Гарриет - Купер Джилли - Страница 10

Гэрриет вздрогнула.

— Доктор Уоллис по этому делу классный специалист, — безмятежно продолжал Саймон. — Борзая была у него уже дважды. И Хлоя, и Анна-Мария, и Генриетта. Честно говоря, я столько раз присылал к нему пациенток, что ему давно пора ввести для меня скидку.

— Но я не хочу… — начала Гэрриет.

— Возможно, потом некоторое время ты будешь чувствовать себя подавленной — это не страшно. Через неделю у тебя конец занятий — вот, съездишь домой, отдохнешь.

— Но я слышала, это дорогая операция. Я совсем не хочу тянуть из тебя деньги…

— Нашла о чем волноваться! Я же не такой подонок, чтобы не дать девочке деньги на аборт. «Нескафе» будешь? Борзая признает только кофе в зернах, но это такая гадость! Эти чертовы кусочки зерен все время застревают в зубах.

Он налил себе и Гэрриет растворимый кофе и подал ей чашку.

— Если хочешь, — продолжал он, бросая в свою чашку две таблетки сахарина, — я могу хоть сейчас позвонить доктору Уоллису и обо всем договориться. Правда, так будет лучше: у него на телефоне сидят такие стервы! Если девочка звонит им в первый раз, они ей сперва всю душу вымотают, а потом уже запишут на прием.

Кофе был обжигающе горячий, но после него Гэрриет почувствовала себя немного лучше.

— Саймон, а если я оставлю его — что ты скажешь?

— Ангел мой, ну посуди сама, какая из тебя мать-одиночка? Уж кому-кому, а тебе оставлять ребенка — это просто смешно. Бывает, конечно, рожают девушки без мужа, но всем им потом приходится туго… разве что, если они богаты и могут позволить себе содержать няню и любовника.

Превозмогая тошноту, Гэрриет в десятый раз перелистывала один и тот же журнал и разглядывала пациенток в приемной доктора Уоллиса. Одни были бледные и напуганные, как и она; другие, видимо, умудренные опытом, спокойно переговаривались друг с другом и вообще вели себя так, словно ожидали очереди в парикмахерской.

В дверях столкнулись две фотомодели.

— Ой, Фанни, привет!

— Мегги! Ты когда?..

— В пятницу утром. Постарайся записаться на то же время, зайдем вместе, ладно?

Доктор Уоллис, холеный мужчина с лицом, смуглым от зимнего загара, ослепил ее своими белыми манжетами.

— Мисс Пул, вы уверены, что не передумаете? Может быть, лучше выйти замуж и оставить ребенка? Вы принимаете серьезное решение.

— Отец ребенка не хочет на мне жениться, — прошептала Гэрриет, избегая глядеть доктору в глаза. — Но он согласен оплатить операцию. Я привезла от него письмо, вот, пожалуйста.

Доктор Уоллис лишь мельком взглянул на листок синей почтовой бумаги, какой всегда пользовался Саймон, и улыбнулся.

— Надо же, опять мистер Вильерс. Вот что значит настоящий мужчина!.. Один из наших постоянных клиентов.

Гэрриет смертельно побледнела.

— Э-э, я вижу, у вас к нему серьезное чувство? А вот это уже лишнее, поверьте. В нем, конечно, море обаяния, но идеального супруга из него все равно не выйдет. Не огорчайтесь, все еще успеется! Да и стоит ли в ваши годы брать на себя такое бремя? Надо сначала закончить университет…

— Я знаю, — без всякого выражения произнесла Гэрриет.

— Остались еще кое-какие формальности — я покажу вашу медицинскую карту другому врачу, он ее подпишет, и тогда… В пятницу с утра пораньше вас устроит? Вот и славно. Вечером будете свободны. Ну, не надо, не надо плакать. Все скоро кончится.

Оставалась последняя надежда — родители. Под вечер она села в поезд и поехала домой.

У матери только что закончилась очередная вечеринка с бриджем, и дамы средних лет, слегка подогретые джин-тоником, шумно прощались друг с другом у порога, втискивались в свои машины и разъезжались по домам. Замедляя шаг, Гэрриет прислушивалась к голосу леди Нив — Сузиной свекрови, — который звучал громче остальных.

— Ну, всего хорошего, Элисон! — Леди Нив снисходительно приникла щекой к щеке хозяйки. — На той неделе мы все увидимся у Одри — да, Одри? — Внезапно она разглядела плетущуюся по тропинке Гэрриет. — О, привет! Домой на выходные? Обязательно загляни к Питеру и Сузи. Заодно посмотришь их новые обои в гостиной — на редкость удачный выбор.

