Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 27

Изменить размер шрифта:

* * *

Опустив мечи и скрестив крыла,

Мой навет друзья чутко слушали.

Как весенний гром на поля дохнет,

Как в горах рассвет зоем скажется,

Как один из них взвеял голосом:

Мир и мир тебе, одноотчий брат,

Мир устам твоим, слову каждому!

Мы к твоим речам приклонили слух,

И дадим ответ по разумию.

Тут взмахнул мечом светозарный гость,

Рассекал мою клеть телесную,

Выпускал меня, словно голубя,

Под зенитный круг, в Божьи воздухи.

И открылось мне: Глубина Глубин,

Незакатный Свет, только Свет один!

Только громы кругом откликаются,

Только гор алтари озаряются,

Только крылья кругом развеваются?

И звучит над горами: Победа и Мир!

В бесконечности духа бессмертия пир.

(1911)

145. БЕСЕДНЫЙ НАИГРЫШ, СТИХ ДОБРОПИСНЫЙ

«Его же в павечернее междучасие

пети подобает, с малым погрецом

ногтевым и суставным».

Из Отпуска — тайного свитка

олонецких сказителей-скрытников

По рожденьи Пречистого Спаса,

В житие премудрыя Планиды,

А в успенье Поддубного старца, —

Не гора до тверди досягнула,

Хлябь здынула каменного плешью,

В стороне, где солнышко ночует

На кошме, за пологом кумачным,

И где ночь-горбунья зелье варит,

Чернит косы копотью да сажей,

Под котлом валежины сжигая, —

Народилось железное царство

Со Вильгельмищем, царищем поганым.

У него ли, нечестивца, войска — сила,

Порядового народа — несусветно;

Они веруют Лютеру-богу,

На себя креста не возлагают,

Великого говения не правят,

В Семик-день веника не рядят,

Не парятся в парной паруше,

Нечистого духа не смывают,

Опосля Удилёну не кличут:

«Матушка ржаная Удилёна,

Расчеши солому — золот волос,

Сдобри бражкой, патокою колос…»

* * *

Не сарыч кричит за буераком,

На свежье детенышей сзывая,

И не рысь прыскучая лесная

В ночь мяучит, теплой кровью сыта, —

То язык злокозненный глаголет,

Царь железный пыхает речами:

«Голова моя — умок лукавый,

Поразмысли ты, пораскумекай,

Мне кого б в железо заковати?

Ожелезил землю я и воды,

Полонил огонь и пар шипучий,

Ветер, свет колодниками сделал,

Ныне ж я, как куропоть в ловушку,

Светел Месяц с Солнышком поймаю:

Будет Месяц, как петух на жердке,

На острожном тыне перья чистить,

Брезжить зобом в каменные норы

И блюсти дозоры неусыпно?

Солнцу ж я за спесь, за непокорство

С ног разую красные бахилы,

Желтый волос, ус лихой косатый

Остригу на войлок шерстобитам;

С шеи Солнца бобчатую гривну

Кобелю отдам на ожерелок,

Повалю я красного спесивца

На полати с бабой шелудивой —

Ровня ль будет соколу ворона?»

Неедуча солодяга без прихлебки,

Два же дела без третьего не гожи,

Третье ж дело — гуменная работа,

Выжать рожь на черниговских пашнях,

Волгу-матку разлить по бутылям,

С питухов барыши загребая,

С уха ж Стенькина славного кургана

Сбить литую куяшную шапку,

А с Москвы, боярыни вальяжной,

Поснимать соболью пятишовку,

Выплесть с кос подбрусник златотканный,

Осыпные перстни с ручек сбросить.

На последки ж мощи Макавея

Истолочь в чугунной полуступе,

Пропустить труху через решета

И отсевком выбелить печища,

А попов, игуменов московских

Положить под мяло, под трепало —

Лоско ль будет черное мочало!..

* * *

Не медушник-цветик поит дрема

Павечерней сыченой росою,

И не крест — кладбищенский насельник,

Словно столпник, в тайну загляделся —

Мать-Планида на Руси крещеной

От страды келейной задремала.

Был ли сон, аль малые просонки,

Только въявь Планидушке явились

Петр апостол с Пятенкою-девой.

И рекли святые: «Мать-Планида,

Под скуфьей уснувши стопудовой,

За собой и Русь ты усыпила!

Ты вставай-ка, мать, на резвы ноги,

Повести-ка Русь о супостате.

Не бери в гонцы гуляку-Вихря,

Ни сестриц Сутемок чернокосых,

Ни Мороза с Зоем перекатным:

Вихрю пляс, присвистка да присядка,

Балалайки дробь — всего милее;

Недосуг Сутемкам, — им от Бога

Дан наказ Заре кокошник вышить,

Рыбьи глазки с зеньчугом не спутать,

Корзным стегом выпестрить очелье.

У Мороза же не гладки лыжи,

Где пройдет, там насты да суметы,

В теплых пимах, в малице оленьей

На ходе Морозушко сопреет,

А сопрев, по падям, по низинам

Расплеснется речкой половодной

Звонаря же Зоя брать негоже, —

Без него трущоба — скит без била,

Зой ку-ку загозье, гомон с гремью

Шаргунцами вешает на сучья;

Ввечеру ж монашком сладкогласным

Часослов за елями читает…

Ты прими-ка, матушка Планида,

Во персты отмычки золотые,

Пробудившись, райскими ключами

Отомкни синь-камень несекомый,

Вызволь ты из каменной неволи

Паскарагу, ангельскую птицу,

Супротив стожарной Паскараги

Бирюча на белом свете нету!..»

От словес апостольских Планида

Как косач в мошище, встрепенулась,

Круто буйну голову здынула,

Откатила скуфью за Онего.

Кур-горой скуфья оборотилась,

Опушь стала ельником кромешным,

А завязка речкою Сорогой…