Драконья гавань - Хобб Робин - Страница 44

Глава 7

СПАСЕНИЕ

Ночь прошла в точности так уныло, как опасалась Тимара. Совместными усилиями хранители соорудили некое подобие плота, уложив плавучие бревна в несколько слоев под разными углами. Узловатые стволы для мягкости застелили ветками с листвой. Получившийся в итоге настил был не особенно прочен, но хранителям хватило места, чтобы сбиться в кучу и страдать, пока комары и мошка наслаждаются пиршеством. Ровного места для сна не нашлось, и Тимара кое-как устроилась на бревне пошире. Сначала она подумывала переночевать на дереве, но все же решила остаться поближе к драконам и другим хранителям. Всякий раз, когда она начинала задремывать, дракон Алума издавал скорбный рев, и Тимара просыпалась. Слишком много раз за ночь подкатывали слезы. И судя по звукам, доносившимся от остальных, не только ее мучили страхи. К утру уже никакие печали и шум, не говоря уже о жужжании, укусах и колючих ветках, не могли помешать Тимаре уснуть. Она провалилась в забытье глубже кошмаров и скорби и очнулась замерзшая, закоченевшая и мокрая от утренней росы.

Паводок медленно спадал. Следы на деревьях уже доставали ей примерно до плеча. Рядом с ней крепко спала Элис, свернувшаяся в клубок. Татс лежал сразу за ней и хрипло дышал во сне. Джерд, как отметила Тимара, спала, прижавшись к Грефту. На мгновенье девушка позавидовала тому, что они могут погреться друг о друга, но тут же отбросила эту мысль. Это не для нее. Бокстер с Нортелем сидели на краю плота, глядя на затопленный лес, и тихонько переговаривались. Драконы съежились на своих плавучих насестах. Их позы казались неудобными и шаткими, но все же они крепко спали. Холод от воды и тень деревьев погрузили их в глубокое забытье. Вероятно, они проснутся не раньше полудня, а то и позже.

— Попробую поискать нам еду, — шепнула Тимара, толкнув локтем Сильве.

Она пробралась между спящими товарищами и по затору из плавника дошла до ближайшего толстого дерева. До веток было не дотянуться, но когти помогли ей вскарабкаться наверх по коре. Удивительно, с какой радостью она снова оказалась на дереве. В безопасности. Пусть она все еще голодна, искусана насекомыми и страдает от жажды, но деревья всегда готовы по-дружески поддержать и защитить ее.

Не успела Тимара далеко уйти, как лес вознаградил ее за труды. Она нашла рожковую лозу, усыпанную цветами, и выпила из их чашечек по капле сладкого нектара, ощутив лишь слабый укол совести. Ей все равно не в чем его унести. Она напьется, восстановит силы и постарается найти что-нибудь, что сможет отнести товарищам. На самом деле, влаги не хватило, чтобы утолить жажду, но хотя бы язык стал не таким шершавым. Опустошив все чашечки цветков, Тимара полезла дальше.

Ей приходилось совсем иначе напрягать руки и плечи, чем она привыкла, и вскоре рана на спине снова засочилась влагой. Болело не так сильно, как раньше, но кожа натягивалась всякий раз, когда она хваталась за новую опору. Сбегающая по спине струйка отвлекала внимание и раздражала, но девушка ничего не могла с ней поделать. Дважды Тимара видела птиц, которые стали бы легкой добычей, будь у нее лук, а один раз поспешно спрыгнула на ветку пониже и перебралась на другое дерево, заметив крупного удава, который поднял голову и с интересом на нее посмотрел. Тогда девушка пришла к выводу, что правильно решила ночевать на плоту, а не в кронах.

Она присматривала подходящую ветку, чтобы перебраться на новое дерево, когда встретила Нортеля. Юноша сидел на той самой ветке, которую выбрала Тимара, и по его приветствию она заподозрила, что он уже давно ее заметил и наблюдал за ней.

— Нашла какую-нибудь еду? — поинтересовался он.

— Пока нет. Добыла чуть-чуть нектара из цветов рожковой лозы, но ни фруктов, ни орехов пока не попадалось.

— Ты одна? — спросил он, медленно кивнув.

Тимара пожала плечами, не вполне понимая, почему ее смутил этот вопрос.

— Да. Все остальные еще спали.

— Я не спал.

— Ну, ты разговаривал с Бокстером. И мне нравится охотиться и искать еду в одиночку. Я всегда так делала.

