. Голова его была обнажена, и каштановые волосы блестящими волнами падали на плечи. Имре смотрел на Катана, и лицо его было спокойным.

Катан упал на колени и поцеловал протянутую руку.

— Прошу прощения, сир. Я не был уверен, что вы примете меня.

— У тебя есть причины бояться этого? — поинтересовался Имре.

Он похлопал Катана по плечу и прошел в молельню. Катан заморгал, поднялся на ноги и пошел за королем в нескольких шагах позади.

— Причин нет, сир. Если я каким-то образом вызвал ваше недовольство, то, умоляю, скажите, как мне заслужить прощение. Король знает, что я всегда был ему честным и преданным слугой; когда-то он оказывал мне честь, называя своим другом.

Имре опустил голову и оперся руками о дверь молельни Серебряный кинжал в ножнах четко обозначался под мантией. Не повернув головы, он заговорил.

— Да, Катан, — сказал он спокойно, — ты прости, но я сегодня плохой спутник. Я только узнал о смерти друга.

Катан с трудом сдержал вздох облегчения. Может, вовсе и не он причина плохого настроения Имре.

— Мне очень жаль, сир.

— Ты не хочешь узнать, кто он? — спросил Имре, полуобернувшись, чтобы видеть реакцию Катана. — Это лорд Молдред.

У Катана глаза округлились от удивления.

— Его убил наемный убийца, — сказал Имре. Он наблюдал, как меняется выражение лица Катана. — Ты удивлен. Когда я вошел, то решил, что ты молишься за его душу, но вспомнил, что ты еще не знаешь об этом.

— Нет, я…

Катан отвернулся и попытался собраться с мыслями. Его беспокоили внимательные, изучающие глаза Имре.

Молдред убит! И убит наемником-убийцей! Нет, здесь не только скорбь по придворному. В лице Имре было какое-то напряжение. Он как бы ждал, что скажет на это Катан.

— Если вы печалитесь по нему, то я присоединяюсь к вам, — осторожно сказал Катан.

— Ты скорбишь потому, что скорблю я, а не потому, что Молдред убит! — Имре громко рассмеялся. — Ну что же, хорошо хоть так. Ведь это он руководил казнями крестьян. По-твоему, он заслужил такую участь?

Катан в смятении опустил глаза, не понимая, в каком направлении движется разговор. Затем он испугался.

— Сир, если вы думаете, что я желал такой судьбы Молдреду, то, умоляю, выбросьте это из головы. Может, он исполнял свои обязанности с большей жестокостью, чем того требовала необходимость, в этом я почти уверен, — тихо добавил он, — но я не могу упрекнуть его, ведь он исполнял свой долг.

— Но зато ты можешь упрекнуть меня, не так ли? — рявкнул Имре, заставляя Катана встретиться с ним взглядом. — Я приказал проводить казни, Катан. Я — король. Закон есть закон. Ты рискнешь упрекнуть меня, что я требую выполнения закона?

— Сир, я никогда не говорил…

— Конечно, ты не говорил! — крикнул Имре. — Даже ты не рискнул бы зайти так далеко, несмотря на нашу дружбу. Но ты так думал, не так ли? Ах, Катан, я ждал от тебя лучшей службы. Большей преданности!

Катан покачал головой. Он не мог понять логики Имре, если, конечно, она была в его словах.

— Я никогда не винил лично вас, сир, клянусь в этом! Если в моем сердце и была горечь, то ее вызывали не вы, а ваши законы. Вы — просто человек, который должен исполнять законы, склоняясь под их тяжестью.

Когда Катан поднял голову и посмотрел на Имре, в глазах его стояли слезы. Имре отвернулся, руки его были сложены на груди.

— Ты никогда, даже в мыслях, не упрекал меня в смерти крестьян?

Катан рухнул на колени, и в мольбе воздел руки вверх.

— Бог свидетель, я клянусь в этом, Имре, — прошептал он.

Наступила долгая тишина, которую нарушало только их дыхание. Имре медленно прошел к молельне и плотно прикрыл ее дверь. Он долго стоял, повернувшись спиной к Катану, затем обернулся к нему и прислонился спиной к двери.

— Может, это виллимиты убили Молдреда, те же, что убили Раннульфа, — сказал он спокойно. — Встань, встань.

Катан повиновался и встал перед успокоившимся Имре, но тот не смотрел ему в глаза.

Придворный почувствовал, что король ждет его слов. Но Катан слов не находил, он молча смотрел на Имре, затем перевел взгляд на горящую свечу и коснулся пальцем расплавленного воска.

Что он мог сказать? И чего ждал от него Имре?

— Ходят странные слухи об убийстве Раннульфа, Катан. Ты знаешь об этом?

— Странные слухи, сир? — переспросил Катан, беспокойно облизнув губы.

— Да, говорят, что ты как-то связан с этим делом.

— Я?!

— Да. Чудовищно, не правда ли? — усмехнулся Имре. Губы его улыбались, но глаза были холодны как лед. — Говорят, что ты потому так был подавлен казнями крестьян, что чувствовал себя виноватым в их гибели. Говорят, что ты связан с виллимитами и организовал убийство Раннульфа. Это, конечно, чушь, но ведь ты не раз встречался с Раннульфом?