Кухня - Курочкин Максим - Страница 4

Прикладывается к бутылке.

Ленивец. И очень даже!.. (Веселеет.) Чем бы заняться таинственному лицу в ожидании живоносной влаги?

Медянкина. Неплохо бы таинственному подлецу в ожидании гнусной браги почистить килограммчик-другой морковки.

Мама Валя. Да, морковочки – не помешало… бы.

Ленивец. Я – морковку чистить не буду.

Медянкина. Это почему же? Большой артист, да?

Ленивец. Я не потому не буду чистить морковку, что я большой артист (тем более, что я себя вообще артистом не считаю – это вы меня так называете).

Медянкина. А почему же?

Ленивец. А потому, что я не умею чистить морковку.

Мама Валя. А что ж ты умеешь?

Ленивец. Мадам, не настолько я ценю в вас собеседника, чтобы так прямо все свои умения и выложить.

Мама Валя (Медянкиной). Что он сказал?

Медянкина. Грубит.

Мама Валя (Ленивцу). Грубишь?

Ленивец. Не грублю, а говорю правду – разницу чувствуете? Ну хорошо, допустим, я умею прорицать… Это, так сказать, самое безобидное…

Медянкина младшая (ладошку подает). Погадайте мне, пожалуйста.

Ленивец. Девушка, я с тобой на «вы» не переходил. И гадать тебе не буду.

Медянкина младшая (расстроено). Почему?

Ленивец. Не мой масштаб, золотко. Я предвижу явления мирового порядка, к личностям заурядным неприменимые. Одно могу сказать, Люся: разделишь общую судьбу.

Медянкина младшая. В каком смысле общую? (Обижено.) Я не согласна, я замуж хочу.

Медянкина (сестре). Успокойся. (Ленивцу.) Ну хорошо, а чего ты мирового масштаба можешь? Катастрофы можешь?

Ленивец. Я, в общем-то, и сам катастрофа…

Медянкина. Ну это понятно. А что-нибудь поприличнее?

Ленивец (немного обижено). Да пожалуйста. Вот, встречайте…

Вбегает Новенький.

Новенький. Добрый вечер…

Повар Г.Ц. Хай.

Мама Валя. Новенький. Холёсенький.

Медянкина. Это – катастрофа?

Ленивец. Это – катастрофа!

Новенький. Где я могу спрятаться?

Мама Валя. А ты кто?

Новенький (честно). Я не знаю.

Повар Г.Ц. Оригинально.

Новенький. То есть, я догадываюсь, но я не уверен.

Медянкина. А че приперся тогда? Тут кухня, тут нельзя посторонним.

Повар Г.Ц. Да что ты, Марина, в самом деле. Не видишь, мальчик – дурачок. Мальчик, ты дурачок?

Новенький. Вполне возможно. (Нервничает.) Где мне спрятаться?

Мама Валя. А что случилось? Гонятся за тобой?

Новенький. Если кричат «стой», это значит, гонятся?

Мама Валя (Медянкиной). Марина Владимировна, ты как думаешь?

Медянкина. Я думаю… Это, я думаю, смотря кто кричит.

Мама Валя. А кто кричит?

Новенький. Я не знаю.

Медянкина. Мужчина, женщина?

Новенький. Сперва женщина, потом – мужчина.

Мама Валя. И как они кричат? «Стой!» – так и кричат?

Новенький. Женщина кричит: «Стой, ты куда?», а мужчина просто «Стой!»

Медянкина. Они, что, сразу двое кричат?

Новенький. Нет. Сперва женщина кричала. Когда я встал с кровати…

Медянкина. С какой кровати?

Мама Валя. Со своей кровати он встал, зачем ты мальчика глупости спрашиваешь?

Новенький. Нет, с ее кровати.

Медянкина (победно, Маме Вале). Ну?

Мама Валя (Новенькому). Слушай, дурачок, а дурачок ли ты?

Новенький. Непонятно.

