Скользкий склон - Сникет Лемони - Страница 10

— Я читал, что в пещеры Мёртвых Гор забираются звери, которые впадают в зимнюю спячку, — сказал Клаус. — Вы уверены, что останавливаться тут безопасно?

Снежный Скаут, на котором вместо униформы был свитер, быстро повернулся к Бодлерам, как если бы хотел что-то сказать, но Брюс ответил раньше.

— Сейчас это не опасно, ребята, — сказал он. — Несколько лет назад в этих горах водились медведи. Медведи были такие умные, что их тренировали как солдат. Но они куда-то исчезли, и никто не знает почему.

— Не медведи, а пантеры, — сказал скаут в свитере, но сказал так тихо, что Бодлерам пришлось наклониться к нему, чтобы ничего не упустить. — И они были вовсе не солдатами. Пантеры были сыщиками — Гарнизоном Пантер-Волонтёров.

Он повернулся так, что его маска была обращена прямо на брата и сестру, и дети поняли, что он, должно быть, разглядывал их через дырочки.

— Гарнизоном Пантер-Волонтёров, — повторил скаут в свитере, и у детей перехватило дыхание.

— Ты сказал… — начала было Вайолет, но скаут в свитере лишь помотал головой, словно намекая, что продолжать небезопасно. Вайолет взглянула на брата, а затем на скаута, явно желавшего разглядеть под масками их лица. Заглавные буквы в словах « Гарнизон Пантер- Волонтёров», несомненно, соответствовали аббревиатуре «Г. П. В.», названию той организации, которую и разыскивали Бодлеры. Неужели это просто совпадение, как уже не раз случалось? Или этот таинственный скаут подавал им какой-то знак?

— Не знаю, дети, о чём вы там шепчетесь, — сказал Брюс, — но немедленно перестаньте. Сейчас не время для разговоров. Сейчас время для Скаутских Историй, когда один Снежный Скаут рассказывает другим Снежным Скаутам свою историю. А затем мы все будем есть пастилу, пока не затошнит, и пойдём спать на горе одеял, как делаем каждый год. Пусть-ка наши новенькие расскажут нам историю!

— Нет уж, первую историю расскажу я! — захныкала Кармелита. — В конце концов, я же Королева Фальшивой Весны!

— Но ведь путники наверняка расскажут нам что-нибудь замечательное, — сказал скаут в свитере. — Я бы очень хотел услышать Головокружительно Поэтичную Версию!

Клаус увидел, что его сестра подняла руки к голове, и улыбнулся. Он знал, что у Вайолет была привычка стягивать волосы лентой. Это помогало ей думать, но, когда на голове маска, сделать это невозможно. Оба Бойлера поспешно пытались найти способ пообщаться с таинственным скаутом и были так поглощены своими мыслями, что едва ли слышали, как оскорбляла их Кармелита Спатс.

— Нечего рассиживаться, кексолизы! — заявила Кармелита. — Если хотите рассказать историю, так рассказывайте!

— Извините, у нас позади Горькое Печальное Восхождение, и поэтому хорошую историю нам придумать трудно, — проговорила Вайолет, стараясь как можно тщательнее подбирать слова.

— Я не знал, что у вас был такой трудный день, — сказал скаут в свитере.

— Ещё какой, — ответил Клаус. — Мы весь день ничего не ели, кроме Горелых Перепечённых Ватрушек.

— А ещё эти снежные комары, — добавила Вайолет. — Они вели себя как Гадкие Писклявые Вампиры!

— Когда они жужжат на разные голоса, — добавил Клаус, — то скорее напоминают Гнусавую Помятую Валторну.

— Или Грамотно Подпорченную Виолончель, как мне кажется, — подхватил скаут в свитере и кивнул маской Бодлерам, как будто хотел сказать, что уловил смысл их последних фраз.

— В жизни не слыхала такой скучной истории! — заявила Кармелита Спатс. — Дядя Брюс, скажи этим двоим, что они оба кексолизы!

— Ну, знаешь ли, так разговаривать не очень-то гостеприимно, — ответил Брюс, — но должен заметить, что история, которую вы рассказали, действительно была малоинтересной. Когда Снежные Скауты рассказывают истории, они пропускают скучные подробности и рассказывают только то, что действительно интересно. Тогда история оказывается активной, бесстрашной, выносливой, гостеприимной, доброй, естественной, жизнерадостной, застенчивой, искренней, красноречивой, любознательной, молчаливой, неутомимой, основательной, послушной, разумной, спокойной, толковой, упорной, филантропичной, хитрой, целеустремлённой, человечной, шаловливой, щеголеватой, энергичной, юной и явственной — всегда, каждое утро, каждый полдень, каждую ночь и весь день напролёт!

