1937 - Роговин Вадим Захарович - Страница 90

В буржуазно-демократических странах сталинская агентура неустанно провоцировала власти на преследование троцкистов. В этой связи провокационную роль играла также советская печать, объявлявшая зарубежных троцкистов агентами фашистских спецслужб, ведущими подрывную работу против своих правительств. Только за февраль — март 1937 года на страницах «Правды» появились статьи «Троцкисты под покровительством польской разведки», «Подрывная работа троцкистов в Бельгии», «Разоблачение троцкистов в США», «Происки троцкистских агентов Франко», «Гнусная комедия троцкистских пособников Франко» и т. п. [782] В статье «Шпионский интернационал (троцкисты на службе фашистских разведок)» «разоблачались» «итальянский шпион и одновременно агент югославской охранки» Цилига, «выродки Рут Фишер и Маслов», «старый шпион А. Нин», «прожжёный авантюрист, проходимец Суварин, который в своих грязных брошюрках, по заданию своего шефа — бандита Троцкого восхваляет убийц товарища Кирова (т. е. жертв процесса 16-ти.— В. Р.)» и многие другие деятели троцкистских и иных антисталинских коммунистических групп в разных странах. «Вся эта троцкистская мразь, предводительствуемая обер-шпионом Троцким и его отпрыском Седовым,— говорилось в статье,— объединена в международную шпионскую организацию, руководимую германским гестапо, японской, итальянской и другими разведками». С нескрываемой злобой автор статьи писал о Л. Карденасе, обвиняя его в том, что «благодаря нажиму и прямым угрозам реакционных и фашистских кругов Америки… он разрешил Троцкому жить в Мексике». «Гонимый проклятиями и ненавистью рабочего класса,— завершал свою статью автор,— гнусная гадина Троцкий безопаснее всего чувствует себя под охраной полиции и тайной разведки. Так было в Норвегии, так получилось и в Мексике» [783].

Вслед за советской печатью зарубежные органы сталинистов распространяли домыслы о подрывной работе троцкистских групп. Жак Дюкло, один из лидеров французской компартии, объявил делом рук троцкистов террористические акты в Париже, виновников которых полиция не сумела обнаружить. Нью-йоркская газета «Дейли Уоркер» опубликовала статью, обвинявшую китайских троцкистов в связях с японским генеральным штабом.

Эта пропагандистская кампания сталинистов шла рука об руку с попытками спровоцировать «троцкистские» процессы за рубежом. Весной 1937 года начальник иностранного отдела НКВД Слуцкий сказал Кривицкому, что бывший руководитель советской агентуры в США Маркин, убитый три года назад при таинственных обстоятельствах, начинил троцкистами всю советскую разведывательную службу в Америке. Это «замечание о „троцкистах“ в американской службе ОГПУ,— рассказывал впоследствии Кривицкий,— очевидно, означало, что что-то готовилось именно в США. Слово „троцкисты“ употреблялось советскими должностными лицами для обозначения любых оппонентов Сталина» [784]. По сведениям, имевшимся у Кривицкого, НКВД провоцировало «троцкистско-фашистский» процесс в Соединенных Штатах, планируя замешать в него американских троцкистов и других противников Сталина из числа бывших членов компартии США.

Особенно активно сталинская агентура действовала в тех странах, которые поддерживали дружественные отношения с Советским Союзом. «Пользуясь международными затруднениями, на всё готовыми наёмниками Коминтерна и, не в последнем счете, ресурсами возросшей золотой промышленности,— писал по этому поводу Троцкий,— Сталин надеется добиться применения тех же методов (что и в СССР.— В. Р.) и в других странах». Эти его усилия облегчаются тем, что «реакция везде не прочь избавиться от революционеров, особенно если работу подлогов и убийств из-за угла берёт на себя иностранное „революционное“ правительство, при содействии внутренних „друзей“, оплаченных из того же иностранного бюджета» [785].

