Милый друг, товарищ покойника - Курков Андрей Юрьевич - Страница 6

Я даже улыбнулся.

И подумал об одиночестве Сковороды.

Некоторые люди рождаются, чтобы и после смерти оставаться одинокими.

Часы показывали двадцать минут седьмого.

Прошли первые двадцать минут моей незапланированной жизни.

Посидев еще с полчаса, я поднялся пешком на Крещатик, нашел подвыпившую начинающую проститутку и, пообещав ей заплатить утром, повез к себе.

10. ПЯТНИЦА

Ночью мне то снились кошмары, то вдруг прорезались какие-то идиллические картинки и в зависимости от этого, я то обнимал во сне девушку, имя которой, один раз услышав, сразу забыл, то отодвигался от нее на край. Утром проснулся с головной болью. Встал, оставив гостью крепко спящей. Сидел на кухне и пил растворимый кофе. Несколько раз заглядывал в комнату и удивлялся столь крепкому сну. Наконец уже заглянул, чтобы внимательнее рассмотреть свою гостью – ведь познакомились мы в полумраке, а если еще учесть в каком я был прошлым вечером состоянии, то надо было удивиться смелости этой девушки. Мне самому вдруг стало страшно за нее – а если бы за пять минут до нашего знакомства ее бы увез к себе какой-нибудь маньяк-садист?

Мысли логично подошли к тому, что я совершил хороший поступок и вероятно спас ее от избиения или от чего-то пострашнее. Но тут я вспомнил, что утром обещал с ней расплатиться, и при том даже не стал слушать, какую сумму я должен буду ей отдать…

Стало как-то не по себе. И даже порадовался я ее крепкому сну. Но все-таки надо было что-то делать. Может, надо было где-то одолжить деньги, чтобы отдать ей. И снова – мысль о том, что мне надо раздобыть денег, чтобы заплатить проститутке – эта мысль окунула меня в грязь и я поморщился. Было, конечно, от чего поморщиться.

– Эй! – донесся из комнаты негромкий сладкий голос. – Эй, ты где?

Я появился в дверях и спросил:

– Кофе?

Она потянулась. На лице, усыпанном веснушками, заиграла улыбка. И совсем по-детски она кивнула. Приподнялась, рукой подсунула подушку под спину и так устроилась на кровати – полулежа-полусидя.

– Только у меня растворимый, – успел я сказать, исчезая на кухне.

Кипяток быстро подогрелся и я сделал для нее кофе.

Она была красивой, слишком красивой для проститутки. И слишком молодой. Светло каштановый волосы, немного пострадавшие от «химии», мелкими волнами сбегали до плеч, татарский разрез глаз, маленький острый носик. Тонкие, но яркие губы – я их целовал, наверно, ночью? Не помнил, и было жаль, что не помнил я прикосновения к этим губам.

– Ты идешь?

– Иду, – ответил я.

Присел на краю кровати. Протянул ей чашку.

– А у тебя есть шоколад? – спросила она.

Я с сожалением покачал головой.

– Ну ничего, – она улыбнулась.

– Как же ее звать? – мучался я вопросом.

– Ты извини, – заговорила она. – Ты хороший, но я не запомнила как тебя зовут…

– Толя, – сказал я и тут же воспользовался моментом, чтобы извиниться перед ней в том же грехе памяти.

– Лена… Это по-настоящему, то есть по паспорту… А там я – Вика…

– Давай, лучше будешь Леной…

– Хорошо, для тебя буду Леной…

Это утро закончилось под вечер.

– Я должна идти… – сказала Лена и пожала плечиками.

Я было заикнулся о деньгах, о том, что свято чту долги, и что денег сейчас у меня нет…

– Забудь, – улыбнулась она. – Лена денег не берет. Вот если бы ты с Викой познакомился – пришлось бы 20 долларов положить… Пока!

Мы поцеловались на прощанье.

– Захочешь – найдешь, – сказала она уже с лестничной площадки и застучали вниз ее каблучки.

– Лифт работает! – крикнул я.

– Ну и пусть работает! – крикнула она в ответ.

А за окном было темно. Осенний вечер стелил грусть, но мне не было грустно. Мне было радостно. Я думал, что это второе рождение, или второе дыхание. Что-то второе, что-то дающее надежду на будущее…

11. ВЕЧЕР

Около семи вечера зазвонил телефон.

Звонил бывший одноклассник Дима.

