Прокурор дьявола. Жатва - Дейноров Эльдар - Страница 8

Князев лежал молча. Возражать было нечего. Хотя… оставалась одна надежда. Может, вошедший пожалеет его возраст?

— Я мог бы оставить тебя умирать от цирроза. Может быть, ты мучился бы гораздо дольше, — задумчиво говорил незнакомец. — Только ты не понял бы, за что мучаешься. Тебе же надо все объяснить-разжевать. Вот и приходится… — он почти дружелюбно пожал плечами. — Так что, вспоминай, дружок, вспоминай. Вспоминай, как ты одного парня с невестой в медовый месяц разлучил. Как ты орал на домашних, нормальных парней, как ты угрожал, как ты угрозы исполнял. Ты для них был преддверием ада, козёле! И сдохнешь ты у меня по-козлиному.

— Так сколько лет прошло… И потом — я же военный, я же приказ выполнял! — Сергей Петрович едва дышал, слушая речи незнакомца.

Тот усмехнулся.

— Приказ, говоришь? Твари в Нюрнберге тоже про приказ говорили. На покойничка все хотели свалить. Приказ по-разному можно выполнять. И на садизм тебе приказа не было. И взятки брать тебе никто не приказывал.

— Да кто… ты… такой?.. — отчаянно спросил Сергей Петрович, — его ногу вновь скрутило болью.

— Твой звездец. Персональный. Не только твой, правда, — улыбнулся незнакомец.

— И ты… А они? В телевизоре? Как это?.. — Сергей Петрович с ужасом смотрел на человека.

— Ну, что там с телевизором — не твоего пропитого ума дело. Тебя предупредили, время дали — а ты не внял. И только-то.

Никакого раскаяния бывший военком не чувствовал — только страх. Правда, он неожиданно понял, что страх был с ним давным-давно — едва ли не с того самого дня, когда его отправили на пенсию — совершенно неожиданно и досрочно. Мол, времена поменялись, перестройка с человеческим фактором и все такое… И даже в звании перед увольнением не повысили.

Вот тогда-то страх и родился. Но если его заливать водкой, он спрячется и не проявит себя. До поры до времени…

— Ладно, мне пора, пожалуй. А ты… Можешь, конечно, на помощь звать. Только квартира у тебя хорошая, стены крепкие — кричи-раскричись, никто тебя не услышит. Правда… — он на минуту задумался.

Сергей Петрович почувствовал, что это его последний шанс на спасение — и ухватился за эту соломинку.

Он застонал — совершенно натурально, без притворства:

— Нет, не надо…

— Вот и я о том, — кивнул человек. — Не хочу я тебя просто так тут оставлять. Еще выживешь, чего доброго. А сделаем-ка мы вот что, — он наклонился и поднял душ. Сергей Петрович заметил, что на руках у человека — перчатки, глаза его показались темно-серыми, а в лице, вроде бы, ничего запоминающегося не было. — Я ж говорю — ты свинья? Отвечай!

Он держал в руках душ и смотрел на Князева — мрачно, не мигая, будто змея, готовая к смертельному броску.

— Впрочем, имеешь право хранить молчание. Только тебе сейчас будет не до этого права, я так думаю. Раз ты свинья, отчего же ты не визжишь? Непорядок…

Он резко выключил кран с холодной водой. Потом молча повернул другой кран — до отказа. Повернулся, словно бы полностью потеряв интерес к своей жертве, и неспешно вышел, прикрыв за собой дверь.

…Незнакомец оказался совершенно прав — дом был с отличной звукоизоляцией.

Он вышел на улицу, вдохнул свежий апрельский воздух. Кажется, в городе стало легче дышать. В его городе. В его мире.

Дул легкий ветерок с Финского залива. Впереди плясали тени деревьев. Они звали, манили к себе — в тот мир, который однажды открылся ему. И он сделал шаг, включившись в танец теней.

Глава 2

Любопытство — двигатель прогресса

2005 год,

Санкт-Петербург.

Дождь все-таки начался. Но Марине он был совершенно не страшен — скорей, наоборот. Она любила гулять по городу в дождливую погоду. Ну а в мае и зонтик был совершенно ни к чему.

