Путь наверх - Фролов Андрей - Страница 49

Но свой финал имеет все – и дорога, и приключение, а потому Компетенция остановилась, мягко подытожив:

– Мы прибыли, дорогие дети. Это ваш поселок, и я не вижу еще одного повода, чтобы избежать возвращения к папе и маме…

Близнецы улыбнулись ее камерам, а затем встали на пороге, взявшись за руки.

– Спасибо еще раз, уважаемая Компетенция, – сказал Витя. – Без вас мы бы не только не добрались до дома, но и не смогли бы найти Мглистого. Пусть не ослабеют ваши тросы.

– Всего доброго, ребята, – проговорила Лифт в ответ. А потом назидательно (но совсем не занудно) добавила на прощание: – Душа живого существа похожа на хрупкую и бесценную вазу. Одни наполняют ее чистейшей водой мудрости, доброты и сострадания. Другие – канализационными стоками алчности, разочарования и злобы. Сделайте верный выбор, юные герои, не забывайте наполнять свои души только самым чистым и светлым нектаром.

Теплый фиолетовый свет в кабине вспыхнул чуть ярче – так Лифт выражала переполнявшие ее эмоции. Наши герои, гордые тем, что сумели заслужить похвалу недоверчивой Компетенции, переглянулись и крепче стиснули пальцы.

– Учитесь хорошо. – Звук динамиков стал тише, будто близость скорого расставания заставляла Лифт печалиться. – И не забывайте чистить зубы – ученые доказали, что всего одна минута чистки в день укрепляет эмаль и предохраняет ваши зубки от кариеса и заболеваний десен…

И она распахнула двери, открывая вид на замусоренный круговой Пустырь, за которым лежал родной поселок ее пассажиров. Глубоко вздохнув, странники одновременно перешагнули порог, и в этот миг в их светловолосых головах вихрем пронесся целый калейдоскоп воспоминаний об этом необычном путешествии.

Погруженные в свои мысли (они даже не услышали, как Компетенция аккуратно сомкнула двери и уехала на другую поляну), они вспоминали все горести и радости трех минувших дней. Ужасных червей, обслуживающих Реакторы и потерявших человеческий облик. Не менее ужасных носатых крыс, с самого рождения и до самой старости роющихся в мусорных кучах, которые сбрасывали на них остальные жители Спасгорода. Механизированную фабрику, куда уже много лет не ступала нога человека, где царили Сортировщики и обитал последний в своем роде Оперативный Бот. Сумасшедших военных, одержимых мыслями о врагах, посвятивших себя учениям и муштре, готовых сначала взрывать и стрелять, а уже потом думать.

Вспоминали Жадного, Подметку, капрала и полковника. Вспоминали совершенно недопустимо нарушенные протоколы и поездки на Лифтах, вспоминали Ворчуна, Компетенцию, Озорника и Гранда. И также, к сожалению, жутких порождений самых мрачных закутков их необъятного города – Мглистого и Красимиру. От этих образов все трое поежились, мысленно умоляя Гранда как можно дольше удерживать оборотня в ловушке – пока, например, не подоспеет Стража Смотрителей…

Они до самых незначительных мелочей вспомнили свое удивительное и полное опасностей путешествие наверх. Поход, о котором грезит едва ли не каждый ребенок на свете, в действительности даже не догадываясь о том, с какими ужасами он может столкнуться… Они вспомнили слезы и кровь, подъемы и спуски через десятки полян, во время которых проявили свои самые лучшие качества и не дали друг друга в обиду, поддержали в нелегкую минуту, справились с трудностями и вообще оберегали родных, как самое ценное сокровище.

– Готовы? – наконец тихонечко спросил Витька, стоявший в центре.

Настя и Димка кивнули, и дети неторопливо зашагали через Пустырь. Поселок еще спал, но уже готовился к пробуждению – лучи Светоча постепенно набирали силу, искусственным рассветом лаская красные и желтые черепичные крыши двухэтажных домиков. Пришла пора возвращаться…

В окнах окраинных домов уже начинал зажигаться свет – это просыпались труженики самых ранних вахт. Они вставали с кроватей, умывались и завтракали, чтобы совсем скоро отправиться в центр поляны, к Ратуше и скоплению шахт, разъехаться по своим рабочим полянам и начать снова приносить пользу городу.

