Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Вилар Симона - Рыцарь света Рыцарь света

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Рыцарь света - Вилар Симона - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

— Я сказал только то, что сказал, — пережевывая кусок баранины, пробурчал Метью. — Когда мы с Рисом были в замке милорда, туда прибыл какой-то гонец, а уже вечером милорд Роджер Херефордский объявил, что готов пойти на мировую со Стефаном.

А тут еще и Рис вмешался:

— Скажи же ему, Метью! Ну да ладно, я сам. Дело в том, что на ливрее прибывшего к Херефорду гонца был герб графа Корнуолла. И после этого граф вызвал нас и спросил, не случилось ли чего-либо странного, когда мы были в тех краях. Ну, мы-то, понятное дело, только плечами пожимали, и нас оставили в покое.

— А еще Херефорд спрашивал, почему ты не явился, — добавил монах. — Ну а мы сослались, что у тебя свои дела есть.

Слушавший рядом Гай положил руку на плечо юноши.

— Вот видишь, Артур, как опасно вмешиваться в дела сильных мира сего. Сегодня они готовы на одно, завтра — уже на другое. Это называется политика. И если этот Артур ле Бретон в чем-то замешан…

— Конечно, замешан, — подал голос Метью и вытер блестевшие от жира губы. — Мы разузнали кое о чем, когда подпоили брата Херефорда, молодого Вальтера Фиц Миля. И он сказал, что этот госпитальер ездил по замкам, встречался с лордами и церковниками, о чем-то с ними говорил, но… его лица никто не видел. Рыцарь действовал очень осторожно, видимо, он ловкий парень, клянусь бородой Христовой!

— Но если его толком никто не знает… то что помешает мне явиться под его личиной?

— Забудь! — резко произнес Гай.

Артур повернулся к нему, глаза его блестели.

— Ну уж нет! Да и необязательно мне на весь Лондон кричать, что я и есть Артур ле Бретон. Я представлюсь просто госпитальером, и даже герольды не посмеют посчитать меня недостойным участия в рыцарских состязаниях, ибо в сей орден принимают только людей из благородных семейств. А имя… Да будет вам известно, что я недавно был во Франции и узнал, насколько там популярно нынче являться на турниры инкогнито. О, сэр, взгляните, какое вооружение мне досталось от погибшего рыцаря! — Он достал мешок с вооружением крестоносца. — Вы только посмотрите, какой отменный шлем! И весь закрытый. Кто узнает меня под этим стальным горшком?

— Это не горшок, — строго произнес Гай. — Подобный шлем называют топхельм — великий шлем. Их изобрели в Палестине, ибо они хорошо защищают от стрел из лука и арбалета, с какими имеют привычку внезапно нападать на христиан сарацины. Но сейчас подобные шлемы стали носить и у нас. Да, для турнира такой шлем был бы великолепен…

— Вот видите! — Артур сверкнул глазами, уже предвкушая, что Гай готов поддержать его задумку.

Но лицо рыцаря будто окаменело.

Огонь в глазах Артура медленно погас. И он лишь криво усмехнулся, когда Гай заявил, что не станет ему помогать уже потому, что не намерен потворствовать лжи, так как основной целью этого бродяги было ложным путем заполучить у его друзей из Гронвуда их единственную дочь.

— Если Милдрэд не будет против, вам-то что?

— А если будет?

Артур с силой отбросил топхельм в сторону, едва не задев бродившую между столами курицу, и та с кудахтаньем бросилась прочь, развеселив возившихся по хозяйству домочадцев. Они не знали нормандской речи, на какой велась беседа господина и этих троих, хотя и поняли, что те решают что-то серьезное. Уж Гвенллиан не сомневалась, что Артур убеждает ее мужа выделить ему наследство. Но и она не отказала себе в удовольствии разглядеть необычный шлем, вокруг которого собрались челядинцы. Они оттирали блестящий металл от куриного помета, в котором тот измазался, пока катился по полу.

Артур же смотрел на Гая, и глаза его вновь горели.

— Мои отношения с Милдрэд — моя забота, сэр! Ваше дело — поддержать меня. И вы… вы — мой должник, Волк! Или вы забыли, как некогда я спас вас от казни? За все это время я ни разу не напомнил вам об этом, никогда ничего не просил. Теперь же прошу. Но… клянусь светлым именем Бога, если вы не проявите себя как друг… Я все равно поеду в Лондон. Не знаю, что меня там ждет без вашей помощи, но в одном я уверен: я больше никогда не назову вас своим другом и вы больше никогда меня не увидите.

