Звериный подарок - Шолох Юлия - Страница 6

– Бери. Отнесешь сейчас волкам. Попросишь от моего имени прощения и передашь этот подарок в знак моего глубочайшего раскаяния. Сделаешь все, что скажут. Поняла? Я жду полного послушания, и только посмей ослушаться! Иди!

Шкатулка упала в мою ладонь, инстинктивно заставив пальцы крепко сжаться.

Опять идти к волкам? Еще и прощения за него просить? А еще таким тоном приказал, будто это я виновата в его неудавшемся обмане, а он тут ни при чем. Этакая случайная жертва. Ладно, выбора у меня и правда нет, извинюсь, не в первый раз. Извиняться за свою не такую уж длинную жизнь мне приходилось столько раз, что я легко смогу это сделать, даже ничего внутри не дрогнет. Хорошо, пусть все закончится побыстрее.

Кузьма встретил меня за дверью и повел назад, но оказалось, что в комнате волков уже нет, и я последовала за ним в левое крыло замка, где селили гостей. Члены княжеской семьи занимали правую половину, и ходили слухи, что в окна, расположенные напротив друг друга, можно увидеть множество интересных вещей, и княжеские советники часто подглядывают за гостями. Неужели правда?

Кузьма шел медленно и тяжело вздыхал. Что-то мне это нравится все меньше и меньше. Идти одной в комнату к мужчинам? Но ведь князь приказал, и ослушаться никак нельзя. Наверное, он просто не знал, что они уже поднялись к себе.

Остановившись у одной из дверей, Кузьма нерешительно оглянулся. Чего так странно смотреть? Это просто приказ князя.

– Спасибо, дальше я сама, идите.

Все-таки таким пожилым людям нужно больше отдыхать и меньше таскаться туда-сюда по холодным замковым коридорам, да еще в таком тесном камзоле. В нем, наверное, и не вздохнешь как следует.

Я постучала, уже представляя, как дверь откроет Радим, но ее открыл Дынко, высунув в щель только голову.

– Дарена? – удивился. – Чего тебе?

Низкий реверанс. Как же мне надоел этот корсет!

– Его светлость прислал меня с извинениями.

На круглом лице секундное раздумывание.

– Ладно, заходи.

Дверь открылась. Та-ак, зря я так резко вошла, будет урок на будущее, сначала стоит заглядывать. Волки в одних штанах, с голыми торсами и даже босиком. Та-а-ак, комнаты… смежные, похоже, они вместе живут. А у них тепло, в камине полыхает целая огненная буря. На полах пушистые темные ковры, стены обтянуты синей тканью. Мебель не похожа на изысканные княжеские гарнитуры, ничего изогнутого, никаких рельефных аппликаций. Вроде достаточно времени прошло, чтоб оделись.

Хм, ну хоть вожак рубашку натянул, на остальных можно и не смотреть. По крайней мере, постараться не смотреть, они очень красивы, особенно когда по голой груди скользит огненный зайчик из камина. Хотя, может, это не от камина, а от моего лица, я редко так сильно краснею.

Стоп, что я делаю вообще? Нужно переходить к заданию, Ждан настороженно меня разглядывает, будто ждет неприятностей:

– Я вас слушаю.

Реверанс. Хорошо бы за сегодня последний.

– Его светлость приносит свое искренние извинения по поводу случившегося и просит вас принять в знак прощения этот маленький подарок.

Показываю шкатулку и делаю шаг, чтобы отдать. Тут же мою руку перехватывает Радим. Зря, там нет ничего опасного, она же маленькая и легкая, чего он испугался? Что я запущу ее Ждану в голову с такой силой, что покалечу? Легко щелкнув пальцем, Радим открывает крышку и, резко вздохнув, тут же передает ее Ждану, не отводя от содержимого глаз. Теперь они прилипли к ней вдвоем, Дынко, заинтересовавшись, тоже подходит, заглядывает Ждану через плечо и изумлено присвистывает.

Что там такого любопытного? Раньше, чем успеваю сообразить, ноги уже делают пару шагов, и я, вытянув шею, заглядываю в шкатулку сбоку.

И что это? Розовая тонкая атласная ленточка, а на ней плоская костяная пластинка, круглая, покрашена розовым, посередине – рисунок белого кружевного бантика. Какой странный подарок, зачем волкам розовая ленточка, похожая на те бархотки, которые носят иногда на шее?

– Что это?