— Я покажу этим кексолизам, как рассказывают интересные истории! — заявила Кармелита. — Однажды я проснулась, глянула в зеркало и увидела там самую миленькую, хорошенькую, самую замечательную девочку на всём белом свете. Я надела любимое розовое платье, чтобы выглядеть ещё красивее, и помчалась в школу, где моя учительница сказала, что в жизни не видела никого очаровательнее меня, и дала мне в качестве особого подарка леденец.

На этом месте я прерву свой рассказ и позаимствую одну идею, что здесь означает «присвою себе мысль, которая пришла в голову кому-то другому». Например, если кто-то скажет вам, будто лучший способ писать благодарственные письма состоит в том, чтобы после каждого письма вознаградить себя пирожным, то вы можете позаимствовать его идею, поставив рядом с собой тарелку с пирожными, которые остались от вашего дня рождения, когда принято дарить подарки. Если какая-нибудь девушка скажет вам, будто лучший способ улизнуть незамеченной из дому поздно ночью это удостовериться, что все спят крепким сном, тогда вы можете позаимствовать её идею, подмешав каждому порцию снотворного в послеобеденную чашечку кофе, прежде чем спускаться вниз по плющу, который вьётся за окном вашей спальни. Ну а если вы читали эту жалкую историю, то, оказавшись в следующий раз в подобном положении, можете позаимствовать идею из «Скользкого склона» и использовать разные клейкие вещества, а также тормозной парашют, чтобы притормозить несущийся фургон, а затем, спасаясь от холода, добыть из него всякой тёплой одежды и найти пещеру, полную Снежных Скаутов, собравшихся вокруг огня, в то время когда снаружи кишмя кишат снежные комары.

Я же позаимствую идею у Брюса — ведь это он предложил, чтобы тот, кто рассказывает свою историю, рассказывал только всё самое интересное, а всё скучное пропускал. Само собой разумеется, старшие Бодлеры с удовольствием бы пропустили занудную часть собственной истории, так как им очень хотелось поскорее покинуть пещеру и возобновить поиски своей сестры. Но Вайолет и Клаус понимали, что им не следует уходить из пещеры, не поговорив с таинственным мальчиком в свитере, а поговорить с ним на глазах у Брюса и остальных Снежных Скаутов им не удастся. Поэтому они сидели у костра, пока Кармелита Спатс всё рассказывала и рассказывала, какая она хорошенькая, и ладненькая, и миленькая и как каждый встречный заверял её, что она необычайно привлекательна. И хотя Бодлеры вынуждены были выслушивать все эти скучные детали её рассказа, вам это уж вовсе ни к чему. Поэтому я пропущу все утомительные подробности бесконечного рассказа Кармелиты и бессмысленную речёвку, которую Брюс заставил всех повторить ещё не раз, а заодно и ужин, состоявший из пастилы, который скауты разделили с братом и сестрой. Я также опущу описание того, как неудобно было Вайолет и Клаусу отворачиваться от скаутов, приподнимать маски, чтобы запихивать в рот пастилу, а потом снова закрывать лица из опасения, что их могут узнать. После длинного и утомительного путешествия дети предпочли бы более основательный ужин и не такой сложный способ съесть его, но отказаться от пастилы они не могли. Поэтому им пришлось терпеливо ждать, пока события этого вечера пройдут своим чередом и пока все остальные скауты наконец устанут и устроятся на своих одеялах вокруг Весеннего Шеста. Даже когда Брюс, вместо того чтобы пожелать всем спокойной ночи, предложил скаутам ещё раз произнести Алфавитную речёвку, Вайолет и Клаус не решились встать и поговорить со скаутом в свитере, опасаясь, что их подслушают. Поэтому им пришлось ждать ещё несколько часов, пока огонь не погас и пещера не заполнилась храпом спящих скаутов. Я же позаимствую идею у вожатого скаутов и перейду прямо к следующему интересному эпизоду, случившемуся очень поздно ночью, когда как раз и случаются самые интересные события многих историй, которых люди часто вовсе не замечают именно потому, что в это время крепко спят в своих постелях либо прячутся в чулане горчичной фабрики, предназначенном для хранения швабр, переодевшись совком для мусора, чтобы обмануть бдительность ночной сторожихи.