Выполненное задание - Андерсон Пол Уильям - Страница 8

— Но, мы б-больше этим не занимаемся, — Ваймен склонился над стаканом. — Не хватает д-денег. Вчера было принято окончательное решение. По этому поводу я хочу напиться.

— Почему не хватает денег? — спросил Бейли. — Наверное, Национальный научный фонд закрыл программу, потому что был не в состоянии выделить на нее миллиардную сумму?

— Фью! Откуда вы, приятель? Уже давно прошли те времена, когда у Национального научного фонда были деньги и он мог ими р-распоряжаться. У Национального института здоровья их тоже нет. Мы и т-туда обращались. К к-кому мы только не обращались. Никаких результатов. Слишком много денег идет на обеспечение психического здоровья. Иначе правительство не аннулировало бы несколько уже выполняющих-х-хся программ. Министерство обороны — вы думаете, что Министерство обороны могло бы этим заинтересоваться, да? — да, черт возьми, они заинтересованы, но вы же знаете, какое у них сейчас финансовое положение. Военно-Воздушные Силы занимаются перевозкой пассажиров и таким образам зарабатывают деньги, военный корабль «Пуэрто-Рико» превращен в п-плавающее казино за пределами территориальных вод… т-только так могут быть получены средства на оборону. Поэтому в прошлом году мы сдались после рассмотрения вопроса о Гайане. О, президент пытался с-с-сделать хорошую мину при плохой игре, что-то говорил о «почетном заселении без военного давления»… но, черт возьми, весь мир знает о том, что военное давление было — это было давление на нас — при участии корабля «Венесуэла», черт возьми!

В стакан Ваймена скатилась слеза.

— Черт побери этого человека, — пробормотал он. — Гори он в адском пламени. Пусть ему будут ниспосланы вечные муки. Он один во всем виноват. Могу поспорить, правительство Франции превозносит его за это. Я могу поспорить на какую хотите с-с-сумму, он писал свои книги и в-в-выступал перед публикой с определенной целью.

— О ком вы говорите? — поинтересовался Бейли.

— Ну, вы знаете. О, профессоре. Французе. Не могу пр-ро-изнести его чертово имя. Ну, тот, с идеями о защите сумасшедших.

— Постойте. — Бейли оцепенел. Он замер в той позе, в которой сидел. По коже побежали мурашки. — Не имеете ли вы в виду Мишеля Шансона д'Уазо?

— Тьфу! Он, именно он. Шансонг Двазо. Могу поспорить, он на самом деле был китайским агентом, с таким-то именем! Он знал, что наша большая, сентиментальная, мягкосердечная, заботливая страна воодушевится его идеями, бросится их воплощать — бросится в кучу н-навоза. Он один нас погубил. Погубил мою программу. Погубил мою страну. Теперь мы ни черта больше не можем делать, мы можем только заботиться о г-горстке бесполезных чокнутых бездельников. — Ваймен поднял свой стакан. — За погибель Шансонга Двазо!

— Нет, — Бейли резко поднялся. Его стул с грохотом упал.

— А? — заморгал Ваймен.

«Я не должен позволять себе сердиться», — подумал Бейли. — «Я еще не совсем в порядке. Они мне сказали, что я должен быть осторожен, не возбуждаться, постоянно контролировать свои эмоции, пока не окрепнут нервы». Но, тем не менее, ярость росла, обдавая его холодом, вызывая тошноту и дрожь. Он сказал с вызовом:

— К вашему сведению, я один из этих бесполезных, чокнутых бездельников.

— Что? Вы?

— Не верите? — Бейли вынул из брюк бумажник. (Он им говорил, что ему не нужен такой дорогой костюм, но они сказали, что моральное состояние играет важную роль в выздоровлении.) Он раскрыл бумажник и показал карточку, удостоверяющую его как психически больного человека.

— Меня выписали сегодня утром, после пяти лет лечения в государственной клинике в Напе, — сказал он. — Я был полезным членом общества до тех пор, пока не заболел. Но потом я прошел через такой кошмар, который вы себе с вашим самодовольством и ограниченностью не можете и представить. В Напе меня спасли. Более добрых людей я не видел. Насколько позволяли их знания, они починили мой ум. Сейчас я нахожусь на амбулаторном лечении. Когда я полностью выздоровею, — надеюсь, в конце концов так и будет, — я опять буду работать. И я с радостью буду платить налоги, чтобы помочь тем, кто не совсем здоров.