Ой, когда на тебя в упор смотрят три пары блестящих глаз, это не очень приятно. Быстро отскакиваю назад, наступив на собственное платье, и чуть из-за этого не сваливаюсь на пол. Наверное, нельзя было подходить так близко к вожаку, только бы не нарушить какое-нибудь их правило. Доказывай потом, что случайно.

– Ты не знаешь, что это? – совершенно спокойно спрашивает Радим.

Фух, похоже, ничего страшного не случилось, и они не восприняли мое приближение как оскорбление или что-нибудь подобное.

– Нет.

И тут на его лице появляется такая ярость, что просто дыхание замирает. Что я сделала не так? Неужели князь и подарок прислал неудачный, но ведь он прощения просит! Могли бы и навстречу пойти!

– И что князь тебе сказал? – интересуется Дынко.

– Сказал извиниться и отдать подарок. Сказал делать, что прикажете.

Вдруг мои ладони становятся такими мокрыми, что я хватаюсь за юбку, пытаясь подавить неожиданные подозрения. Не мог князь иметь в виду ничего неприличного, никак не мог. Я же пусть немного, но его кровь. Нет, это я просто испугалась злости, явно читающейся на их лицах, и оттого всякая гадость в голову лезет.

– И что… что вы мне прикажете? – Голос совсем на мой не похож, в голове пусто, я даже про корсет забыла впервые с тех пор, как его на меня натянули.

– Ничего. – Ждан хлопком закрывает крышку и отдает шкатулку Радиму, а тот тут же сжимает ее в руке. Возвращать, видимо, не собирается. – Скажи князю, мы подумаем и сообщим ему, как и в каком виде он принесет нам свои извинения. Иди.

Упрашивать дважды меня не нужно. В коридоре все еще ждет Кузьма. Вдруг так приятно видеть его светлые, замутненные годами глаза. Он как будто вздыхает спокойней и ведет меня в правое крыло к князю.

Что-то тут явно не так! Князь удивился, меня увидев, а потом даже разозлился. А уж когда я передала слова вожака, так просто рассвирепел.

– Никакого от тебя толку! Иди, и чтобы ни слова никому про подарок! – резко махнул он рукой.

И я ушла, не было желания задерживаться, хотя обычно старалась хоть ненадолго, на минутку, но остаться рядом, чтобы чуть-чуть побыть рядом, помечтать о том, что у меня есть любящий отец. А сегодня, наоборот, вылетела из кабинета с большим удовольствием. И даже фразу повиновения на прощание не произнесла.

Слуга отвел меня в комнату у кухни, где ждала Марфутишна с вещами. С каким удовольствием я сняла это жуткое платье, стащила его, как будто оно грязное! А уж корсет сдирала, как освобожденный каторжник кандалы. Что может быть лучше моей обычной одежды, свободной и удобной?

– Нас отвезут позже, когда экипаж освободится. – Марфутишна уселась на кровать, достав из корзины захваченное с собой вышивание. Запасливая!

– Пешком пойду.

Буду я ждать тут несколько часов, пока кто-нибудь сжалится и домой отправит! Идти-то всего пару верст.

День неплохой, дорога сухая, солнышко уже не греет почти, но идти среди полей всегда теплее, чем сидеть в каменных стенах. Кстати, а если пробежаться? Ребячество, как говорила Марфутишна: «В твоем возрасте не пристало носиться, как мальчишке, пора уже стать серьезнее и следить за своим поведением». Звучало, как будто бы моя жизнь уже закончилась, и осталось только сидеть у окна неподвижно, ожидая неминуемого пришествия смерти.

Но сегодня я побегала в свое удовольствие! Заслужила. И как же мне было тяжело! Как было стыдно за князя… За то, что он такой обманщик. За себя, что я пусть и не по своей воле, но врала. За странный подарок, с которым явно что-то не так. Вот только стоит ли разбираться, что? За наши… обычаи. За все.

Только я во двор вошла, как наружу высыпали мои домочадцы во главе с изнывающей от любопытства Глашей. Наперебой закричали, запричитали, заохали.

Как я их все-таки всех любила! Мою Маришку, которую невозможно не расцеловать в обе щечки. И братьев моих непутевых, кстати, их уже пора ловить и купать, чумазые, как будто в луже валялись. Может, и на самом деле валялись, вполне могу себе представить эту милую картину. И необъемную Глашу, которая иногда, будучи в хорошем настроении, пекла нам булочки и пирожки с вишней. И вздыхала тяжело, смотря, как мы все это поедаем, как будто впроголодь живем. Знала потому что, не на сладости набрасываемся, а на ласку да заботу.