– Ты знаешь, там что-то сорвалось вчера… Ко мне Костя заходил. Он просил извиниться… У тебя есть сейчас время?

– Это единственное, что у меня есть, – улыбнулся я в телефонную трубку.

– Подъезжай, глотнем по сто грамм.

Я охотно согласился.

У Димы мы засиделись до полуночи. В занавешенном киоске было тепло и уютно – работал мощный обогреватель и ощущение возникало такое, будто мы сидим у камина.

Выпив для разминки бутылку красного венгерского, мы принялись за лимонную водку «Николай». Она великолепно закусывалась печенью трески, и я подумал, что для ощущения богатства жизни надо действительно работать в коммерческом киоске или по крайней мере быть ближайшим родственником продавца. Правда, мне было достаточно быть бывшим одноклассником, но это чистое везенье. Многие люди не признают своих бывших одноклассников.

– Понимаешь, – Дима вернулся к серьезному разговору после небольшого прогрева лимонной водкой. – У него вроде часы барахлили. Короче, он попал туда только к закрытию… Вообще он парень точный. Так что ты не дергайся, он дальше уже сам все сделает, это как долг чести. У них с этим строго. Все, я сказал и забыли! Жизнь – классная штука. В ней всего много. Я вчера с одной девчонкой познакомился! – и Дима помотал головой, видимо слов не хватало. – Она парикмахершей работает. Иногда вот так познакомишься – и жениться хочется. Может и женюсь когда-нибудь. Надо сначала квартиру подкупить…

– У меня уже есть квартира, – вставил я. – Жена ушла.

– Вернется! – хотел успокоить меня Дима.

– Лучше не надо.

– Она же не выписалась?

– Нет.

– Значит, это еще не твоя квартира. Понимаешь, вот когда у меня будет квартира и в ней никто, кроме меня не будет прописан – вот тогда я хозяин.

С этим я согласился.

На прощанье он подарил мне бутылку «Кеглевича».

Мы закрыли киоск и вместе пошли на метро.

– Знаешь, – говорил он по дороге. – Тут дело есть небольшое – можно денег заработать. Хочешь?

– Криминал? – спросил я.

– Нет, не совсем. Хотя сейчас все – криминал.

– Ну?

– Мой шеф разводится, ему нужен свидетель.

– Свидетель чего?

Дима почесал за ухом.

– Ну как тебе это… в общем, ты вроде как спал с его женой, понимаешь? Надо быть в суде во время разбирательства и если спросят – подтвердить. Мол сам муж тебя застукал с ней или что-то в этом роде…

– Это же ложные показания.

– Дело ведь не уголовное, а гражданское. Да и как кто докажет, что ты с ней не спал? Она может отбрехиваться, но и она не докажет… А заплатят тебе так, что год сможешь по кабакам ходить и не работать. А?

Я задумался. Предложение было не очень заманчивое, но с другой стороны денег у меня не предвидилось, а тут вроде обещали не поскупиться. Конечно, выступать в таком деле свидетелем и еще брать на себя чью-то жену… Черт его знает…

– Если хочешь, я тебе устрою встречу с шефом и он тебе сам все объяснит. Тогда и решишь.

– Хорошо, – я обрадовался возможности отложить решение. Да и действительно, думаю Димин шеф лучше знает, что ему нужно.

– Я дам ему твой телефон, – сказал Дима.

Мы попрощались.

12. СУББОТА

Знакомство в шефом Димы состоялось на следующий день. Утром он позвонил мне, а уже в три часа мы сидели у меня на кухне. Собственно на моей кухне он сам меня угощал привезенной с собой водкой и закусками. Было ему лет сорок – высокий, гладковыбритый, типичный государственный служащий. Редкая проседь в коротких черных волосах. Усики, аккуратно подстриженные по линии верхней губы. Звали его Сергей.

– Она крученная, – рассказывал он, делая маленькие глотки водки, словно не здесь родился. – Достала меня – хуже не бывает. Я знаю, с кем она спит, но не хочу с ним связываться. Мне тут важнее моральный вопрос – я еще имею планы на будущее, надо поддерживать репутацию, понимаешь. От тебя, может, ничего не потребуется, но если потребуется – встанешь, скажешь пару слов. Главное – запомни – у нее на левой груди под соском большое родимое пятно, на заднице тоже. Это такие детали, про которые могут знать только самые близкие друзья, – он усмехнулся.