Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Вольских Алека - Страница 1

Annotation

Тринадцать лет назад Мила Рудик вместе с еще четырьмя ребятами-волшебниками по праву рождения, была похищена Гильдией-организацией, которая в течение долгих лет вела охоту на магов, каждый раз оставляя рядом с новой жертвой Черную Метку. В конце концов, похищенные дети были освобождены из плена, а Гильдия разгромлена. Теперь тринадцатилетней Миле предстоит побывать в городе волшебников — Троллинбурге. Вместе с ней в мир волшебства снова ворвется Черная Метка.

Алека Вольских

Часть I

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Часть II

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Часть III

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Алека Вольских

МИЛА РУДИК И ЧАША ЛУННОГО СВЕТА

Посвящается моей картине на стене, в которой живет Асидора, и моей любимой черной кошке, в обличии которой прячется Акулина, — две самые дорогие колдуньи в жизни юной волшебницы по имени Мила Рудик.

Алека В.

Часть I

ТЕРРА ИНКОГНИТА

Глава 1

Фабрика за пустырем

Фабрика, когда-то недостроенная и давным-давно заброшенная, всегда вызывала крайнее недовольство у жителей поселка, вытесненного на окраину города. Никто из его жителей не сомневался, что за стенами этой самой фабрики творится что-то неладное.

Заброшенное здание и дома на краю поселка разделял только пустырь, и жители этих домов утверждали, что время от времени своенравный, порывистый ветер доносит с пустыря до их окон жуткие крики. Одни говорили, что место это проклято и напичкано привидениями, потому и пришлось приостановить строительство фабрики. Другие полагали, что фабрика служит убежищем для какой-нибудь шайки бандитов. Но даже те, кто не соглашался ни с одним из этих мнений, выглядывая в окна поздними вечерами и замечая блуждающие по пустырю в кромешной темноте огоньки, ощущал легкий озноб страха, сковывающего тело.

Был только один человек в поселке, который никогда и словом не обмолвился о том, что он думает обо всех этих странных вещах. Но если бы другим было бы известно то, что знал он, — они пришли бы от этого в ужас.

Этим человеком был старожил поселка — Никанор, хмурый и раздражительный старик, который в прежние времена служил у какого-то важного чиновника. Поговаривали, что именно на этой службе Никанор зазнался до такой степени, что редко снисходил до разговора с кем-нибудь из своих соседей. Наверное, именно по этой причине Никанор жил в поселке обособленно. Он ни к кому в гости не ходил, и его по возможности старались избегать. Однако самому Никанору это было только на руку.

Когда вечерами он шел вдоль улиц поселка — всегда в одно и то же время, в одном и том же направлении и непременно держа в руке большую связку ключей, — соседи знали, что Никанор идет на службу: он что-то сторожил. Никто не знал, что и главное — где, но среди тех, что глядел ему вслед, часто можно было услышать разговор вроде этого:

— Что ни говори, а там, где Никанор сторожить взялся, — мышь не проскочит. Это уж точно.

— Ну не знаю…

— Верно-верно… Ты посмотри только, как связку ключей держит — как клещами ухватился. Коли умрет — и то кулак не разожмет. Так с ключами хоронить и придется.

Если бы Никанор слышал этот разговор, он бы и спорить не стал. Связку ключей он почти никогда из рук не выпускал. И хорошо понимал, что в чужие руки ключи не должны попасть ни в коем случае. И еще ему доставляло удовольствие, что никто из его шушукающихся соседей даже не подозревал, что сторожить он ходит на ту самую фабрику, о которой так много говорят в поселке.

Каждый вечер своего дежурства Никанор шагал в направлении города, но, доходя до старой свалки, поворачивал обратно и обходными путями подходил к фабрике. На верхних этажах Никанор никогда не бывал, да в этом и не было никакой надобности, потому как что бы ни происходило в этих стенах, это никогда не поднималось выше подвалов.

В тот день, который смело можно назвать судьбоносным днем для многих участников этой истории, дежурить в подвалах заброшенной фабрики выпало именно Никанору.

Но это был необычный день, хотя далеко не всем об этом было известно. Этот день был необычным для жителей поселка; правда, им так никогда и не довелось этого узнать. Не менее необычным он был для Никанора, которому узнать об этом еще предстояло. А главное — этот день был необычным и, как уже говорилось, судьбоносным для тех, кто был заперт в темных и холодных комнатах подвалов когда-то недостроенной и давным-давно заброшенной фабрики за пустырем, которую ревностно охранял в эту ночь Никанор.

Сидя в темном подвале на деревянной табуретке с шатающимися фигурными ножками, Никанор не мог знать, что в это самое время в поселке все до единого жителя загадочным образом впали в глубокий сон.

Телевизоры в гостиных продолжали показывать вечерние новости; где-то на плите выкипал чайник и раздавался свист на всю кухню; из закрытой пробкой раковины с плеском выбегала на пол вода; громко лаял пес, который, вернувшись с прогулки, не мог понять, почему хозяева не пускают его в дом, — но ни один человек в поселке не был разбужен.

Ничего этого не было известно Никанору. Он продолжал со всей ответственностью нести свою вахту, даже не подозревая, что в опасной близости от него происходит что-то в крайней степени важное и необычное.

Никанор в который раз поднял глаза и неодобрительно посмотрел на маленькое зарешеченное окошко подвала, находящееся под самым потолком. Ночь выдалась исключительно неприятная. От сильного ветра грязное, замутненное стекло противно дребезжали так, что все время казалось, что кто-то постукивает в окно и тут же прячется. На серо-черном небе напрочь отсутствовали луна и звезды, а это, по мнению Никанора, было неправильно и весьма подозрительно.

От сквозняка у Никанора прихватило спину, и это казалось ему зловещим предзнаменованием — еще один знак того, что непременно должно что-то случиться.

Но хуже всего было то, что сегодня в подвалах Никанору предстояло дежурить одному — как назло. Обычно кто-то обязательно приходил ночью, чтобы проверить, все ли в полном порядке. Но сегодня можно было на это не рассчитывать: беспощадный ветер на пустыре поднимал в воздух мусор и пыль, образуя столбы смерча и как будто предостерегая всякого от ночных похождений.

Кряхтя и проклиная на чем свет стоит эту погоду, Никанор встал со своей табуретки, взял в руки связку ключей, деревянную палку, большой фонарь и отправился на осмотр территории. Миновав пару коридоров и несколько подвальных помещений, Никанор наконец оказался в маленькой темной комнатке, где на стене на гвоздях висело несколько круглых черных печатей. Старинные сургучные печати были сделаны довольно хитроумно: их нельзя было сломать. Обычный камень и тот, по сравнению с такой штукой, показался бы глиной. Никанор неприятно ухмыльнулся, снял одну из печатей, накинул на руку веревку, к которой печать была прикреплена, и продолжил свой путь.

Добравшись до нужной двери, Никанор с досадой глянул в сторону еще одного дребезжащего подвального окна. Мимо окна со стороны улицы пробежала черная кошка и тут же исчезла.

«Подозрительно», — мелькнуло у Никанора.

Он покачал головой и нехотя отодвинул железный засов. Одним из ключей открыл замок и потянул тяжелую дверь на себя.

Здесь были узники, надежно запертые в клетки, из которых не было ни малейшей возможности выбраться.