Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Железный дождь - Курочкин Виктор Александрович - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Дорогу пересекла быстрая каменистая речушка. Переехав ее вброд, Сократилин заглушил мотор. Попили, помылись и поехали дальше. Лес кончился внезапно, и Сократилин резко посадил «бэтэшку» на тормоза. И вовремя. Еще секунда, и танк свалился бы в глубокую воронку. На краю воронки стоял, скособочившись, немецкий танк с поникшей пушкой и настежь распахнутыми люками. А метрах в пятидесяти от него они увидели батарею 122-миллиметровых орудий. Батарея, видимо, только что заняла позицию, приготовилась к бою и не сделала ни одного выстрела. Ящиков со снарядами – штабель, и ни одной стреляной гильзы. И только у одного орудия сбита головка панорамы. Труп артиллериста лежал поперек станины, свесив до земли голову и руки.

– А почему бросили пушки? – спросил Могилкин. – Совсем новехонькие – и бросили!

– Интересно, что здесь произошло? – сказал Богдан.

Впрочем, было над чем задуматься. Один раскуроченный вражеский танк, один убитый красноармеец, одна воронка, исправная батарея и штабель боеприпасов… Что здесь случилось? Кто подбил танк? Ведь наши пушки повернуты в обратную от танка сторону. «Наверное, это его бомбой, – подумал Сократилин. – А кто бросил эту бомбу? Наши или немцы?»

Разгадывать эту задачу не было времени. Пока тихо, пока не видно немцев, надо спешить. Проехав заросшую бредняком опушку, танк выскочил на широкое, залитое гудроном шоссе.

– Эх и дорожка! – воскликнул Сократилин. – Снять бы гусеницы и на колесах рвануть. Километров восемьдесят бы дал.

– В час! – удивился Могилкин. – Неужто можно?

– В чем дело? Давай снимем!

Сократилин насмешливо посмотрел на Левцова и покачал головой.

– Ты думаешь так весь день ехать?

– А почему бы и нет?

– Да ну тебя… – Богдан потянул на себя рычаг. Минут десять они катили с ветерком. Потом появились немецкие самолеты. Они шли клином, занимая полнеба.

– Воздух! Стервятники! – заревел Могилкин.

Сократилин остановил машину, посмотрел, а потом резко свернул на льняное поле. Танк газовал. Место здесь было и рыхлое и сыроватое. Машина выла, окутываясь черным дымом, но упорно ползла к лесу, вытягивая за собой две глубокие борозды. В лесу Сократилин долго вилял между деревьями и в конце концов загнал танк в густой малинник.

– Здесь будем сидеть до ночи! А ночью попытаемся прорваться к своим, – решительно заявил Сократилин.

– Опять на танке? – спросил Могилкин.

– Конечно… Если хотите остаться со мной – машину замаскировать. И следы тоже замаскировать, – сказал Богдан, и сказал так, что Могилкин с Левцовым переглянулись. Это уже была не просьба, а приказ. Левцов вынул из кармана пистолет, пересчитал патроны.

– Пять штук, – доложил он. Расстегнул воротник, почесал шею. – А может, лучше без машины, старшина? Ну ее к бесу. Разве на танке пробьемся? А на своих двоих по кустикам, канавкам, где мышкой, где червячком. Ведь так-то надежнее будет. Верно я говорю, Могилкин?

– Конечно. На танке нам в жисть не пробиться. Такая махина, и грохоту на сто верст.

Черная неблагодарность «экипажа» возмутила Сократилина. И он с большим трудом сдержал себя, чтоб не раскричаться.

– Я машину не брошу. Она помогла мне выбраться из плена. Да и вам, кажется, тоже. У меня есть пушка, снаряды, пулемет…

– Немного снарядов-то: всего пять штук. А пулемет испорчен, и патронов к нему нет, – грустно сообщил Могилкин.

– Можете уходить. Я вас не держу! – резко бросил Сократилин, подошел к ольхе, согнул ее, навалился животом, сломал и бросил на машину. Левцов с Могилкиным тоже стали ломать кустарник и заваливать им танк. Потом замаскировали следы гусениц. Левцов с Могилкиным работали усердно, и Богдан решил, что ребята останутся. Но они не остались. Пожелали старшине всех благ и ушли не оглядываясь. Сократилин посетовал на человеческую неблагодарность и, чтоб заглушить тоску, решил заняться каким-нибудь делом. Замерил горючее с маслом. Бензину оставалось километров на тридцать, масла тоже было достаточно. Кое-что подрегулировал, кое-что подтянул, почистил. Попытался наладить «Дегтярева». Но пулемет просто надо было выбросить.