Гай побледнел. Он и сам не ожидал, как больно ему станет от этих слов. Да и кто ему Артур? Никто. Но при мысли, что тот затаит обиду и они никогда не свидятся, Гаю показалось, что он может потерять кого-то бесконечно дорогого.

— Я подумаю, Артур. Дай мне время.

— Пару дней, не больше, сэр! — жестко процедил сквозь зубы Артур.

Гай никогда еще не видел его таким разъяренным.

Юноша резко повернулся, забрал у слуг шлем и быстро вышел из дома.

— Вот горячая голова! — молвил Рис, глядя ему вслед. — А вам бы, сэр, и впрямь стоило понять, что он не отступит и что только вы можете ему помочь. Да, Гро? — И валлиец потрепал по загривку своего маленького лохматого пса.

А через день в усадьбу Гая неожиданно прибыла аббатиса Бенедикта.

Рис как раз сидел на мосту над рекой и удил рыбу, когда дремавший подле него Гро вдруг встрепенулся, зашелся лаем, а потом, радостно поскуливая, помчался к приближающейся на муле аббатисе. Рис тоже поспешил навстречу, стал отвечать на вопросы. Да, они оба тут, и Гай, и Артур.

Правда, они увидели этих столь похожих мужчин, когда те, стоя у дверей конюшни, отчаянно ругались: Гай говорил, что хоть он, как и обещал, отдаст парню коня, Артур все равно никудышный наездник, а юноша уверял, что эти сведения давно устарели и на службе у Плантагенета он давно уже поднаторел в этой нехитрой науке. Причем юноша был в таком гневе, что даже отпихнул принявшегося скакать возле него пса.

— Отстань, Гро!

Но тут он обернулся и увидел Риса, ведущего под уздцы мула, на котором восседала аббатиса. Уставшая, в запыленной, помятой сутане, она так и просияла при взгляде на него и Гая. И хотя мужчины обрадовались ее приезду, они, будучи разгоряченными, просто молча смотрели, как она спешилась и идет к ним неуверенной после долгой поездки верхом походкой и протягивает руки. Лицо ее при этом было одновременно и счастливым, и мокрым от поливших его слез.

— Артур, мальчик мой! Гай!.. Хвала Небесам! Как же я рада вас видеть. Вас обоих!.. Вместе!..

Им пришлось поддержать ее, ибо казалось, что Бенедикта вот-вот упадет. Она почти повисла на них, рыдая и повторяя их имена.

Как же это было непохоже на всегда сдержанную и достойную настоятельницу Бенедикту! Несмотря на свое плотное телосложение, небольшой рост и грубые черты лица, она всегда умела держаться с таким достоинством, что казалась внушительной. Теперь же она походила на простолюдинку, которая не стыдилась проявлять чувства при людях, висла на мужчинах и даже голосила, подвывая. Они пытались ее успокоить, о чем-то спросить, но она то прятала опухшее от слез лицо на груди брата, то кидалась на шею своему любимому воспитаннику.

— Да что случилось, ради всего святого? — Гай даже слегка тряхнул сестру, заставляя ее опомниться.

Бенедикта подняла к нему лицо. Вся привлекательность их рода досталась именно ее брату Гаю, но у них были одинаково красивые глаза — темно-карие, почти черные, в обрамлении густых загнутых ресниц. Такие же глаза были и у Артура. И сейчас три пары почти одинаковых темных глаз по очереди смотрели друг на друга.

Наконец аббатиса сумела совладать с собой, вытерла краем черного монашеского покрывала глаза, поправила крест на белом апостольнике [13].

— Все в порядке, мои дорогие. Просто я долго пробыла в пути, устала и все такое…

Она действительно выглядела утомленной. Гай отвел ее в дом, но Бенедикта стала поклевывать носом, уже когда ела овсянку. Ее уложили тут же, на лавке у стены, так как отдельные покои имелись только у хозяина усадьбы и его супруги. Но Бенедикту не тревожили шум и голоса в усадьбе, и она сладко проспала до самого вечера.

Артур большую часть дня провел возле коня; он оглядел его, проехался, а когда поставил в стойло и прошел в дом, то оказалось, что Черный Волк с Бенедиктой покинули усадьбу. На вопрос, где они, Гвенллиан сухо ответила, что брату и сестре понадобилось переговорить наедине и они ушли, ибо к вечеру с лугов и пастбищ в дом сошлось немало народа.

вернуться

13

Апостольник — часть монашеского облачения женщин; облегающий голову капюшон, соединенный с пелериной. Апостольник носился под головным покрывалом.