Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 6

Изменить размер шрифта:

(1912)

26. ОТВЕРЖЕННОЙ

Если б ведать судьбину твою,

Не кручинить бы сердца разлукой,

И любовь не считать бы свою

За тебя нерушимой порукой.

Не гадалося ставшее мне,

Что, по чувству сестра и подруг»,

По своей отдалилась вине

Ты от братьев сурового круга.

Оттого, как под ветром ковыль,

И разлучная песня уныла,

Что тебе побирушки костыль

За измену судьба подарила.

И не ведомо, я ли не прав,

Или сердце к тому безучастно,

Что, отверженной облик приняв,

Ты как прежде, нетленно прекрасна.

Ты не плачь, не крушись

Ты не плачь, не крушись.

Сердца робость избудь,

И отбыть не страшись

В предуказанный путь.

Чем ущербней зима

К мигу солнечных встреч,

Тем угрюмей тюрьма

Будет сказку стеречь.

И в весенний прилет

По тебе лишь одной

У острожных ворот

Загрустит часовой.

Сегодня небо, как невеста,

Слепит венчальной белизной,

И от ворот — до казни места

Протянут свиток золотой.

На всем пути он чист и гладок,

Печатью скрепленный слегка,

Для человеческих нападок

В нем не нашлося уголка.

Так отчего глядят тревожно

Твои глаза на неба гладь

Я обещаюсь непреложно

Тебе и в нем принадлежать.

Ласкать как в прошлом, плечи, руки

И пряди пепельные кос…

В неотвратимый час разлуки

Не нужно робости и слез.

Лелеять нам одно лишь надо:

По злом минутии конца,

К уборке трав и винограда

Прибыть в обители Отца.

Чтоб не опали ягод грозди,

Пока отбытья длится час,

И наших ног, ладоней гвозди

Могли свидетельствовать нас

Я — мраморный ангел на старом погосте,

Где схимницы-ели да никлый плакун,

Крылом осеняю трухлявые кости,

Подножья обветренный, ржавый чугун;

В руке моей лира, и бренные гости

Уснули под отзвуки каменных струн.

И многие годы, судьбы непреклонней,

Блюду я забвение, сны и гроба.

Поэзии символ — мой гимн легкозвонней,

Чем осенью трав золотая мольба…

Но бдите и бойтесь! За глубью ладоней,

Как буря в ущельи, таится труба!

(1912)

Нам закляты и заказаны

К пережитому пути,

И о том, что с прошлым связано,

Ты не плачь и не грусти:

Настоящего видениям —

Огнепальные венки,

А безвестным поколениям —

Снежной сказки лепестки.

Не говори — без слов понятна

Твоя предзимняя тоска,

Она как море необъятна,

Как мрак осенний глубока.

Не потому ли сердцу мнится

Зимы венчально-белый сон,

Что смерть костлявая стучится

У нашей хижины окон?

Что луч зари ущербно-острый

Померк на хвойной бахроме…

Не проведут ли наши сестры,

Как зиму — молодость в тюрьме?

От их девического круга,

Весну пророчащих судьбин,

Тебе осталася лачуга,

А мне — медвежий карабин.

Но, о былом не сожалея,

Мы предвесенни как снега…

О чем же, сумеречно тлея,

Вздыхает пламя очага?

Или пока снегов откосы

Зарозовеют вешним днем —

Твои отливчатые косы

Затмятся зимним серебром?

Я за гранью, я в просторе

Изумрудно-голубом,

И не знаю, степь иль море

Расплеснулося кругом.

Прочь ветрила размышленья,

Рифм маячные огни,

Ветром воли и забвенья

Поле-море полыхни!

Чтоб души корабль надбитый,

Путеводных волен уз,

Не на прошлого граниты

Драгоценный вынес груз!..

Колыбельны трав приливы,

Кругозор, как моря дно.

Спит ли ветер? Спят ли нивы? —

Я уснул давно… Давно.

Мы любим только то, чему названья нет

Мы любим только то, чему названья нет,

Что как полунамек, загадочностью мучит:

Отлеты журавлей, в природе ряд примет

Того, что прозревать неведомое учит.

Немолчный жизни звон, как в лабиринте стен,

В пустыне наших душ бездомным эхом бродит;

А время, как корабль под плеск попутных пен,

Плывет и берегов желанных не находит.

И обращаем мы глаза свои с тоской

К Минувшего Земле — не видя стран грядущих…

. . . . . .

В старинных зеркалах живет красавиц рой,

Но смерти виден лик в их омутах зовущих.