Тимара шагнула к нему, но Нортель даже не шелохнулся, чтобы ее пропустить. Ветка была достаточно широкой, чтобы им удалось разминуться. Но он остался сидеть на месте, разглядывая ее. Тимара плохо знала Нортеля; до сих пор она даже не замечала, что глаза у него зеленые. Чешуи у него наросло меньше, чем у большинства ребят, а та, что все же пробилась вокруг глаз, оказалась совсем мелкой. Когда Нортель моргнул, на его ресницах вспыхнули под солнцем серебряные искры.

— Сочувствую насчет Рапскаля, — помолчав, произнес он. — Я знаю, что вы с ним были близки.

Тимара отвернулась. Она старалась не думать о Рапскале и Хеби, не гадать, погибли ли они быстро или еще долго сражались с рекой.

— Мне будет его не хватать, — выговорила она глухо, хотя слова застревали в горле. — Но сегодня новый день, и надо искать еду. Ты не мог бы меня пропустить?

— О, конечно.

Вместо того чтобы просто сдвинуться вбок, Нортель вскочил. Он был выше Тимары. Юноша повернулся и жестом предложил ей проходить. Она колебалась. В его позе действительно читается вызов — или ей просто мерещится?

Затем Тимара решила, что это просто глупо. Она двинулась мимо Нортеля, лицом к нему, не отрывая ног от ветки, и уже почти миновала его, когда он вдруг слегка сдвинулся. Девушка вцепилась когтистыми пальцами ног в кору и зашипела от испуга. Нортель тут же поймал ее за руки. Хватка его оказалась крепкой, и Тимару притиснуло к нему ближе, чем ей хотелось бы.

— Я бы не позволил тебе упасть, — пообещал юноша серьезно.

Зеленые глаза сверлили ее взглядом.

— Я и не собиралась падать. Отпусти.

Он не послушался. Они застыли живой скульптурной группой, глядя друг на друга. Если начать вырываться, один из них неминуемо упадет, а то и оба. Нортель тепло улыбался, во взгляде его читалось приглашение.

— Я начинаю злиться. Отпусти сейчас же.

Теплота ушла из его глаз, и он повиновался. Но напоследок, прежде чем отстраниться, скользнул ладонью по ее руке. Тимара проскочила мимо, подавив желание между делом толкнуть Нортеля.

— Я вовсе не хотел тебя злить, — заверил он. — Просто… ну, Рапскаля больше нет. И я знаю, что ты осталась одна. И я тоже один.

— Я всегда была одна, — гневно отрезала Тимара и пошла по ветке дальше.

Она не убегает, напомнила она себе, а просто проходит мимо. Добравшись до следующего ствола, она принялась карабкаться наверх быстрее ящерицы и не стала оглядываться, чтобы выяснить, не смотрит ли он ей вслед. Девушка сосредоточенно карабкалась выше, к верхним ветвям кроны, где больше всего солнечного света, а значит, и встречается больше плодов.

Удача благоволила ей. Она нашла хлебную лозу, паразитирующую на лапчатом дереве. Мясистые желтые листья не отличались ярким вкусом, но утоляли голод и были довольно сочными. Тимара ненадолго остановилась и наелась досыта, а затем сорвала с лозы несколько длинных отростков с пучками листьев. Она смотала их в свободное кольцо и надела его через плечо.

Начав спускаться, девушка заметила по дороге кислую грушу, росшую всего в нескольких деревьях от нее. Тимара перебралась на нее. Плоды уже перезрели и подвяли, но вряд ли ее друзья станут привередничать. Поскольку собрать их было не во что, Тимара сложила, сколько могла, за пазуху и дальше пошла медленнее, стараясь не раздавить нежную ношу. Когда она добралась до крайнего дерева и спустилась на плавучий настил, то, к собственному удивлению, обнаружила, что многие хранители до сих пор спят. Татс, правда, встать успел. Они с Грефтом пытались развести костер на комле одного из больших бревен. Тоненькая струйка дыма извивалась в утреннем воздухе. Подойдя ближе, Тимара увидела Сильве и Харрикина, сидящих на корточках на краю затора. Девочка шарила по воде длинной палкой и что-то ею подтаскивала к себе. Только подойдя совсем близко, Тимара поняла, что она вылавливает из реки мертвую рыбу. Харрикин чистил добычу: протыкал брюхо когтем, распарывал и выскребал потроха, а затем складывал в кучку.