Но наши герои точно знали, где окна не гасли уже несколько дней кряду. И свет этих окон, словно путеводный маяк, вел их вперед по знакомым переулкам и улочкам, сейчас пустынным и тихим.

Впрочем, одного прохожего они все же заметили. Сначала замерли, готовые к новому испугу (слишком многому научило их это необычное странствие), но затем Настя признала в пузатой фигуре одного из поселковых урядников, присматривавших за порядком.

Павел Александрович (так его звали, но между собой величали просто Санычем) тоже заметил детей, рядком бредущих посреди пустой проезжей части для грузовых самокатов. Недовольно повертел головой, хмыкнул, покрутил длинный коричневый ус и неспешным шагом направился навстречу. Видано ли, чтобы в столь ранний час дети разгуливали по поселку без сопровождения взрослых?

Но когда до урядника оставалась пара десятков шагов, а тройняшки вошли в бледное световое пятно одинокого фонаря, тот вдруг рассмотрел чумазые лица. Рот мужчины приоткрылся, усы смешно встопорщились, а руки опустились вдоль туловища, словно потеряв силу.

– Ба! – удивленно воскликнул урядник, узнав детей. – Настя! Витька! Димка! Вы ли это?!

И он вскинул руки, словно собирался обнять всех троих (но, конечно, не собирался, и дальше вы поймете, почему). На лице его появилась искренняя улыбка облегчения – по всему выходило, что о пропаже детей на Заботинске уже знают многие…

– Всесильные Конструкторы! – Саныч хлопнул себя по бедрам, продолжая улыбаться. – Это правда вы? Гаечки-святы… Вот так находка! Обнаружилась пропажа-то! Где ж вас, болезные, столько дней носило? – продолжал громко причитать он, укоризненно мотая головой, но не спеша приближаться. – Да весь поселок уже на ушах стоит. Родители ваши места себе не находят! А они тут как тут, прошу любить и жаловать…

«Они», послушно остановившись в кольце света, неуверенно переминались с ноги на ногу. Взгляды, которыми близняшки обменивались под градом причитаний урядника, были много красноречивее слов.

– Здравствуйте, Павел Александрович, – на этот раз за всех ответил Димка, стараясь говорить неуверенно и плаксиво. – А что, несколько дней прошло? Мы ж не помним ничегошеньки… Вот прямо как отрезало… Только-только в школу собирались, а потом – бац! И вот уже перед вами стоим…

Витька незаметно улыбнулся – врать, разумеется, было некрасиво, но выкладывать правду, да еще и не родителям, а толстому уряднику – это явно лишнее. Настя же нервно оглядывалась. Казалось, пока с окраины поселка будет виден Пустырь и внешняя стена города с ее скрытыми шахтами и техническими лабиринтами, девочка не успокоится.

– Что это на вас надевано-то? – прищуриваясь, поинтересовался Павел Александрович. Он как будто раздумывал, загудеть ли ему в специальный свисток или все же не будить спящий Заботинск. – Ой, святы-платы, что это за куртки-то такие жуткие?.. А уж чумазые какие!.. Говорите, не помните ничего?

Трое путешественников дружно закивали.

В свисток, кстати, дудеть оказалось не нужно. Сначала зажегся свет в ближайшем доме, разбуженном зычным басом урядника. Из окна второго этажа высунулась мужская голова, рядом женская. Супруги обменялись недовольными и удивленными репликами, причем весьма громко. Это заставило проснуться их соседей в глубине переулка, тоже решивших выглянуть наружу. А когда до посельчан стало доходить, кого именно обнаружил Саныч на утренней улочке, весть о нашедшихся детях понеслась по Заботинску ураганом.

– Ох и влетит вам, непутевые, – покручивая ус, крякнул Павел Александрович, посматривая, как одна за другой по поселку просыпаются целые улицы. – Ой, влетит…

А потом люди стали выбегать наружу. Держались на безопасном отдалении, кучкуясь за спиной урядника, негромко переговариваясь между собой и обсуждая необычный вид пропавших (и вдруг нашедшихся) близняшек из дома № 119. Посельчан все прибывало, и вот уже Саныч размахивал руками, не позволяя человеческому кольцу сомкнуться вокруг найденышей туже необходимого.