Медянкина. Это мы сейчас проверим. (Новенькому.) Целоваться умеешь?

Новенький. Возможно. Надо только освежить в памяти.

Медянкина. Ну так че, освежим?

Новенький. Давай.

Медянкина зачем-то долго вытирает руки, затем руками вытирает губы, затем снова руки. Приближается к Новенькому на один не решительный шаг.

Медянкина. Ой, Люсь, давай лучше ты.

Подталкивает сестру к Новенькому. Поцелуй. Новенький, после секундного замешательства, привлекает к себе Люсю и ведет себя несколько более по-мужски, чем позволяют обстоятельства. Медянкина пытается оттащить Новенького от сестры. Наконец, ей это удается.

Медянкина (ставит диагноз). Дурак. Но – не очень.

Повар Г.Ц. А что ж нам с ним делать?

Новенький. Спрячьте меня. Я чувствую, он уже близко.

Новенького прячут. Входит Хаген. Обходит молча по периметру кухню, останавливается перед Ленивцем.

Хаген. Ты?

Ленивец. Возможно. Смотря что – «я».

Мама Валя (подходя с ложкой). Карлыч, попробуй на соль.

Хаген (пробуя). Нормально. (Пауза.) Можно еще.

Мама Валя (с фальшивым чувством). Как ты помог!

Сделав Ленивцу знак «в случае чего – зови», Мама Валя возвращается на свое место.

Хаген (Ленивцу). Рассказывай.

Ленивец. О чем?

Хаген. Рассказывай.

Ленивец. Пожалуйста. Происхождение мое странное. Существуют разные версии…

Хаген. Меня не волнует твое происхождение.

Ленивец. Вот и зря. Мое происхождение – ключ ко всему… Не хотите о происхождении, давайте рассмотрим мое воспитание. Воспитанием моим занимались люди психически неустойчивые, ориентированные на грабеж и бесчинства…

Хаген. Что ты делал в ее спальне?

Ленивец. В чьей, простите, спальне?

Хаген неодобрительно смотрит на подслушивающих людей кухни и шепчет что-то на ухо Ленивцу.

Ленивец. Нет… Нет. Ну что вы… Нет, Хаген Карлович. Я, конечно, человек морали дохристианской, но чтобы с женой нашего короля, нашего солнца… Нет. Это вы меня с кем-то путаете. Да она и не в моем вкусе. Вот, я скорее с… (оглядывает контингент) Надькой забратаюсь. Надька, будем брататься?

Уборщица. Кто ты такой, чтобы со мной брататься!? Ты мизинца моего не стоишь.

Медянкина. Сдурела старуха.

Ленивец. Видите, как получается, Хаген Карлович. А вы говорите – спальня. Не любят меня королевы. Не любят и все.

Медянкина (игриво). Ну, это ты прибедняешься.

Ленивец. Марина… Я о королевах говорю.

Медянкина. Хаген Карлович, скажите ему… Работать мешает. Когда трезвый, так сюси-муси в полный рост: «прекрасная Медянкина, любезная Марина…» А как напьется, так только и может, что под сушилкой дрыхнуть. Рано, юноша, остыли к прекрасному.

В ответ Ленивец только скалит зубы.

Хаген. Я видел, как ты выбежал из спальни.

Ленивец. Это был не я.

Хаген. Я кричал тебе.

Ленивец. Это вы не мне кричали.

Хаген (закипая). Слушай, артист…

Ленивец (перебивая). Да не артист я.

Хаген (медленно). Мне сказал Гюнтер, что ты артист, значит будешь артистом.

Ленивец. А если б он сказал вам, что я лошадь?

Хаген. Если бы Гюнтер сказал мне, что ты лошадь, ты бы сейчас стоял в стойле.

Ленивец. Вы себя сами слышите? «Лошадь – стойло» – это я понимаю. А вот «артист – кухня» – это как? Если я артист, тогда я должен жить не на кухне, а уж, по крайней мере, в буфете.