Клетка с открытой дверцей - Шизаки Ю - Страница 6

Они встретились неделю спустя. К тому времени Ицки узнал, что Токива - выпускник художественного колледжа и стажируется у знаменитого скульптора.

- Я никогда не занимался этим всерьез, - виновато сказал Ицки, протягивая Токиве акварель. - Так, самоучка...

Он отчаянно боялся, что рисунок вернут с презрительным смехом. Однако Токива внимательно изучил лист, вложенный между страницами альбома, посмотрел Ицки в глаза и поблагодарил. А в их следующую встречу осведомился, не хочет ли Ицки поучиться живописи на более профессиональном уровне.

- Не выйдет, - горько улыбнулся парень. - Я такой лентяй. Могу рисовать только то, что нравится.

На самом деле, небольшой опыт обучения у Ицки имелся, и впечатления он оттуда вынес отнюдь не радужные. Преподаватели постоянно ворчали по поводу его палитры: под настроение Ицки вполне мог наложить один цвет на другой, получая нечто совершенно новое и, по мнению учителей, совершенно неправильное. В школе ему приходилось рисовать то, что велели. В кружках его творчество на вольную тему немедленно оказывалось раскритиковано и учителями, и одноклассниками. В результате, желание "учиться" завяло на корню. Ицки охотно изрисовывал альбомы, но показывал их исключительно маме и сестренке. Не видел в своем увлечении ничего, кроме хобби, и такое положение дел его вполне устраивало. Он рисовал из любви к процессу, а не потому, что у него так уж прекрасно получалось.

- Мне и в училище нравится. Все равно из меня художник, как балерина. Может, потом как-нибудь...

Токива пожал плечами:

- Мое дело - предложить.

Ицки смутился:

- Прости. За предложение спасибо.

- Нет проблем. Тебе решать, - отозвался Токива. - Просто мне нравится твое чувство цвета. И не жалко переводить талант на хобби?

У Ицки внутри потеплело от счастья.

Так, с покупки тотемного столба завязалась их дружба. Вообще-то Токива работал с железом, алюминием и бетоном, но порой - просто для себя - вырезал из дерева.

- Я одолжил ее другу украсить прилавок, - признался он. - Даже не думал, что кто-нибудь захочет ее купить.

На рынке Токива больше не сидел. Тогда он просто подменял приятеля, и, явись Ицки чуть позже или чуть раньше, они бы, наверное, никогда не столкнулись.

Молодые люди стали видеться довольно регулярно - несколько раз в месяц. Разница в возрасте мешала Ицки называть скульптора другом, он вообще не понимал, с какой стати Токива с ним водится. Но с новым знакомым было хорошо. Спустя два месяца Ицки поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет следующей встречи.

Музеи, художественные галереи, выставки... Места, о которых Ицки никогда раньше не слышал и где никогда не бывал. Он начал смотреть на архитектурные и скульптурные произведения другими глазами. С Токивой всё было по-другому. Он ввел Ицки в свою компанию. Парень слушал полные незнакомых терминов разговоры и постепенно учился облекать в слова собственные впечатления. Глядя на его попытки вставить замечание в общую беседу, Токива лишь улыбался.

- Главное - твои эмоции, - говорил он. - Что-то понравилось - уже хорошо. Когда дело доходит до технической стороны, участвуй, если интересно. Если нет - можно промолчать.

Сам Токива редко критиковал. Он терпеливо отвечал на все вопросы, но не пытался навязать приятелю свое мнение. С рисунками он придерживался той же стратегии: выкладывал личные впечатления - и только.

Собственные работы Токива от Ицки не скрывал. Незавершенные формы из тяжелой стали и бетона таили в себе плавные линии, и Ицки дождаться не мог, когда ему покажут результат.

Наступило лето, и Ицки больше не стеснялся перед Токивой своих картин. Они сильно отличались от исходных набросков. А эскизы Токивы были другие: они позволяли ухватить форму и глубину предмета. Ицки любил их рассматривать.

Когда Токива начал называть Ицки по имени, тот понадеялся, что скульптор считает его настоящим другом. Воистину, с желаниями надо быть поосторожнее...

Ицки не помнил точно, о чем тогда шла речь, но сама сцена даже сейчас, через восемь лет, как наяву стояла перед глазами. Они болтали, болтали, а посреди разговора Токива вдруг посмотрел на него как-то по-особенному.

