Закон любви - Тернер Дебора - Страница 16

Она с готовностью изложила перспективы.

— Ну неужели ты не понимаешь, что все ожидаемые тобой доходы будут в лучшем случае на грани самоокупаемости.

Их беседа была прервана приходом официанта, который принес закуски и первое. Но буквально после одного глотка острого экзотического варева Алекс возобновил разговор, который был для Инги одновременно и неприятным и интересным.

— Так все-таки когда ты реально сможешь расплатиться с отцовскими долгами?

— Хотела бы я это знать. Я очень стараюсь сделать это как можно быстрее. Для меня главное, чтобы из-за его непрактичности и неумения работать не пострадали другие люди.

— Наиболее пострадавшая сторона — ты сама, — задумчиво заметил он.

— Неужели вы не поступили бы точно так же, если бы вам пришлось исправлять ошибки вашего отца?

Лицо Алекса потемнело.

— Я никогда не знал своего настоящего отца.

— Ну хорошо, пусть в этом случае речь будет идти об отчиме.

Поглядев на Ингу сквозь бокал вина, он медленно произнес:

— Да, я выплатил бы его долги даже при условии, что у нас были бы не самые хорошие отношения. — Потом он резко изменил направление разговора: — Может быть, выгоднее продать твое хлипкое хозяйство? Ты расплатишься с долгами и начнешь новую жизнь.

— Любопытно, как это я ее начну, не имея ни денег, ни специальности, ни образования?

— Слушай, но ведь очень многие люди входят в жизнь после школы, не имея ничего за душой. Кстати, можно пойти и другим путем. Ты берешь у меня взаймы деньги, вкладываешь их в укрепление своего хозяйства, прибыльность его резко возрастает. Через два года ты сможешь расплатиться со всеми, в том числе и со мной. Я все просчитал, — признался Алекс.

Инга в который уже раз покраснела.

— Я ни за что не возьму у вас деньги. Я справлюсь с ситуацией сама.

— Каким же образом?

— Справлюсь, — упрямо прошептала она.

— Будь моя воля, я придушил бы твоих предков. Как они могли оставить тебя один на один с судьбой, с долгами, не дав тебе какого-либо профессионального образования?

— Так сложились обстоятельства. Это не было их злой волей. Они просто не смогли дать мне образование. А что сделали ваши родители для вашего успешного старта?

Конечно, Инга не собиралась обижать или огорчать Алекса. Но так уж вышло.

После долгой паузы он ровным голосом заговорил:

— Видишь ли, я уже сказал тебе, что не знал своего родного отца. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне было всего шесть лет. Родственников у меня не оказалось. Меня отдали в приют. Прошел год, и я был усыновлен. Я очень полюбил свою приемную мать. Но ее муж не считал нужным вкладывать чувства в чужого ребенка. У него был сын от предыдущего брака. Я скоро понял, что никогда в глазах этого человека, моего приемного отца, не смогу подняться до уровня его родного сына. Жизнь была сносной, пока была жива моя новая мама. Когда она умерла, все рухнуло. Это случилось, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Через полгода я покинул тот дом навсегда.

Алекс сделал паузу.

Инга не перебивала его.

Через пару минут он продолжил свои воспоминания:

— Самым горьким было то, что приемная мать для меня стала гораздо ближе родной. Та, погибшая, мало занималась мной, часто жестоко наказывала. Мне казалось, что я раздражаю ее уже самим фактом своего существования. С каждым прожитым годом я, вырастая, подчеркивал ее возраст.

— Надо благодарить Бога за то, что вы провели хотя бы несколько счастливых лет. Как говорится, нет худа без добра. Испытания, выпавшие на вашу долю в юности, не сломили вас, а закалили.

Разговор был опять прерван появлением официанта. Тот поинтересовался, как понравились его гостям блюда. Оба дружно заверили, что ужин был великолепным. А чуть позднее Алекс заметил, что встретить такое великолепие в окружении ферм и полей — настоящее чудо.