Какая все-таки неотесанная девица, думала леди Нив, рассеянно и не всегда впопад нажимая на педали своего «Хамбера». Просто не верится, что они с Сузи из одной семьи, — тут леди Нив вовремя вывернула руль и не врезалась в железные ворота у выезда на шоссе. Конечно, Сузи — не совсем та, кого Нивы мечтали видеть рядом со своим единственным сыном, но она, во всяком случае, знает свое место, и со временем из нее может получиться вполне приличная жена для Питера.

Проводив гостей, миссис Пул вернулась в дом. Гэрриет уже сидела на стуле в кухне, и у нее на коленях урчала кошка. Господи, и почему она у меня такое пугало? — подумала миссис Пул. Сидит как куль, не накрашена, космы торчат во все стороны, да еще это жуткое пальтишко без единой пуговицы. Вся в отца, тому тоже ничего не нужно, кроме его дурацкого музея.

— Жаль, что ты меня не предупредила, — сказала она сухо. — На ужин ничего нет, одни сардельки. Ты как сегодня, переночуешь?

— Да, если можно, — сказала Гэрриет.

— Ну и хорошо — будем с тобой вдвоем.

— А папа?

— Папа уехал — у него опять какая-то заумная конференция по керамике.

Сердце у Гэрриет упало. Дома она могла говорить по душам только с отцом.

Миссис Пул сунула несколько сарделек в электрожаровню и начала мыть посуду.

— Мы теперь собираемся на бридж каждую неделю, — сказала она, погружая бокалы в тазик с мыльной водой. — Элизабет Нив — девчонка что надо.

Как можно быть «девчонкой» после сорока? — недоуменно подумала Гэрриет.

— Она все подбивает меня купить посудомоечную машину. Говорит, нельзя же каждую неделю принимать гостей и мыть все самой.

Гэрриет взглянула на резиновые перчатки, мелькающие в горячей пене. Как хирургические, пронеслась тревожная мысль. Сейчас введут трубку, и пылесос начнет высасывать зародыш. От запаха сарделек ее начало мутить, и она встала и отошла к окну. В саду ветер срывал с миндальных деревьев последние нежно-розовые лепестки.

Надо же, стоит себе сложа руки и смотрит в окно, поразилась миссис Пул. Сузи бы давно уже схватила полотенце и вытирала посуду.

— Как в колледже? — спросила она. — Ты что-то осунулась. Все горбатишься над книжками?

Гэрриет отвернулась от окна и сказала:

— Мама, я беременна.

— Что?!

— Я беременна.

Резиновые руки на миг замерли, потом вдруг замелькали очень быстро.

— Откуда ты знаешь?

— Я прошла тест.

— Все твой Джеффри! — визгливо заговорила миссис Пул. — Он мне сразу не понравился.

— Нет, это не он. Это совсем другой.

— Ах ты шлюшка! — прошипела миссис Пул.

Потом на Гэрриет обрушилась материнская истерика по полной программе: со слезами, с выкриками «после всего, что мы для тебя сделали», и «в лепешку расшибались, все выкраивали тебе на учебу».

— Я знала, знала, что этим кончится!.. — голосила она. — Все эти волосатики желторотые со своими идеями… Свободную любовь им подавай! И отец твой тоже хорош: рвался отправить доченьку в университет!.. Вот и дорвался. И где, где мы тебя упустили? Что теперь скажут Нивы?

И опять по новой, круг за кругом, одно и то же, одно и то же…

Гэрриет села. Кошка, которой дела не было до семейных распрей, лениво потерлась об ее ноги, прыгнула на колени и самозабвенно затарахтела. У Гэрриет опять начался приступ тошноты.

— Мама, выключи, пожалуйста, свои сардельки! — взмолилась она.

— Ну, и что ты теперь намерена делать? — спросила миссис Пул. — Молодой человек, как я понимаю, тебе кукиш показал?

— Если ты говоришь о женитьбе, то да, он не хочет на мне жениться.

— Мало ли, чего он не хочет… — угрожающе начала миссис Пул.

— Мама, сейчас двадцатый век, — вздохнула Гэрриет. — И потом, наши отношения были важны для меня, а не для него. Он не любит меня. Но, по крайней мере, он дал мне деньги на аборт.