Она медленно шла по старинным улицам и переулкам, стараясь избегать слишком людных мест. И при этом — совершенно не уставала. Говорят, что дорога к дому друга длинной не бывает. А если это — дорога в доме друга, а друг — твой город? Какая уж тут усталость…

Дом.

Еще год назад она ненавидела это слово. Дом — это вечное безденежье, вечные выкрутасы младшей сестры, которая вместо учебы предпочитала мальчиков, это — перспектива жить, едва сводя концы с концами — и так до самой старости.

А что теперь? Теперь сестра живет одна — и (вот после такого можно поверить в какую угодно магию!) взялась за учебу, послав подальше прежних приятелей с их пьянками-гулянками. Ну, о безденежье уже и не вспоминается. А перспективы… Вот тут все зависит только от нее, от Марины.

Учиться приходится и ей. И как! И чему!

Само собой — то, что называется «общими дисциплинами». Например, языки. Правда, для этого есть гипноз, есть множество методик, о которых и не слыхивали ни на каких курсах. Работающие методики. Хороший сотрудник «Стражи» должен говорить на всех основных европейских языках, и, что желательно — на двух-трех восточных. Пока что ей до этого идеала далековато.

Но все приходит со временем.

Куда интересней было со специальными дисциплинами. Вот тут ее ждало множество сюрпризов.

Кого могут считать магом?

Человека, владеющего чем-то сверхъестественным.

То есть, все очень просто. Берем среднего фельдшера из 2005 года, даем ему в руки чемоданчик с антибиотиками — и отправляем век в пятнадцатый. И там он непременно станет магом (и — кандидатом на костер, естественно, но это — печальные частности).

Потому что о микробах в пятнадцатом веке никто ничего не знает, об антибиотиках — и подавно, о гигиене — самые смутные представления.

А в двадцать первом веке этот парень — всего лишь фельдшер, даже не доктор.

Вот и с тем, что зовется магией сейчас, происходит то же самое.

А на самом деле ничего сверхъестественного не бывает. Просто кое-кто кое о каких методиках не знает. Или же — знать не хочет, поскольку уже дослужился до больших научных званий — а со званиями знания нужны далеко не всегда.

А кое-что и вообще не стоит открывать до поры до времени.

Но все естественно, что происходит в действительности.

Вот это и было первым и основным правилом мага.

Ну, а прочих правил было во множестве.

И самым странным оказался род занятий «стражников».

С самого начала существования мыслящих существ на планете Земля — а были серьезные подозрения, что человечество — это не первая, и даже не вторая разумная раса, — появился и еще один мир. Мир, на который влияют мысли и эмоции разумных.

Мир этот называется по-разному, но чаще всего использовался термин — кромка.

Естественно, в городах эта кромкауплотнена, в малонаселенной местности — почти не чувствуется (хотя она охватывает всю Землю).

На эту кромкуможно выйти. Способен на это не всякий. К тому же, случайного человека в этом изнаночном мире непременно ждет беда — он может быть опасен даже для подготовленных. Потому что кромка— мир весьма и весьма населенный. И далеко не все ее жители приятны в общении. То же касается и местной флоры-фауны.

Случаи прорывов кромкибыли, в один из таких прорывов едва не угодила в свое время Марина. Правда, ее вовремя спасли, и спасительницей оказалась как раз та самая Татьяна.

Кто обитает на кромке? Иногда это люди. Иногда — существа, похожие на людей только внешне. Иногда — совсем не похожие. Проще всего взять энциклопедию мифов и легенд и ткнуть наугад в любого персонажа — и ошибки не будет.

Опасен ли прорыв кромки?

Еще как опасен!

Порой в Средние века случались очень странные вещи. Скажем, вымирал целый город. Конечно, можно было списать все на чуму или на какое-то иное моровое поветрие. Но это было бы совершеннейшей неправдой.

Так что первая задача «стражников» — предотвращать прорывы кромки, которые грозят людям.

Но есть и иная задача.

Увы, самый опасный хищник на свете ходит на двух ногах. И зовется он человеком разумным (порой — совершенно неоправданно). Так что опасность исходила не только от кромки, но и от людей. Притом — от людей, неплохо знающих и использующих то, что непосвященные зовут магией.