Богдан выбрался из танка и лег под кудрявый ореховый куст. Он лежал на спине и глядел сквозь густую листву в синеватую пропасть неба. Солнце еще не жгло, а только начинало припекать. Под кустом было сыро и прохладно. На небе кое-где стояли сугробистые облака. Далеко за лесом гремело и ухало, а справа, где проходило шоссе, неумолчно гудело и лязгало.

– Идут, идут и идут, – шептал Сократилин. И вдруг сон, глубокий, будто сама смерть, внезапно свалил Богдана, и он, как сухой лист, полетел в изумрудную пустоту неба.

Когда Сократилин проснулся и увидел Левцова с Могилкиным, от удивления у него закружилась голова.

«Сплю я еще, что ль? – спросил он себя. – Ведь они ушли, хорошо помню, что ушли. А может, все это мне приснилось?»

Левцов, разбросав руки, с разинутым ртом лежал на спине. Могилкин на крохотном огоньке смолил цыпленка.

– Могилкин? – тихо позвал Сократилин. Тот поднял голову, и лицо его расползлось в широченной улыбке.

– Проснулись, товарищ старшина?

Богдан засмеялся:

– Живой, настоящий Могилкин. Это хорошо! Только фамилия у тебя не очень веселая. Мо-гил-кин!

– Да уж какая есть, товарищ старшина.

– А звать-то тебя как? Сколько времени знакомы, а как звать друг друга, не знаем.

– Ромашка, – заулыбался Могилкин, – а по документам Роман Степанович.

– Ромашка. Красивое имя. – Богдан встал, потянулся. – Теперь ты мне поясни, Роман Степанович, откуда вы взялись. Ведь ты с Левцовым ушел.

– Мало ли что бывает, товарищ старшина. Сначала уходят, потом опять приходят. Такова наша жисть, – глубокомысленно изрек Могилкин и принялся скоблить ногтем цыпленка.

Все, что сказал Могилкин, показалось Сократилину необыкновенно умным и человечным. Ему хотелось обнять Могилкина, поцеловать его и сказать ему, что он очень хороший человек и что он, Сократилин, его очень любит. Но Сократилин почему-то устыдился своей мимолетной нежности и грубовато спросил:

– А долго ли я спал, Могилкин?

– Порядочно. Солнце-то было там. – И Могилкин показал, где раньше было солнце. – А теперь с обратной стороны светит.

– Ого, ничего себе врезал! Часов восемь. А чего же ты меня, не разбудил?!

– А я тоже спал. Как пришли, так и завалился. А Левцов караулил и курчонка щипал. Потом он разбудил меня. Теперь я караулю и курчонка смолю.

– Ясно! – Богдан потянулся, и суставы затрещали так, как будто они были деревянные. – Эх, испить бы!

Оказалось, что Левцов с Могилкиным распорядились и насчет водички. В тени под кустом можжевельника стояло ржавое и измятое до безобразия ведро с водой.

Богдан попил, сполоснул лицо, помочил голову и подсел к огоньку. Могилкин потрошил цыпленка. Ножа у него не было, и он орудовал гвоздем. Где Могилкин нашел гвоздь, Сократилин не стал спрашивать.

– Эх, закурить бы, Роман Степаныч, – сказал Сократилин, совсем не рассчитывая на табак.

– Есть и закурить, товарищ старшина, – степенно ответил Роман Степанович. – Махорочка гродненская «Не переведи дух». – Могилкин вытащил из кармана горсть зеленого самосада. – У Левцова тоже столько.

– Да где же это вы все раздобыли?! – воскликнул Сократилин. С того момента, как проснулся, он только и делал, что удивлялся.

– А там… На хуторе… Мужик дал.

– Какой мужик?

– Такой, как и все. Добрый мужик попался. Каравай хлеба дал. Сала не пожалел.

Могилкин сбегал к танку и принес ковригу хлеба и кусок сала. По цвету и твердости шпик не уступал ольховому полену, и пахло от него свечкой. – Такого я бы тоже не пожалел, – сказал Сократилин.

– Ужас крепкое – не укусишь. Надо топором или пилой, а ножом не взять. В общем, с салом гиблое дело, – мрачно подтвердил Могилкин.

– И цыпленка он вам тоже дал? – как бы между прочим спросил Богдан. Вопрос Сократилина насмешил Могилкина.

– Ну да! Дал, как же! Сами пымали там около хутора. – Могилкин с презрением посмотрел на цыпленка. – Был бы курчонок, а то одно недоразумение. Воробей больше. – Он подкинул в огонь сушняка, проткнул цыпленка гвоздем, насадил на палку.