- Ты мне нравишься, - сказал он. - Я имею в виду романтический интерес. Не думаю, что встречу взаимность, но мне все равно.

Ицки хлопал ресницами:

- Ээ... в смысле... получается, тебе нравятся мужчины? - нервно уточнил он.

Токива хмыкнул:

- Да, можно и так сказать.

Ицки поспешно извинился, снова насмешив друга.

- Кажется, это тебя не особенно встревожило, - заметил тот.

Ицки отвел глаза:

- Это твое личное дело.

Токива мягко продолжал:

- Знаешь, порой я бываю на удивление терпелив. Забей пока. Но когда-нибудь, если передумаешь, я хотел бы услышать об этом первым, - его губы скривила усмешка. - И вот еще... дело в том, что ты привлекаешь меня слишком сильно. Я не смогу притворяться, будто ничего нет. Если будет неприятно, просто скажи.

Поскольку друг не торопил его с ответом, Ицки решил пустить все на самотек. Токива стал нежнее: брал его за руки, поглаживал по плечам - в целом же, до начала декабря в их отношениях ничего не изменилось.

К тому времени их с Ицки расписания почти перестали совпадать, и встречи свелись к одной в месяц. Буквально в последнюю минуту планы Токивы на выходные сорвались из-за неожиданного задания. Мастерской, где он практиковался, заказали скульптуру к открытию нового моста. Рабочий день получался ненормированным - все зависело от погоды. Строительную площадку закрыли от посторонних, и процесс можно было наблюдать лишь издали. Но Токива пригласил Ицки взглянуть, и парень с радостью согласился. Ему нравилось смотреть, как из бесформенной массы рождается произведение искусства. К тому же, там будет Токива... Ицки сел на ранний поезд, потом в автобус, и скоро следил, как металл и бетон становятся чем-то цельным. Он с удовольствием представлял, как все это будет выглядеть в конце, и с некоторой даже гордостью высматривал среди маленьких, в мизинец, рабочих Токиву.

Время близилось к обеду, и скульптор явился назначить место встречи. В грязном комбинезоне он выглядел совсем иначе и был необычайно оживлен.

- Встретишь меня вечером?

- Конечно.

Вскоре после обеда первый этап работы был завершен. Еще несколько часов ушло на подготовку следующего этапа. Когда на землю спустились сумерки, Ицки встретил Токиву в условленном месте.

- Соскучился? - пошутил скульптор. - Нарисовал что-нибудь, пока ждал?

Ицки нерешительно кивнул.

- Покажи.

- Лучше попозже, - замялся парень.

Он набросал картинку цветным карандашом и намеревался дома переделать ее в красках, но друг хотел видеть эскиз сейчас.

Рассматривая ли маленький рисунок или огромную скульптуру, Токива всегда резко менялся. Обычно из-за красивого лица и невозмутимого характера он выглядел довольно инертным. Но не в такие минуты, когда взгляд его, казалось, прожигал насквозь.

- Покажешь, когда будет готово?

- Я не против, - пожал плечами Ицки. - Только не уверен, что он достаточно хорош, чтобы над ним дальше работать.

- Один ты так думаешь. А я вот буду ждать, - засмеялся Токива, взъерошив Ицки волосы.

Парень знал, что друг не лжет, и немного смутился.

- Ну что, домой? Только куртку надень, а то продует, - Токива вручил ему шлем и повел к мотоциклу.

Ицки не единожды с ним ездил, однако тут засомневался. Наверное, стоит отказаться: Токиве придется сделать большой крюк, а он наверняка страшно устал.

- Я автобусом, - заспорил Ицки.

- Да ладно. Мне совсем не трудно тебя подбросить.

Ицки вскарабкался позади Токивы, но не стал, как прежде, обхватывать его за спину.

Путь лежал вдоль побережья. К тому времени, как Токива затормозил в парке у дома Ицки, небо совсем потемнело.

- Спасибо. Здорово было.

Скульптор слабо улыбнулся в ответ. Ицки потупился. И тогда Токива взял его за подбородок, заставил поднять лицо и осторожно поцеловал. От удивления Ицки сам окаменел, как та статуя. Токива стиснул его запястья, подтянул ближе и снова поцеловал, куда увереннее. Абсолютно новое ощущение завораживало.