Наездники - Купер Джилли - Страница 71

О черт, подумала Фен, это значит, что я не смогу сегодня надеть свой комбинезон, не то мы будем выглядеть как шерочка с машерочкой. Энрико нашел места, билеты на которые Фен оставила в администрации, и поднял много шума, усаживаясь. Все девочки из пони-клубов со свежими личиками, все присутствующие женщины и почетнные отцы семейств с бутылками виски за поясом, все смотрели на него в восхищении.

– Смотри-ка, это Энрико Манчини, – сказал Руперт. – Кто эта пташка рядом с ним?

– Анна-Фабиола Караччио, – сказал Дино. – Подруга Мери Джо. И с ними – толстый дизайнер Ральфи Уолкотт.

«Э» значит Энрико, подумал Дино. Вот оно как. Это объясняло рев мотора ночью перед поездкой в Амстердам. Дино наблюдал, как Фен покраснела, помахала Энрико рукой и показала знаками, что увидится с ним сразу после забега.

Черт, черт, черт, подумал Дино. Сердце его разрывалось от горя.

Впервые Фен была счастлива, что должна выступать первой. Хотя она плохо осмотрела дорожку предварительно, ей удалось передать довольно-таки измотанному Харди свой душевный подъем, так что он прошел дистанцию, не коснувшись ни одного препятствия, к шумному восторгу толпы. Мимоходом похлопав его по холке, Фен бросила поводья Саре и убежала. Дино из жокейской ложи наблюдал, как Фен взбежала по ступенькам. Ее светлые волосы блестели, а сверкающие белые брюки в обтяжку притягивали к себе все взгляды. Дино увидел, как Энрико встал ей навстречу, поцеловал обе ее руки, поцеловал ее в губы, а потом – так как сидящие сзади стали возмущаться, что им не видно выступающего Дриффилда – сел на место и усадил Фен к себе на колени.

– Я уже думала, что ты не приедешь, – сказала Фен.

– Carissima, – промурлыкал Энрико голосом грудным и глубоким, как ворчание мотора его машины, – дорога была ужасной, все эти глупые люди останавливались перед светофорами. Потом нам пришлось стоять в очереди перед входом. Ральфи обыскали сумку. Мы много пропустили? Ты прекрасно выступала, и ты так сексуальна в этих брюках.

Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра снизу вверх до лобка и оставил руку лежать там.

Заметив неодобрительные взгляды со всех сторон, а особенно из королевской ложи, Фен вывернулась из-под его руки.

– Мы идем на вечеринку, – сказал Энрико. – Не вздумай переодеваться, я хочу, чтобы ты пошла так. Можешь уйти сейчас?

– Вообще-то нет, – сказала Фен, чувствуя возбуждение. – Я должна выступить еще раз, а потом участвовать в общем забеге.

– Пропусти, – сказал Энрико, возвращая руку к ней на лобок.

– Я не могу, правда, – сказала Фен, думая о том, сколько денег она потратила сегодня утром. – Слишком многое поставлено на карту.

– Не глупи, Энрико, – сказала красивая девушка. – Возьми себя в руки. В разгар борьбы за Гран При никто не покидает состязаний.

– Эти брюки просто сводят меня с ума, – пожаловался Энрико.

Вишбоун как раз финишировал, но никто из сидящих поблизости от Фен и Энрико не смотрел на него. Малиновая от смущения, Фен сбежала обратно в жокейскую ложу.

– Хо-хо! – насмешливо приветствовал ее Руперт. – Высоко метишь! У Энрико! репутация еще хуже, чем у меня. Смотри, как бы он не наградил тебя большим «Э».

Дино, нахлестывая Мэнни с несвойственной ему резкостью, выступил ужасно. Он сбил столько барьеров, что даже не получил возможности выступать во втором круге. Во второй круг попали только шестнадцать жокеев. Фен выступала первой и снова прошла чисто. Она тотчас же направилась задобрить Энрико и с ужасом обнаружила, что он снова создал вокруг себя зону беспокойства, выбираясь из ложи посреди выступления Билли и взбесив тем самым всех соседей.

– Ты уже все? – потребовал ответа он.

– Нет. Прошу прощения, но еще не все. Я освобожусь через три четверти часа. Мне обязательно нужно выступить в общем забеге, а потом переодеться.

– Только не переодевайся! – сказал Энрико, останавливаясь, чтобы одарить ее затяжным поцелуем. – Я хочу тебя такой.

