Царь с востока - Хван Дмитрий Иванович - Страница 56

    В течение полугода железной рукой генерала Ли Минсика был наведён порядок в государстве и прекращены все явные конфликты между провинциальными элитами, что стало залогом для быстрого развития государства, лишённого, наконец, распрей между сановными кланами, сеющих прежде лишь смуту и разорение в провинциях. Бонгрим же, принялся объявлять проекты будущих реформ, в чём ему помогали не только последователи учения 'Сирхак', которыми ван постепенно заполнял освобождавшиеся места чиновников, но и посланцы от властителя Сокола, а один из них - Сергей Ким, стал главным советником при дворе и самым доверенным лицом вана.

    Принц Сунсон был в восторге! Мало того, он буквально захлёбывался от тех эмоций, что подарили северные чужаки! Ему, проведшему всю свою недолгую пока жизнь за стенами дворцов да изредка путешествуя между ними в закрытом и душном возке, сегодня удалось покататься на маленьком самоходном корабле по морскому заливу близ устья великой реки Хан, вдыхая полной грудью свежий морской воздух, пронизанный солёной влагой, подставив лицо тёплым лучам солнца. Над водой кружились пронзительно кричащие чайки, чей лёгкий полёт то и дело сменялся стремительным падением вниз и взмыванием вверх - но уже с добычей в клюве. Сунсон посматривал на находившихся рядом с ним северян - высокие, сильные, с широкими улыбками и смеющимися же глазами, они вовсе не пугали принца, а наоборот - внушали уверенное спокойствие. К тому же прибывший в крепость Канхва генерал Ли, близкий друг вана Бонгрима, говорил о них, как о добром и отважном народе, у которого в чести учёные и мастера. В этом старший сын Кви И - любимой наложницы отца вана, уже успел убедиться - кораблик, на котором он плыл, толкали вперёд вовсе не вёсла, и не парус - а диковинный механизм, для работы которого сжигали уголь. Генерал Ли рассказал об этом и Сунсону и его младшему брату Наксону - но тот, испугавшись шума механизма, наотрез отказался залезать в кораблик. Движимый лишь только страхом перед неизведанным, Наксон кричал и заплакал, вскоре убежав с берега обратно в крепость, сопровождаемый донельзя взволнованными слугами. Ну что взять с ребёнка? А он, Сунсон, уже взрослый, который может управлять своими эмоциями и не показывать людям свои слабости!

    Генерал Ли ещё во дворце предупредил братьев, что им вскоре предстоит познакомиться и подружиться с сыном властителя северного народа Ороса. Когда кораблик пристал к большому военному кораблю - одному из тех, на которых прошлым летом Ороса привезли войско генерала на Канхвадо. С борта корабля спустили лестницу, удерживаемую бечёвками, и гости поднялись по ней наверх. Сердце Сунсона бешено колотилось, грозя выскочить из груди, когда он ступал на палубу корабля и, расправив плечи, осматривался вокруг. Рядом с ним были столичные сановники, начальник и военный руководитель провинции, несколько чиновников и военачальников рангом поменьше. Все они прибыли сюда по приказу правителя Кореи, чтобы посмотреть на корабли северян, но главное, увидеть самих Ороса, дабы знать, с кем им уже совсем скоро предстоит сотрудничать.

    Пока чиновники и их коллеги Ороса знакомились, совершая необходимые для этого ритуалы, Сунсон стоял в сторонке да смотрел во все глаза на корабль и людей, которые управляли им. Он сразу же увидал грозные пушки, с которых уже снимали чехлы, чтобы показать гостям корабля орудия в полной красе. Военные чиновники столичной провинции Кёнги надолго задержались у пушек, что-то выспрашивая у офицеров корабля. А генерал Ли, подойдя к принцу, показал ему на молодого Ороса, который находился у ближней пушки:

    - А это сын властителя Сокола, - проговорил Минсик. - Я тебя представлю.

    - Но я же не знаю его языка! - немного оробел принц.

    - Будешь учить! - твёрдо произнёс генерал, пояснив:

    - Это приказ вана. Ты и твой брат Наксон совсем скоро отправитесь в страну Ороса, чтобы стать офицерами флота. Ты же помнишь великого флотоводца Ли Сунсина?

    Принц едва не лишился чувств, даже ноги его на миг ослабли. Удивлённый такой реакцией Минсик даже поддержал пошатнувшегося юношу, чтобы тот не упал.

