Вид из окна - Козлов Сергей Сергеевич - Страница 37

Из подъезда вышел уже точно не Георгий Зарайский, а Джордж Истмен, который хладнокровно вызвал по мобильному телефону бесполезную неотложку, а сам телефон швырнул в ближайшую урну.

Да, шесть лет назад он мог обратиться к отцу за помощью, но не было гарантии, что в конторе отца нет кротов с противоположной стороны. Вообще не было никаких гарантий, кроме одной — собственной смерти. И Георгий Зарайский предпочёл умереть, предварительно выведя львиную долю капиталов в иностранные банки и надёжно спрятав. Но Веруня-то какова? Оставшуюся треть он вновь превратила в империю. Женщина, которая никогда не интересовалась ни счетами, ни движимым-недвижимым, нырнула в бизнес, как золотая рыбка в аквариум. Нет, нырнула, может, как обычная, но быстро стала там золотой.

Незапятнанный паспорт гражданина Великобритании обошёлся Георгию дороже, чем собственные похороны. И шесть лет понадобилось, чтобы идеально легализоваться. Теперь оставалось самое простое: жениться на собственной русской жене, о которой он так и не смог забыть все эти годы. Но сейчас он вынужден был со стороны наблюдать за похоронами своего отца, точно также, как когда-то наблюдал за собственными. Свои-то ему, прости Господи, понравились…

Всё началось восемь лет назад с фотографии в деловом журнале. Листая его, Георгий замер от удивления, узрев самого себя и прекрасно понимая, что это не он. Ему не доводилось бывать на шоу двойников, но ранее он слышал, что абсолютно похожие люди, не имеющие родственных связей (во всяком случае, в этой жизни) не такая уж редкость. И был он похож на Георгия куда больше, чем Виктор Цой на Джимми Пейджа, у которых была особая манера поджимать губы во время игры на гитаре, больше, чем Вениамин Смехов на Майкла Дугласа (или наоборот). Он был готовым материалом! Встретив его на улице, друзья легко могли бы принять этого человека за господина Зарайского. Увидев своего двойника, Георгий вспомнил байки о двойниках Ленина, Сталина, Гитлера, Саддама Хусейна и мгновенно пришёл к заключению, что двойник может пригодиться. Где-то доводилось читать о Евсее Лубенском, который якобы заменял Сталина во время многих встреч и даже на трибуне Мавзолея в течение пятнадцати лет. Сходство было таким, что буфетчица случайно увидевшая двух Сталиных просто упала в обморок. В специальный особняк на окраине к нему якобы возили обильное питание, новые фильмы и девушек. Может, оттуда появилась легенда о молодых комсомолках для Сталина? Одной из самых классических легенд была легенда о вавилонском царе Набополасаре и его двойнике, которые дружно правили древним городом. Копаясь в книгах, Георгий нашёл ещё предание о хитрой жене Сирийского царя Антиоха II Лаодике. Последняя в порыве ревности отравила своего мужа, а потом пригласила во дворец городского актёра, похожего на царя. Он-то и умер уже во второй раз при всех приближённых, завещав свое царство Лаодике, а подданным беспрекословное ей подчинение. Разумеется, дальнейшая судьба актёра неизвестна. Благородное использование двойников Зарайский увидел в фильме Акиро Курасавы «Двойник». Там властитель после смертельного ранения, напротив, передаёт власть двойнику, дабы спасти единство войска и подчинённых ему земель. Можно было ещё вспомнить «наших» Лжедмитриев и целый взвод двойников Наполеона, один из которых Франсуа Эежен Робо и был похоронен на острове Святой Елены под безымянной (!) плитой. Если под ней действительно двойник, то версия с отравлением узника острова Святой Елены обретает совсем иной смысл. Обгонял Наполеона по количеству двойников только Людовик XVII, у коего их по самым скромным подсчётам было около сорока. Смертельно больного Ленина, когда он находился в Горках, встречали вдруг абсолютно здоровым в Кремле, а расстрелянную за покушение на него Фанни Каплан видели много позже среди заключённых на Соловках… Список подобных историй, легенд, подлогов весьма велик, главное — понял Георгий Михайлович, он далеко не нов в стремлении использовать в опасных ситуациях двойника. Кому-то человек в железной маске не нужен и опасен, а кому-то — как раз наоборот.

