Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 96

Изменить размер шрифта:

1925.

371

Наша собачка у ворот отлаяла,

Замело пургою башмачок Светланы,

А давно ли нянюшка ворожила-баяла

Поваренкой вычерпать поморья-океаны.

А давно ли Россия избою куталась, —

В подголовнике бисеры, шелка багдадские,

Кичкою кичилась, тулупом тулупилась,

Слушая акафисты, да бунчуки казацкие.

Жировалось, бытилось братанам Елисеевым,

Налимьей ухой текла Молога синяя,

Не было помехи игрищам затейливым,

Саянам-сарафанам, тройкам в лунном инее.

Хороша была Настенька у купца Чапурина,

За ресницей рыбица глотала глубь глубокую,

Аль опоена, аль окурена,

Только сгибла краса волоокая.

Налетела на хоромы преукрашены

Птица мертвая — поганый вран,

Оттого от Пинеги до Кашина

Вьюгой разоткался Настин сарафан.

У матёрой матери Мамёлфы Тимофеевны

Сказка-печень вспорота и сосцы откушены,

Люди обезлюдены, звери обеззверены…

Глядь, березка ранняя мерит серьги Лушины!

Глядь, за красной азбукой, мглицею потуплена,

Словно ива в озеро, празелень ресниц,

Струнным тесом крытая и из песен рублена

Видится хоромина в глубине страниц.

За оконцем Настенька в пяльцы душу впялила —

Вышить небывалое кровью, да огнем…

Наша карнаухая у ворот отлаяла

На гаданье нянино с вещим башмачком.

(1926)

372

ЛЕНИНГРАД

В излуке Балтийского моря,

Где невские волны шумят,

С косматыми тучами споря,

Стоит богатырь-Ленинград.

Зимой на нем снежные латы,

Метель голубая в усах,

Запутался месяц щербатый

В карельских густых волосах.

Румянит мороз ему щеки,

И ладожский ветер поет

О том, что Апрель светлоокий

Ломает по заводям лед.

Что скоро сирень на бульваре

Оденет лиловую шаль,

И сладко в матросской гитаре

Заноет горячий «Трансваль».

Когда же заря молодая

Багряное вздует горно —

Великое Первое Мая

В рабочее стукнет окно.

Взвалив себе на спину трубы,

На площади выйдет завод,

За ним Комсомол красногубый —

Республики пламенный мед.

И Армии Красной колонны,

Наш флот — океану собрат,

Пучиной стальной, непреклонной

На Марсово поле спешат.

Там дремлют в суровом покое

Товарищей подвиг и труд,

И с яркой гвоздикой левкои

Из ран благородных растут.

Плющом Володарского речи

Обвили могильный гранит…

Печаль об ушедшем далече,

Как шум придорожных ракит.

Люблю Ленинград в богатырке

На каменном тяжком коне, —

Пускай у луны-поводырки

Мильоны сестер в вышине.

Звезда Октября величавей

Стожаров и гордых комет…

Шлет Ладога смуглой Мораве

С гусиной станицей привет.

И слушает Рим семихолмный,

Египет в пустынной пыли,

Как плавят рабочие домны

Упорную печень земли.

Как с волчьей метелицей споря,

По-лоцмански зорко лобат,

У лысины хмурого моря

Стоит богатырь Ленинград.

Гудят ему волны о крае

Где юность и Мая краса,

И ветер лапландский вздувает

В гранитных зрачках паруса.

(1926)

373

ЗАСТОЛЬНАЯ

Мои застольные стихи

Свежей подснежников и хмеля,

Знать, недалеко до апреля,

Когда цветут лесные мхи…

Мои подснежные стихи.

Не говори, что ночь темна,

Что дик и взмылен конь метели,

И наш малютка в колыбели

Не встрепенется ото сна…

Не говори, что жизнь темна!

О, позабудь глухие дни,

Подвал обглоданный и нищий,

Взгляни, дорога и кладбище

В сосновой нежатся тени…

О, позабудь глухие дни!

Наш мальчуган, как ручеек

Журчит и вьется медуницей,

И красным галстухом гордится —

Октябрьский яростный дичок…

Наш мальчуган, как ручеек!

Ах, в сердце ноет, как вино,

Стрела семнадцатого года,

Когда весельем ледохода

Пахнуло в девичье окно…

Ах, сердце — лютое вино!

Не говори, моя Сусанна,

Что мы старей на восемь лет,

Что оплешивел твой поэт

От революции изъяна…

Не опускай ресниц, Сусанна!

В твою серебряную свадьбу,

У обветшалых клавесин,

Тебе споет красавец-сын

Не про Татьянину усадьбу —

Про годы бурь и славных ран,

Про человеческие муки,

Когда как бор шумели руки,

Расплескивая океан…

Наш сын — усатый мальчуган!

Друзья, прибой гудит в бокалах

За трудовые хлеб и соль,

Пускай уйдет старуха-боль

В своих дырявых покрывалах…

Друзья, прибой гудит в бокалах!

Нам труд — широкоплечий брат

Украсил пир простой гвоздикой,

Чтоб в нашей радости великой,

Как знамя рдел октябрьский сад…

Нам труд — широкоплечий брат.

Чу! Неспроста напев звучит

Подоблачной орлиной дракой,

И крыльями в бессильном мраке

Взлетают волны на гранит, —

Орлиный мир, то знает всякий,

Нам жизнь в грядущем подарит!