Обручальный кинжал - Руда Александра - Страница 17

Боролись с сайдами по-разному. Если кто-то узнавал в бесплотной сущности, объявившейся неподалеку, близкого человека, то платил магу, чтобы позволить сайде выполнить свое дело и отпустить душу человека к Пресветлым Богам. Или же к месту обитания сайд рано или поздно являлся маг с небольшим военным отрядом и развеивал сущностей с помощью мощнейшего заклятия. Самых упорных и успевших материализоваться вояки рубили на куски и сжигали.

Ни у кого из нас не было такой силы, чтобы развеять всех сайд, которые собрались около фургона.

— Откуда же их столько набралось? — Тролль с досадой стукнул кулаком по стене. Его злил тот факт, что сила и мускулы в этой ситуации ничем не могли помочь.

— Это люди из уничтоженных деревень, — задумчиво сказал капитан. — Сбились в стаю. Кто же их будет развеивать, если никому даже не известно, что тут подобное творится! Сюда бы трех-четырех магов и с десяток солдат!..

— Сайды притянулись на нашу жизненную энергию, — грустно сказала я. Нужно было мне сразу сообразить, что происходит, и гнать фургон на максимальной скорости прочь из этой проклятой земли. Сайды очень медлительны, у нас был бы шанс спастись!

— А почему Даезаэль себя так вел? — спросила Тиса. Девушка уже взяла себя в руки, и в глазах у нее светился целеустремленный огонек. Мне даже не надо было спрашивать, чтобы знать, что воительница разрабатывает план спасения любимого капитана.

— Даезаэль — эльф, а эльфы куда больше магические существа, чем мы, люди, — ответила я, гладя целителя по голове. Он никак не хотел приходить в себя и еле дышал, — наверное, сайды начали пить его энергию, даже несмотря на защитный контур.

— Он умрет? — деловито осведомился капитан.

— Не знаю… — Я потерла ладонями лицо. Очень хотелось проснуться и обнаружить, что это сон, просто страшный затянувшийся сон.

— Сколько у тебя еще сил? — спросил Волк. — Как долго ты еще сможешь питать защиту своей энергией?

Я пожала плечами. Как только падет защитный контур, через несколько мгновений от нас останутся только иссушенные тела. Поэтому я была намерена оттягивать этот момент как можно дольше. Впрочем, «перед смертью не надышишься», — обычно говорил Чистомир, направляясь к своему отцу для получения очередного заслуженного наказания в виде порки. Иногда он даже заранее снимал штаны, что всегда вызывало у служанок повышенный интерес.

— Я не понимаю, почему капитан не может обратиться к силе Дома, — вмешался гном. — Ведь мы тогда были бы все спасены!

— Потому… — гневно начал было тролль, но капитан остановил его движением руки.

— Потому что толку от этого не будет. Я буду мертв сразу же, как только обращусь к магии, не успею даже элементарного заклинания произнести, — спокойно сказал он. — Нужно придумать другой выход.

Гном все сидел и бормотал себе под нос, что нужно что-то делать. Я перебирала эльфийские запасы снадобий, пытаясь придумать, как облегчить страдания целителя, а капитан просто сидел у задника фургона и смотрел на звездное небо. Оно было таким высоким и так густо усыпанным звездами, словно это маленькая девочка набрала полную корзинку сияющих ягод, да и рассыпала случайно по черному-черному полотну.

После того как Ярослав оборвал попытки Тисы заставить гнома замолчать, девушка посидела немного, а потом подняла голову и стала решительно рыться у себя в сумке.

— Что ты делаешь? — спросил Драниш с любопытством.

— Готовлюсь к смерти, — спокойно ответила воительница. — Я не хочу умереть в старой рубашке и с грязным лицом.

— В тебе проснулась девушка? — удивился тролль.

— Во мне проснулась гордость, — резко ответила Тиса.

— Во как! — уважительно протянул Драниш. — Так ты хочешь, чтобы последнее, что увидел Ярик перед смертью, — это твою умытую физиономию и причесанные волосы?

Тиса стрельнула глазами в сторону Волка, который продолжал смотреть на звезды, и тем самым себя выдала.

— Ну да, да… — начал было тролль, но девушка яростно его перебила:

— Нет! Но умираем-то мы один раз, и этот раз должен быть достойным. И что плохого, если я хочу погибнуть рядом с любимым человеком? Ты бы лучше не ехидничал, а котю свою утешил. Сидит, рыдает.