Весной 1937 года Сталин попытался организовать «троцкистский процесс» в Чехословакии, правительство которой испытывало всё больший нажим со стороны Германии и поэтому стремилось к сближению с Советским Союзом. Главной жертвой намечавшегося процесса был избран один из старейших деятелей немецкого рабочего движения Антон Грилевич, исключённый из КПГ в 1927 году за участие в группе левой оппозиции. С 1930 года Грилевич руководил издательством, выпускавшим книги Троцкого, был официальным издателем «Бюллетеня оппозиции» и редактором журнала «Перманентная революция», органа немецких сторонников IV Интернационала. В марте 1933 года штурмовиками был учинён налёт на квартиру Грилевича, вслед за чем он эмигрировал в Чехословакию, где продолжал издавать работы Троцкого.

В «Записках» И. Райсса сообщалось, что сталинская агентура предоставила чешской полиции материалы, изображавшие Грилевича агентом гестапо, и что Сталин часто звонил Ежову, запрашивая, как продвигается «дело Грилевича». В этой связи Райсс отмечал, что Сталин был «готов сделать всё, чтоб иметь троцкистский процесс в Европе» [786].

Это свидетельство дополняет рассказ Кривицкого о телефонном разговоре Слуцкого с Ежовым. После этого разговора, свидетелем которого случайно оказался Кривицкий, Слуцкий сказал ему:

— Сталин и Ежов думают, что я могу производить аресты в Праге, как в Москве.

— Что Вы имеете в виду? [— спросил Кривицкий.]

— Требуется суд над троцкистскими шпионами в Европе,— ответил Слуцкий.— Это имело бы огромный эффект, если бы удалось его устроить. Пражская полиция должна арестовать Грилевича. Вообще говоря, они готовы сотрудничать (с НКВД.— В. Р.), но с чехами нельзя обходиться попросту, как мы обходимся со своими. Здесь, в Москве, достаточно открыть пошире ворота Лубянки и гнать туда столько, сколько надо. Но в Праге остались ещё легионеры (бывшие члены чехословацкого легиона, поднявшего в 1918 году антисоветский мятеж.— В. Р.), и они саботируют наши действия [787].

В июне 1937 года Грилевич был арестован пражской полицией, которая предъявила ему чемодан, оставленный им у одного из товарищей. В нём находились брошюры, листовки и деловые письма, которые никак нельзя было представить в качестве вещественных доказательств шпионской деятельности. Поэтому в чемодан были подброшены фальшивые паспорта, фотоплёнка со снимками шпионских документов и немецкая печать, дающая право на переход границы с Германией. Грилевич смог доказать, что все эти вещи ему не принадлежат. Тогда полицейские стали допрашивать Грилевича относительно его мнения о московских процессах. При этом, по словам Грилевича, они «весьма резко, прямо-таки злобно защищали сталинские судебные подлоги» [788]. После нескольких месяцев заключения в следственной тюрьме Грилевичу было вручено постановление о запрещении его пребывания в Чехословакии. На этом основании его поместили в пересыльную тюрьму, а затем заставили перейти австрийскую границу.

Не ограничиваясь подобными провокациями, сталинская агентура организовывала террористические акты против зарубежных троцкистов. Для этого была создана особая группа при иностранном отделе НКВД, в которую входили политэмигранты, отбиравшиеся туда руководством Коминтерна.

Наиболее нашумевшим политическим убийством стала зверская расправа с Игнатием Райссом, одним из ведущих работников советской контрразведки в Европе.

XL

Прозрение и гибель Игнатия Райсса

Биография Райсса, ставшего первым «невозвращенцем» из числа старых большевиков, была типичной биографией пролетарского революционера. Вступив в революционное движение ещё до Октябрьской революции, Райсс на протяжении многих лет находился на нелегальной работе в странах Центральной и Восточной Европы, где неоднократно подвергался арестам и тюремному заключению.

В середине 30-х годов Райсс и Кривицкий, возглавлявший службу внешней разведки в Западной Европе, собирали информацию о военных приготовлениях Германии. Как отмечает швейцарский историк Петер Хубе, они «не считали себя агентами в нынешнем понимании этого слова, они называли себя солдатами мировой революции. Октябрьская революция была для них первым выстрелом войны, объявленной социальному неравенству и национальному угнетению» [789].