Драконья гавань - Хобб Робин - Страница 58

«Последую, — заверила она. — За Седриком. Релпда и Седрик вместе».

Не успел он освоиться с этой мыслью, как драконица огорошила его новой.

«Легче думать, легче с тобой говорить».

И на случай, если он недопонял, Релпда послала ему по их связи волну тепла.

Седрик еще долго не мог заснуть. Теперь же, когда его разбудили снова, ни одна из его трудностей не сделалась проще. Драконица явно ждала, что он накормит ее. Юноша осторожно протер заплывшие глаза, отбросил в сторону вонючее одеяло. Медленно сел, а затем неуклюже выбрался из лодки. У него занемело все тело, и его вполне буквально тошнило от того, что в ответ на каждое его движение все вокруг начинало качаться. Его мучили голод и жажда, половина лица опухла, одежда прилипла к зудящей, саднящей коже, волосы облепили череп. Седрик резко оборвал подсчет собственных страданий. Нет смысла; так он их только усугубит.

«Исправлю».

И снова его затопило теплом. На этот раз, когда оно схлынуло, боль ослабла.

— Ты меня лечишь? — спросил он с изумлением.

«Нет. Помогаю тебе меньше думать о боли».

«Словно наркотик», — подумал про себя Седрик.

Конечно, это не так обнадеживает, как если бы он и впрямь излечивался, но меньше боли — это уже неплохо. Так что он там должен сделать?

«Найди мне еду».

Мысли Релпды стали яснее и убедительнее. И Седрик опасался, что они еще теснее слились с его собственными. Он отбросил эти тревоги, поскольку времени переживать об этом у него не было. Сейчас ему придется как-нибудь накормить драконицу, хотя бы затем, чтобы заглушить голодную боль, которую она разделяет с ним. Но как же?

На этот вопрос не было простого и приемлемого ответа. День выдался ясным, река подуспокоилась, и даже вода стала менее белой. У него есть охотничье снаряжение, хоть и без навыков. Имеется лодка. И еще дракон.

От него требовалось только определить, что со всем этим делать. И для начала Седрик решил отойти от лодки и помочиться в реку.

— Так что же нам делать дальше, Релпда? — спросил он, закончив.

«Добудь еду».

— Отличная мысль. Вот только я не представляю, как.

«Иди на охоту», — мысленно подтолкнула его она.

Ощущение было не из приятных.

Он подумывал с ней поспорить, но решил, что смысла нет. Она права. Они оба голодны, а значит, кто-то из них должен найти пищу. А драконица определенно этого не сделает. Седрик вспомнил, что Джесс принес сверху фрукты. Если охотник нашел на дереве плоды, возможно, там еще что-то осталось. Наверху. Где-нибудь там.

«Мясо. Рыба», — настаивала Релпда.

Она неловко поерзала на поддерживающем ее бревне. Один его конец неожиданно вырвался из спутанной массы плавника и ушел глубже под воду.

«Скользко!» ворвалась ее мысль в сознание Седрика.

Релпда затрубила от страха, отчаянно рванулась и вцепилась передними лапами в другое бревно. Кое-как удержалась, сумела немного подтянуться и отчасти подмять под себя оба бревна.

— Хорошая девочка! Умница! — похвалил Седрик.

И в ответ снова получил волну тепла, облегчившую его боль.

«И усталая, — пришла с нею мысль. — Очень усталая. И замерзшая».

— Я знаю, Релпда. Знаю.

Это была не просто попытка утешить. Седрик точно знал, насколько она измотана и как усталость тянет ее ко дну. Передние лапы драконицы ныли от непривычных усилий. Когти ощущались странно — размякли и болели. Задние лапы и хвост устали от попыток выбраться из воды. Неожиданно драконица расправила крылья и забила ими, пытаясь втащить себя выше на бревна. Крылья оказались сильнее, чем ожидал Седрик. Поднятый ими ветер ударил в юношу, и ее грудь почти вырвалась из воды. Но все это ничуть ей не помогло. Только потревоженная мешанина плавника закружилась в водовороте. На глазах у Седрика от затора оторвался ком спутанных водорослей и поплыл вниз по реке. Плохо дело.

— Релпда. Релпда. Послушай меня. Нам надо подсунуть тебе под грудь больше бревен, чтобы ты смогла отдохнуть. Когда ты окажешься в безопасности, я смогу отправиться на поиски еды.