    - Что с тобой, Сунсон? - требовательный взгляд генерала Ли будто уколол принца.

    - Ничего! - выпалил тот. - Мой великий брат знает, что лучше для меня. Но...

    - Что 'но'? Продолжай, - приказал генерал.

    - Великий принц Инпхён сейчас на Севере...

    - Инпхён - другое дело! - рыкнул Минсик. - Он предал своего брата! Он достоин наказания! Бонгрим пожалел его, отправив в земли властителя Сокола.

    Опального принца, так и не ставшего ваном, Бонгрим отправил в Сунгарийск, подальше от столицы. Это было необходимым решением для внутреннего спокойствия страны - запятнавший себя связью с маньчжурами великий принц Инпхён не должен был стать объектом цинских провокаций. Своих младших братьев и сестру, рождённых от наложниц, а потому не имевших прав на престол, ван поначалу сослал в крепость Канхвасан, где они жили под присмотром гвардейцев. Но после, по совету Кима, Бонгрим решил отправить обоих во Владивосток, учиться морскому делу. Что до сестры, принцессы Хёмён, которой только минуло семнадцать лет, то ей следовало искать жениха, и теперь уже сам Бонгрим решил узнать у своего ближайшего товарища - не будет ли властитель Сокол противится знакомству своего сына с принцессой? Нет ли у него иных планов?

    - Думаю, не стоит пока озадачивать самого Сокола этим вопросом, - отвечал тогда вану Сергей. - Но идея верная. Военный и торговый союз, закреплённый династическим браком, станет ещё крепче.

    В итоге ван отправил в Вегван просьбу о прибытии к Канхвадо весной следующего года корабля 'Забияка', якобы для того, чтобы сановники столичной провинции могли поближе узнать своих союзников и оценить мощь их морского флота.

    Корвет 'Забияка', а также сопровождавший его транспорт 'Уссури' продолжали находиться на якорной стоянке в спокойных водах залива близ острова Канхва, но команды не были заперты на кораблях, а имели возможность посещать остров и находится в крепости. На корабли же каждый день совершались экскурсии чиновников и военных уже не только из провинции Кёнги, но и иных - новости разносились быстро. Некоторые из визитёров уже видели 'речные драконы' северного соседа, охраняющие речную границу с Цин, а потому держались более уверенно по сравнению со своими коллегами.

    За то время, что корабли стояли близ устья Хангана, Стас вместе со своим другом Мечиславом, сыном покойного профессора Радека, успели обследовать крепость и ту небольшую часть дворца, куда их допустили. Капитан корвета не препятствовал и конным прогулкам друзей, на которые их приглашали принцы. Младший брат Сунсона - принц Наксон всё же пересилил свой страх и, повинуясь приказу вана, ступил на палубу корвета северян. Теперь же он то и дело просил устроить ему покатушки на катере, а с корабля его трудно было возвратить на берег. Быть может, прав ван Бонгрим - быть ему морским офицером?

    В один из дней принц Сунсон, снова прибывший на вновь устроенные причалы у 'врат Канхвадо', где швартовался паровой катер, пригласил Стаса с другом на прогулку по острову. На сей раз Сунсон обещал показать нечто новое. И верно, на сей раз кавалькада всадников, состоящая из двух юнкеров, принца, присланного генералом Ли молодого парня-переводчика по имени Хэсук и двух молчаливых и хмурых гвардейцев охраны, проследовала дальше обычных до сего дня маршрутов. Сунсон решил показать своим новым друзьям древние каменные монументы, в которых ангарцы узнали дольмены - они слышали о таких сооружениях ещё в школе на уроках географии. Но друзья не ожидали увидеть их тут, да ещё в таком количестве! Вдоволь полазив по каменистым склонам холмов, где стояли мегалиты, используемые крестьянами в ритуальных целях да пообедав в одном из селений, они решили возвратиться в крепость. Кстати, местные жители хоть и поглядывали на чужаков с напускным недоверием, но при виде принца, запросто общающегося с ними, позволяли себе и более благожелательные взгляды. Но не более того! Все ещё довлеющие среди народа вековые догмы сдерживали их, мешали выразить свои эмоции. И всё же Стасу казалось, что им хочется подойти ближе, пообщаться и рассмотреть чужестранцев, появившихся на Канхва по воле властителя Бонгрима. Однако идеологическое правило, что чужак является источником всяких неприятностей, было доминирующим.