У Данте поддельщики людей маются в десятом рве восьмого круга ада… Но Данте Георгия Зарайского напугать не мог. Реальные противники были куда опаснее.

Оставалось навести справки об этом человеке и найти его. Имея деньги, это не так уж сложно. О том, что некоторые крупные бизнесмены имеют под рукой двойников, слышать ему тоже приходилось, но сталкиваться с их задачами и работой, разумеется, нет. Ибо двойник на то он и двойник, чтобы заменять основное лицо в щекотливых ситуациях.

Сбором информации о «близнеце» Георгий занимался сам, не доверив это дело даже Астахову, не подключая друзей отца. Да и особых сложностей с этим не было. Частный детектив выполнил эту работу за мизерную сумму. Георгий, получив резюме на свою копию, не удивился, когда не совпали дата, месяц и год рождения (никакой мистики, свободное творчество природы). Двойник был на два года младше его, имел совсем другое образование, а главное — материальное положение. В сущности, по сравнению с Зарайским, не имел никакого. Следующий шаг — предложить ему высокооплачиваемую работу, до нужного момента оставаясь в тени. Немного нашлось бы людей способных отказаться от должности представителя крупной фирмы за весьма высокую плату. Для отвода глаз нового работника даже отправили в провинцию заключить пару никчёмных договоров за щедрое вознаграждение. Самым сложным для Георгия Михайловича являлось сохранить тайну двойника не столько от чужих, сколько от своих, ибо не бывает тайны, если её знают два человека.

Когда Астахов доложил, что Зарайского собираются убрать, наступило время «Ч» для двойника. Вот тогда он заявился к своей копии сам, чем удивил его до лёгкого шока. Тот к тому времени уже привык жить на широкую ногу, честно отрабатывал свои часы в офисе, и ничего не предполагал о своём истинном предназначении. Георгий Михайлович попросил выручить его на недельку, дабы сам он мог съездить в одну важную поездку так, чтобы персонал не заметил его отсутствия. Важно, чтобы этого не заметила даже жена! Правда, с ней Георгий Михайлович своего двойника убедительно просил не спать, разве что принимать прощальный поцелуй по утрам, ссылаясь на высокую занятость и усталость. Не воспрещалось флиртовать с домработницей, но при полном неведении Веры Сергеевны.

Больше недели ушло на тщательную подготовку, во время которой двойник постигал азы мимики Зарайского, учился управлять голосом, запоминал фотографии и имена многочисленных родственников, подчинённых, расположение комнат и вещей в квартирах и офисах. Кроме того, следовало быть в курсе текущих дел и не подписывать договоров, наносящих ущерб общему делу. Высокое доверие Георгия Михайловича подтверждалось тем, что в подмену не были посвящены самые близкие люди и начальник охраны, а также космическим гонораром, половина которого сразу легла в карман Псевдогеоргия и помогла ему преодолеть некоторые сомнения и дискомфорт. Дальнейшее общение предполагалось в экстренных случаях по мобильному телефону. Этот телефон Зарайский выдал двойнику с копией собственного, который хранил имена и номера многочисленных друзей и партнёров. Когда Зарайский вернётся, он позвонит, и каждый займёт причитающееся ему место. Двойник не подозревал подвоха ещё и потому, что Зарайский сам страховался, снимая заключение договора между ними на камеру, чтобы в один прекрасный момент не поменяться местами навсегда и не остаться в известной по Марку Твену ситуации «Принц и нищий». Астахову же он строго-настрого запретил напоминать себе в течение десяти хотя бы дней о висящей над ним опасности.

— Помни, — науськивал он двойника, — в плохом настроении я запираюсь в кабинете, тебе это поможет не светиться лишний раз, и постарайся избегать встреч с Хромовым в эти дни, он знает меня, пожалуй, лучше, чем жена, — напутствовал будущий Джордж Истмен будущего покойного Георгия Михайловича Зарайского.

Но впоследствии Джордж Истмен долго и с обидой недоумевал, что подмены действительно никто не заметил. Ведь были какие-то пусть и мельчайшие детали, но определяющие различие между ними. Хотя в то суетное утро, когда двойник сел в обречённую машину, Георгий Зарайский не имел против этого никаких возражений.