Эмили - Купер Джилли - Страница 9

Какое-то иное чувство на секунду сменило гнев в его глазах. Жалость или презрение?

— Я бы сказал, Рори достаточно богат, чтобы у него хватило денег на цветы. Видимо, вы уже усвоили его привычку делать что хочется и брать что понравится?

— Ничего подобного я не усвоила, и можете забирать ваши паршивые розы, — сказала я, швыряя охапку к его ногам.

Глава 10

Хотя я кипела от злости, Рори я не сказала ни слова; он был в отвратительном настроении. Я начала прибираться в гостиной.

— Что у тебя за манера мурлыкать про себя, когда ты что-нибудь делаешь? — раздраженно бросил он. — И перестань вертеть эти листья, они и так безобразно выглядят.

— Ты их заметил только потому, что ждешь Марину.

Я вышла в кухню, хлопнув дверью. Сначала Финн, теперь Рори. Я чуть было не расплакалась, но вспомнила, что у меня покраснеют глаза, и вместо этого отхлебнула из бутылки вина, которое я добавляла в соус. И тут я вспомнила, что не достала салфетки, и мне пришлось бежать наверх, выуживать их из корзины с бельем и гладить на ковре.

Как назло, Марина и Хэмиш пришли на двадцать минут раньше назначенного времени, и я не успела приодеться и подмазаться. Мне пришло в голову, что Марина так нарочно устроила. Она выглядела потрясающе в синем, под цвет глаз, платье с голой спиной. Но Хэмиш меня поразил. Ему было, наверное, к шестидесяти, с глазами навыкате, хищным ртом и желтыми зубами. Вырядился он как стареющий плейбой: жидкие седые кудельки на лбу, падающие на спину пряди и бачки, украшающие морщинистые щеки. На нем был белый замшевый пиджак, масса цепей на шее и джинсы на несколько размеров меньше, чем следует. Он походил на омерзительного старого козла. Рори, смотревшийся изумительно в серой шелковой рубашке, не мог удержаться от смеха.

— Марина, что ты с ним сделала? — спросил он вполголоса. — Супермен с того света.

— Вдохнула в него жизнь, — хихикнула она. — Нравится тебе его пиджак? Белое к лицу в определенном возрасте.

Она корчилась от смеха. Меня бы шокировало их злорадство, не выгляди Хэмиш таким похотливым и самодовольным.

До ужина мы все порядком выпили.

— Я думаю отрастить бороду, — сказал Хэмиш.

— Ты по-прежнему занимаешься пением? — спросил Рори Марину.

— Я езжу в Эдинбург раз в две недели. Далековато, но стоит труда. Я обычно там ночую. Это дает Хэмишу передышку.

— Для того, чтобы пошалить. — Хэмиш подмигнул мне так, что у него веко чуть не вывернулось наизнанку.

На мои кулинарные изыски никто и внимания не обратил, даже когда у меня упали в суп искусственные ресницы. Марина вообще ничего не ела. Хэмиш явно опасался, как бы у него не лопнули брюки. Рори всегда ел мало. Я подавала и убирала тарелки как какая-нибудь официантка. На кухне пировал Вальтер Скотт, приканчивая недоеденные блюда.

Что-то странное носилось в воздухе. Мне казалось, что я смотрю по телевизору детектив и, пропустив начало, не могу разобраться, что происходит. Хэмиш потер своей костлявой ногой о мою. Еще минута, и я воткну ему вилку в одно место.

После ужина Марина поставила пластинку. Они с Хэмишем танцевали. Хэмиш выглядел нелепо, вихляясь, как огородное пугало на ветру. Марина, с распущенными рыжими волосами и преобразившимися в мягком свете чертами, походила на менаду.

Рори следил за ней с каменным лицом. Он пил, не переставая, весь вечер.

Наконец, закончив танец, она упала рядом с ним на софу.

— Та акварель уже готова?

Он кивнул.

— Она в студии.

— Можно мне взглянуть?

Они вышли.

Бледный как смерть и окончательно выдохнувшийся Хэмиш выглядел ужасно. Он отправился в туалет, а я — в студию посмотреть на акварель, о которой они говорили.

На пороге я застыла от ужаса. Они даже не потрудились включить электричество и стояли совсем близко друг к другу у окна в лунном свете.

Лицо Марины, повернутое к Рори, словно светилось.

— Зачем ты женился на ней? — Голос ее внезапно стал по меньшей мере на октаву ниже.