– Ради господа бога, пойдем отсюда, Рико! – рявкнул Ральфи, который оказался зажат в проходе и которому со всех сторон кричали, чтобы он сел.

– Идите на вечеринку, – сказала Фен. – Встретимся там.

– Ладно, пусть так, – сказал Энрико. – Скажи ей адрес, Ральфи.

– Я точно могу прийти так? – спросила Фен. – Ты уверен, что это не слишком?

– Si, – сказал Энрико, снова скользнув рукой ей между ног. – Прийди, прийди, и прийди как есть.

В суматохе Фен вернулась на дорожку. Окончился второй круг, и служащие бросились подметать дорожку, готовя к следующему забегу. Ансамбль играл веселые песни.

– Вернулась, неверная! – пропел Руперт.

– Где Дино? – спросила Фен.

Посмотрев на дорожку, она неожиданно почувствовала нервозность и неуверенность. Ей захотелось получить совет Дино.

– Куда-то исчез, – сказала Сара. – Он выглядел очень огорченным результатами своего выступления.

Фен прогнала Харди кэнтером вокруг площадки сбора, стараясь, чтобы жеребец обрел легкость шага. Бесполезно. Она словно сидела верхом на деревяшке. Харди не рвался вперед, что было совсем на него не похоже. Как раз когда назвали номер Фен,! она увидела Дино. Тот поднимался в жокейскую ложу, одетый в костюм, с волосами мокрыми после душа. Должно быть, он очень сердит, раз даже не пришел пожелать ей удачи. Приз забега составлял десять тысяч фунтов.

Поскольку Фен выступала первой, ей нужно было пройти дорожку безошибочно и как можно быстрее, тогда остальные наделали бы ошибок от неуверенности после ее отличного выступления. Харди, без сомнения, был совершенно обессилен. Фен впервые пришлось пришпорить его изо всех сил. Первые четыре барьера она прошла без особого труда, а потом слишком сильно послала его вперед на тройной барьер. Преодолеть препятствие Харди не мог и, чтобы не врезаться в него на полном скаку, свернул в сторону. Повернув его обратно, Фен отправила жеребца в прыжок с разбега лишь в три ярда. Харди едва-едва не задел препятствие. Осталась только комбинация, но Харди был в ужасном состоянии. Он слишком рано рванулся брать первый элемент, и Фен пришлось собраться в комок чуть ли не на шее жеребца, чтобы снять с него свой вес и не поранить ему рот. Увы! Усилие было слишком большим для ее новых брюк. Взлетая в воздух, Фен услышала жуткий треск лопающейся ткани, и половинки брюк разошлись точно посредине ее седалища. Она ничего не могла поделать, Харди мчался слишком быстро. Фен ничего не оставалось, кроме как взять два оставшихся элемента комбинации, и каждый раз брюки расходились все сильнее, открыв в результате ее ягодицы полностью. А пиджак был слишком коротким, чтобы их прикрыть.

Когда Фен пересекла финишную черту, жокейская ложа повскакивала с мест все до единого, приветствуя ее насмешливыми криками. Толпа оглушительно ревела: половина зрителей пьяно улюлюкала, другая половина разразилась криками сочувствия и смущения. Фотографы никакими сантиментами не страдали. Они рванулись к Фен: восторженно воющая, щелкающая фотоаппаратами и размахивающая руками свора.

Яростными усилиями заставив Харди замереть перед клумбой розовых хризантем, Фен попыталась наощупь определить масштабы бедствия. Обнаружив слишком большой участок обнаженного тела, она в отчаянии закрыла руками лицо, пустив Харди трусцой куда глаза глядят, с болтающимися поводьями.

В следующий момент к ней уже бежал администратор с пиджаком. Но Дино его опередил. Препрыгнув чрез бордюр из красных пойнсеттий перед жокейской ложей, он подбежал к обескураженному Харди, ухватил повод и, сбросив свой серый пиджак, закутал Фен и увел Харди со всхлипывающй Фен прочь с дорожки.

Репортеры набросились на них со всех сторон.

– Потрясное зрелище! – крикнул Руперт, хохоча во все горло. Он как раз должен был выступать. – Теперь я знаю, почему это препятствие называется комбинация! Нэнни носила комбинации, которые лопались на заднице точь-в-точь как у тебя!

– Пошел ты на…! – рявкнул Дино.

Он снял Фен с Харди, оставив жеребца на попечение Сары, и провел ее сквозь толпу. Прежде чем Фен успела опомниться, они уже были в грузовике.