— Н-но… — Ваймен пытался что-то сказать.

Бейли его перебил:

— А как, вы считаете, должна была реагировать страна? Последние двадцать лет количество психических заболеваний возрастало экспоненциально. Что-то нужно было делать. Чтобы вы выбрали? Убить нас, обработать наши мозги? Посадить нас в тюрьму, уморить нас голодом? Можно было поступить и так. Но я, вместе со многими миллионами своих собратьев, я говорю: слава Богу, что Шансон д'Уазо показал нам милосердный путь решения проблемы, а вы… будьте прокляты!

Он выплеснул содержимое своего стакана в лицо Ваймену.

— Бармен! — заверещал Ваймен. — Вы видите, что он сделал. Вы видите, что этот иждивенец, сидящий на шее общества, что этот псих сделал?

— Следите за тем, что говорите, — ответил бармен. — Ведь у него удостоверение? А закон говорит о том, что мы должны быть снисходительны к таким людям.

— Правда? — воскликнул Бейли. Довольный, он схватил стакан Ваймена и вылил остатки содержимого Ваймену на голову.

— Эй, — сказал бармен. — Имей совесть, приятель, мне придется все это убирать.

Бейли повернулся на каблуках и с достоинством вышел.

Бриллиантовые солнечные лучи заливали улицу, обрушиваясь с безоблачного неба, наполненного ветром и чайками. Бейли пытался не замечать ярко освещенной запущенности когда-то престижных зданий, грязных тротуаров, однообразных витрин, редко встречающихся автомобилей и плохо одетых прохожих. Цена действительно была большой, но обязательства нужно выполнять. Как об этом писал Шансон д'Уазо — Бейли смаковал в уме замечательный, часто перечитываемый абзац, и, шагая по улице, переводил его на английский:

«Показав в предыдущих главах, что эпидемия сумасшествия возникает как результат ситуации, созданной коллективными усилиями людей (посредством перенаселения, чрезмерной механизации, строгой регламентации жизни, деперсонализации — всего того, против чего восстают глубочайшие инстинкты человека-животного), ниже я рассмотрю мероприятия, которые должны быть осуществлены при наличии таких восставших людей-животных. Количества таких особей в действительности представляют для общества такую нагрузку и опасность, что они вызывают все меньше сочувствия. И все же их состояние не их вина, оно является результатом глобальной несостоятельности общества. Следовательно, необходимо определить социальный способ лечения этой социальной болезни.

Решение, которое я предлагаю и разрабатываю в деталях, является наиболее радикальным. Но что значит «радикальный»? Это слово происходит от латинского слова radix, что значит racine — «корень», и, таким образом, радикальное решение представляет собой решение, касающееся основ проблемы.

Очевидно, что услуги клиники должны быть бесплатными, и должны предоставляться в максимальном объеме, в той мере, в какой они требуются в каждом отдельном случае. Но психиатрия пока не совершенна. Полностью излечить можно лишь некоторых, если полное излечение вообще возможно. Пациент, состояние которого находится на грани нестабильности или в состоянии которого появилась некоторая стабильность после пребывания в лечебном учреждении, не должен подвергаться в дальнейшем такому же непереносимому давлению, которое привело его к болезни. Напротив, он должен быть избавлен от такого давления. Его задачей является выздоровление или, по крайней мере, не ухудшение состояния. Следовательно, он должен получать из общественных фондов пенсию, необходимую для поддержания его самого и его иждивенцев на достаточно высоком жизненном уровне. И в том случае, если его поведение не представляет собой непосредственной опасности для окружающих, он должен быть освобожден от рамок закона, ему следует разрешить работать а соответствии с его побуждениями и с применением любых способов труда, какие он считает необходимыми…»

Завизжали тормоза. Автомобиль занесло, когда водитель попытался резко затормозить. Побледневшее лицо водителя показалось из окна машины и Бейли услышал резкий окрик: