Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 15

Изменить размер шрифта:

(1912)

Тучи, как кони в ночном,

Месяц — грудок пастушонка.

Вся поросла ковылем

Божья святая сторонка.

Только и русла, что шлях —

Узкая, млечная стёжка.

Любо тебе во лесях,

В скрытой избе, у окошка.

Светит небесный грудок

Нашей пустынной любови.

Гоже ли девке платок

Супить по самые брови?

По сердцу ль парню в кудрях

Никнуть плакучей ракитой?

Плыть бы на звонких плотах

Вниз по Двине ледовитой!

Чуять, как сказочник-руль

Будит поддонные были…

Много б Устёш и Акуль

Кудри мои полонили.

Только не сбыться тому, —

Берег кувшинке несносен…

Глянь-ка, заря бахрому

Весит на звонницы сосен.

Прячется карлица-мгла

То за ивняк, то за кочку.

Тысяча лет протекла

В эту пустынную ночку.

Я борозду за бороздою

Тяжелым плугом провожу

И с полуночною звездою

В овраг молиться ухожу.

Я не кладу земных поклонов

И не сплетаю рук крестом, —

Склонясь над сумрачною елью,

Горю невидимым огнем.

И чем смертельней лютый пламень,

Тем полногласней в вышине

Рыдают ангельские трубы

О незакатном, райском дне.

Но чуть заря, для трудной нови

Я покидаю дымный лог, —

В руке цветок алее крови —

Нездешней радости залог.

Ноченька темная, жизнь подневольная…

В поле безлюдье, бесследье да жуть.

Мается душенька… Тропка окольная,

Выведи парня на хоженый путь!

Прыснул в глаза огонечек малешенек,

Темень дохнула далеким дымком.

Стар ли огневщик, младым ли младешенек,

С жаркою бровью, с лебяжьим плечом, —

Что до того? Отогреть бы ретивое,

Ворога тезкою, братом назвать…

Лютое поле, осочье шумливое

Полнятся вестью, что «умерла мать».

«Что не ворохнутся старые ноженьки,

Старые песни, как травы, мертвы»…

Ночь — домовище, не видно дороженьки,

Негде склонить сироте головы.

(1914)

Изба-богатырица,

Кокошник вырезной,

Оконце, как глазница,

Подведено сурьмой.

Кругом земля-землища

Лежит, пьяна дождем,

И бора-старичища

Подоблачный шелом.

Из-под шелома строго

Грозится туча-бровь…

К заветному порогу

Я припадаю вновь.

Седых веков наследство,

Поклон вам, труд и пот!..

Чу, песню малолетства

Родимая поет:

Спородила я сынка-богатыря

Под потокою на сиверке,

На холодном полузимнике,

Чтобы дитятко по матери пошло,

Не удушливато в летнее тепло,

Под морозами не зябкое,

На воде-луде не хлябкое!

Уж я вырастила сокола-сынка

За печным столбом на выводе,

Чтоб не выглядел Старик-Журавик,

Не ударил бы черемушкой,

Не сдружил бы с горькой долюшкой!

(1914)

Месяц — рог олений,

Тучка — лисий хвост.

Полон привидений

Таежный погост.

В заревом окладе

Спит Архангел Дня.

В Божьем вертограде

Не забудь меня.

Там святой Никита,

Лазарь — нищим брат.

Кирик и Улита

Страсти утолят.

В белом балахонце

Скотий врач — Медост…

Месяц, как оконце,

Брезжит на погост.

Темь соткала куколь

Елям и бугру.

Молвит дед: «не внука ль

Выходил в бору?»

Я в ответ: «теперя

На пушнину пост,

И меня, как зверя,

Исцелил Медост».

Я пришел к тебе, сыр-дремучий бор,

Из-за быстрых рек, из-за дальних гор,

Чтоб у ног твоих, витязь-схимнище,

Подышать лесной древней силищей.

Ты прости, отец, сына нищего,

Песню-золото расточившего!

Не кудрявичем под гуслярный звон

В зелен терем твой постучался он.

Богатырь душой, певник розмыслом,

Раздружился я с древним обликом,

Променял парчу на сермяжину,

Кудри-вихори на плешь-лысину.

Поклонюсь тебе, государь, душой —

Укажи тропу в зелен терем свой!

Там, двенадцать в ряд, братовья сидят —

Самоцветней зорь боевой наряд…

Расскажу я им, баснослов-баян,

Что в родных степях поредел туман,

Что сокрылися гады, филины,

Супротивники пересилены,

Что крещеный люд на завалинах,

Словно вешний цвет на прогалинах…

Ах, не в руку сон! Седовласый бор

Чуда-терема сторожит затвор:

На седых щеках слезовая смоль,

Меж бровей-трущоб вещей думы боль.