Я подняла голову и улыбнулась:

— Ты ошибаешься, Тиса. Я вовсе не плачу. Ты же сама говоришь, что смерть нужно встретить достойно, а какое достоинство в слезах? Тем более… я уже умерла два года назад, и мне не страшно. Ведь самое страшное — это не когда умирает твое тело, а когда погибает душа. А тело… Мы все же пока не умерли, а значит, нужно не к смерти готовиться, а продолжать бороться.

— Да! — выкрикнул Персиваль. — Я знаю выход, я его нашел! Ведь сайды питаются живой энергией, так? Всего-навсего нужно пожертвовать кем-то из нас, сайды отвлекутся, а мы уедем быстро-быстро, и они нас не догонят. Ведь они очень медленно передвигаются, я видел!

— Вот давай мы тебя выбросим за защитный контур, — предложил Драниш. — Как сказал бы Даезаэль, инициатива наказуема.

— Нет, нет, нет! — Гном захихикал. — Выбрасывать за контур будем не меня, а тебя, мой дорогой тролль. Ты у нас самый физически сильный, и ты самый магиеустойчивый. Тебя сайды будут пить очень долго, и мы спасемся. А чтобы дать нам еще больше шансов, ты прихватишь с собой целителя, ведь все рано он уже не жилец, правда?

В фургоне наступила гробовая тишина. Мы все избегали смотреть друг на друга, ведь, наверное, у каждого в голове нет-нет да и появлялись подобные мысли — как спастись самому, пожертвовав своим соседом. Просто Персиваль был первым, кто решился озвучить эти постыдные мысли.

За стенами повозки шелестел листьями лес и тихонько шептались многочисленные сайды. Этот шепот был таким мучительным, словно у тебя невыносимо болит голова, а где-то неподалеку с раздражающей частотой капает вода, и совсем скоро начинает казаться, что она капает у тебя в голове, отдаваясь вспышками боли в каждом органе.

— Наверное, — вдруг неуверенно проговорил Драниш, — наверное… Персик прав.

Я подняла голову и удивленно взглянула на тролля, краем глаза заметив, что капитан тоже отвлекся от созерцания звезд и склонил голову набок, внимательно рассматривая друга.

Драниш переплел пальцы, закрыл глаза и поднес ладони ко рту, как будто молился. Я поняла, что больше никто ничего не скажет, поэтому вскочила на ноги и подбежала к троллю. Схватила его за уши и заставила поднять голову и посмотреть на меня.

— Не выдумывай! — строго сказала я. — Мы вместе попали в эту ситуацию и вместе из нее будем выбираться. Что еще за самопожертвование? Не слушай Персиваля, в нем говорит страх. Слушай Тису, она права. Нужно вести себя достойно, а не глупо.

— Во мне говорит не страх, а разум, — возразил Персик.

— Достойно — это как раз пожертвовать собой ради других, — добавила Тиса. — Мила, прошу тебя, перестань вести себя как героиня глупого романа. Разве тебе не хочется жить?

— Хочется, — согласилась я. — Но не ценой жизни другого человека.

— Это ерунда! — закричала воительница. — Мы все живем ценой жизни кого-то другого. Даже ты. Твоя мать, рожая тебя, могла умереть и была готова к этому. Я уже не говорю о том, что она потеряла огромный кусок здоровья и поэтому будет жить лет на десять меньше.

— Своей матери я отплачу тем, что, в свою очередь, рожу продолжение нашего рода, — ответила я, смело глядя в глаза Тисе. — Это закон жизни. А Дранишу я не смогу отплатить ничем.

— Пусть он тебе ребенка заделает, — предложила девушка. — Мы отвернемся, дел-то на пять минут. И ему отплатишь тем, что всю жизнь будешь мучиться с маленьким тролленком.

— Тиса, — рявкнул Драниш, — как ты можешь такое говорить?

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах отблеск тщательно спрятанной надежды: «А вдруг, а вдруг она согласится?» Тролль понял, что я это увидела, и снова зажмурился, а когда открыл глаза, в них не было ничего, кроме решительности.

— Ты меня поцелуешь на прощанье? — тихо спросил он.

— Не говори глупостей, — ответила я. — Никто никем жертвовать не будет. Я могу продержать этот контур еще достаточно долго для того, чтобы мы придумали, что делать. Или вдруг что-то случится! Возможно, рядом кто-то проедет…