— Ну что тут спрашивать, ведь тебе же я больше не был нужен.

— Чтобы наказать меня, чтобы меня мучить. Ты не веришь, что я вышла за Хэмиша только ради денег. Но твоя жена — совсем другое дело.

Марина отошла от окна и направилась в мою сторону, но я не могла тронуться с места, словно в каком-то жутком кошмаре.

— Марина, подожди, — услышала я голос Рори.

— Убирайся к дьяволу, — сказала она. Желание и боль отчетливо звучали в ее голосе.

Не замечая меня, она вышла в гостиную.

— Хэмиш, я хочу домой.

Только я одна видела, что лицо ее было залито слезами. Рори даже не вышел попрощаться с ними. На дрожащих ногах я вошла в студию.

— Рори, — сказала я, — нам необходимо объясниться.

— Мне нечего объяснять.

Я сознавала, что опьянение дошло у него до такой стадии, что в любую минуту он мог впасть в бешенство, но мне уже было все равно.

— Что у вас с Мариной? Почему она здесь крутится с самого нашего приезда? Ведь это она прислала венок, да? И это ей ты звонил в нашу первую брачную ночь? Я хочу знать, что происходит.

— Ничего. Мы вместе росли, вот и все. В любом случае, ты сама ее пригласила. А теперь убирайся. — Он оттолкнул меня. — Этой ночью я буду спать один, и не вздумай приползти ко мне в постель.

Глава 11

Я всю ночь не сомкнула глаз. Я лежала, дрожа, обхватив массивную тушу Вальтера Скотта, кидаясь мысленно из одной крайности в другую. На рассвете я решила рассуждать логически. У Рори с Мариной был, вероятно, детский роман, и он был раздосадован, когда она вышла за Хэмиша. Но женился-то все-таки на мне.

Утром я встала, умылась и мужественно старалась бороться с похмельем.

Что могло бы доставить Рори наибольшее удовольствие? Я решила убраться в студии.

Рори появился в полдень. Вид у него был ужасный. Он мучился тяжким похмельем, но в руке у него уже был стакан, он уже начинал приходить в себя. Я стояла на лестнице с тряпкой.

— Привет, милый, — сказала я бодро.

— Что ты делаешь?

— Вытираю пыль.

— Какого черта ты не предоставишь это миссис Мэкки? Ты только свалку устроишь.

— Прошу тебя, не будем ссориться. Прости мне все, что я наговорила вчера. Я этого не хотела. Еще одну такую ночь я не переживу.

— Ты всегда можешь уйти.

— Я не хочу уходить. Я люблю тебя.

Лицо его смягчилось.

— Правда? Тогда слезай с этой дурацкой лестницы. — Он протянул ко мне руки и обхватил за лодыжки.

— Я только вытру эту последнюю папку.

— Положи ее на место. — Голос его внезапно стал ледяным. Ошарашенная, я покачнулась на лестнице.

— Положи, тебе говорят.

От испуга я выпустила папку из рук, и она упала на пол. Я спрыгнула с лестницы и, опустившись на колени, хотела ее поднять.

Рори дотянулся до нее одновременно со мной. Его рука клещами сжала мне кисть.

— Ты что, Рори?! Больно же!

— Брось, — зарычал он, но было уже поздно.

Из папки высыпались изумительные рисунки. Обнаженная натурщица с таинственной, призывной улыбкой — с листов на меня смотрела Марина.

Мы оба уставились на рисунки, разбросанные у наших ног. Марина, с ее яркой красотой, казалось, издевалась надо мной.

— Итак? — сказала я.

— Ты сама виновата. Я говорил тебе — не трогай эту папку.

— Отличные рисунки. Очень похоже, — сказала я медленно, стараясь прийти в себя и скрыть дрожь в голосе. — Уверена, они сделаны с натуры.

— Ну еще бы. Прошлым летом мне была нужна обнаженная натура, а на нашем острове мало найдется людей, готовых раздеться. Едва ли можно было ожидать, что Бастер или Хэмиш стали бы часами сидеть нагишом. Во всяком случае, я тебе уже говорил: все, что было до нашей свадьбы, тебя не касается.

— И то, что будет после, тоже, — сказала я с горечью.

Рори допил свой стакан и налил еще.

— Рори, — начала я осторожно, — это очень важно. Ты любишь меня хоть сколько-нибудь?