Они допивали кофе, когда в зал вошел вместе с женой бывший школьный приятель Инги, тот самый, с которым у нее было нечто вроде первого в ее жизни романа. Он жалобно посмотрел на Ингу, и Алекс с удивлением заметил, как улыбка сползла с ее губ.

— Что так огорчило тебя? — участливо поинтересовался он.

— Нет, нет, все в порядке.

Но он все понял, когда увидел молодоженов.

— Между вами что-то было? — спросил нарочито равнодушно Алекс.

— Да ничего серьезного. Просто пару месяцев мы ходили па танцы и в кино. — Инга не сочла нужным посвящать Алекса в свою маленькую тайну.

— Но он выглядит так, как будто ты разрушила его счастье.

— Мне, честно говоря, хотелось бы прекратить разговор на эту тему.

Про себя во время затянувшейся паузы Инга думала: если я уступлю ему и он получит то, о чем говорит совершенно открыто, что это изменит? Да, какое-то время уйдет на страстные отношения. Но потом все сведется к вековому инстинкту — инстинкту продолжения рода. А как этот красавец поведет себя в такой ситуации?

От размышлений ее оторвало появление местной знаменитости — джазового пианиста. Это был грузный неопределенного возраста и неопределенной национальности человек. При первом взгляде на него ни у одного посетителя не возникало симпатии. Но стоило толстяку сесть за рояль, как все готовы были простить ему и внешность, и неопрятность. Каждый из слушающих оказывался зачарованным теми звуками, которые он извлекал из инструмента. Даже такой рациональный человек, как Алекс, подпал под очарование его музыки.

Рояль замолк. Инга не сразу вернулась к действительности. Она поймала себя на мысли, довольно необычной для нее. После рассказа Алекса о его трудном детстве ей так захотелось возвратить ему все, что он тогда недополучил: любовь, ласку, чувство комфорта.

А мысли Алекса тоже не стояли на месте. Отгадывая какую-то свою загадку, он спросил Ингу:

— Сколько тебе было лет, когда твои родители привезли тебя сюда?

— Почти десять, — не без удивления ответила она. — После европейской цивилизации, даже в не худшем ее проявлении, мне здесь так понравилось! Понимаете, здесь не было такого количества запретов, как в Польше. Здесь не было засилья автомобилей, полицейских, агентов безопасности, партийных деятелей, жуликов и мошенников. Мне этот мир показался раем на земле. Разницу той и этой жизни поняла и ощутила даже такая малышка, как я.

Продолжая беседу, Инга не забывала о присутствии в ресторане своего школьного приятеля и его ревнивой супруги. Почему у него такой затравленный вид?

У школьного друга, конечно, было имя. Его звали Ян. Да, несколько лет назад он и Инга пережили влюбленность и даже зашли достаточно далеко для юноши и девушки такого возраста — добрались до постели, правда не осознав всего того, что могут дать по-настоящему близкие отношения. Может быть, если бы Ян не дезертировал с любовного и лирического фронта, все двигалось бы вперед. Но, увы! То ли испугавшись перспективы, то ли не поняв, какой шанс ему дала судьба, Ян исчез. Инга поплакала, но, поскольку и с ее стороны это не было настоящим взрослым чувством, успокоилась достаточно быстро. Прошло несколько лет, и, женившись на настойчивой девице, которая поставила себе целью жизни заарканить приглянувшегося парня, Ян понял, какую злую шутку сыграла с ним судьба. Рядом с ним была хищная красивая самка, которой он нужен был только для постели. Но его тело и душа тянулись к другой, которая совсем недавно готова была слиться с ним во всех смыслах. А теперь воспринимала Яна только как старинного школьного приятеля, с которым можно поговорить по душам, но не более. Пожалуй, Роберту было лучше, подумала Инга. Ему хоть не надо было притворяться перед женой, поскольку таковой не было.

Отвлекшись от этих мыслей, она взглянула на Алекса. Ее поразило выражение его лица. Он смотрел на нее, как экспериментатор, наверное, смотрит на подопытного кролика. Взгляд этот был холодным, изучающим, лишенным конкретности. Казалось, на месте подопытного кролика могла бы быть любая другая. Но ее в данном случае интересовали только собственные перспективы.