«Отдохнуть», — излился в одно слово целый океан тоски.

Элис проснулась поздно, но, выйдя на палубу, обнаружила, что многие хранители еще спят. Должно быть, усталость или горе тяжело сказывались на них. Среди проснувшихся оказались Тимара и Джерд. Девушки сидели на носу судна, болтая ногами за бортом, и разговаривали. Элис слегка удивилась, увидев их вместе. Вроде бы они не были дружны, и после того, что Тимара рассказала ей о Джерд, женщина сомневалась, что они когда-либо подружатся. Интересно, о чем они беседуют и будут ли рады, если она присоединится к ним. У нее были подруги в Удачном, но, в отличие от многих, Элис не особенно заботилась о поддержании этих отношений. Ей была присуща некоторая сдержанность, которую другие женщины, возможно, считали холодностью. Она не могла поверить подругам самые интимные подробности о своем замужестве, хотя многие настойчиво делились с ней подобными откровениями.

Но сейчас Элис казалось, что ей пригодился бы совет другой женщины. Со вчерашнего вечера, когда обнаружился медальон, она пребывала в расстроенных чувствах и мыслях. Зачем Гест приготовил такой подарок, почему доверил его Седрику, и почему тот не передал его ей? Поделиться этим с Лефтрином она не могла — бремя этой вины принадлежало ей одной. Ответить на вопрос мог только Седрик, а он пропал. Элис усилием воли удержалась от скорби. Не сейчас. Она не станет пока оплакивать его. У них еще есть надежда.

Элис прошлась по баркасу, разыскивая Беллин, и обнаружила ее в кубрике, сидящей на койке Скелли. С написанным на лице крайним вниманием, багорщица держала девушку за руки. У той по лицу ручьями катились слезы. Беллин заметила Элис и одним взглядом попросила ее уйти, пока Скелли ее не заметила. Женщина коротко кивнула и беззвучно удалилась, отправившись дальше бродить по палубе.

Тимара подвернула штаны до колен. Когда она болтала ногами, чешуя вспыхивала на солнце серебром. Она сидела, ссутулившись, а Джерд держалась прямо, едва ли не выпятив живот. Элис позавидовала их свободе. Никто не упрекнет их за то, что они показывают голые ноги, не станет переживать, что они могут свалиться за борт. Они сами знают, что делают — так считали все на баркасе и не вмешивались. Они чем-то походили на Альтию Трелл, которая так уверенно сновала по палубе «Совершенного». Альтия, напомнила себе Элис, родом из торговцев Удачного, как и она сама. Так что не стоит винить в узости собственных рамок происхождение. Нет, медленно осознала она. Это она сама себя ограничивает и привезла эти рамки с собой даже сюда. Это она сама живет по сковывающим ее правилам.

Элис с отчаянием и тоской подумала о Лефгрине. Она чувствовала в нем нежность и страсть — то, чего никогда не получала от Геста. И в ней он тоже пробудил сходные чувства. Почему она не может просто пойти к нему и отдаться, как ей и хочется? Ведь капитан очевидно мечтает о ней, а она хочет его.

Некая необузданная часть ее существа настаивала, что они уже слишком далеко поднялись по этой странной реке, и ей нет нужды беспокоиться о своей участи после возвращения в Удачный. Эта часть полагала, что Элис вовсе может никогда не вернуться. Какая разница, погибнет ли она в этом безумном путешествии или доживет до конца — почему бы ей не испытать все, не получить все, вместо того, чтобы сдерживаться? Элис холодно отметила, что Седрика рядом нет, и некому смотреть на нее скорбным, укоряющим взглядом. Ее совесть пропала; она может делать все, что пожелает.

— С тобой на палубе этот день стал еще прекраснее, дорогая моя.

При звуке его голоса Элис охватила теплая радость. Она обернулась и увидела, что Лефтрин приближается к ней с двумя кружками чая. Забирая тяжелую, не слишком чистую посудину из его мозолистой и чешуйчатой руки, она подумала, что лишь месяц назад могла бы от него отшатнуться. Она стала бы сомневаться, чиста ли кружка, и воротить нос от стылого чая. Теперь она точно знала, что кружку сполоснули лишь каплей воды или даже просто протерли тряпкой. Знала, но ее это не заботило. Что же до чая, что ж… Элис отсалютовала капитану кружкой.