Эльвис! Эльвис! - Грипе Мария - Страница 8

Эльвис покосился на маму: интересно, что она думает об этом, она ведь всегда так строго осуждает любую неопрятность, но нет — мама ничего не замечает…

Мама лишь улыбается и потягивает из рюмки вино. И покачивается в такт музыке. Мама сейчас счастлива. Лицо у неё совсем разгладилось.

— Отличное изображение! — говорит папа. — Высший класс, правда?

— Ага… а только как получается цвет? — спрашивает Эльвис.

— Тише, Эльвис, — говорит мама.

— Я тебе после всё объясню, когда кончится передача, — обещает папа.

От Настоящего Эльвиса на экране исходит сияние, всё сверкает и переливается вокруг него. Конечно, в сравнении с ним какой-то Эльвис Карлссон — просто дрянь.

И мама, конечно, давно это поняла. Да и смешно их сравнивать. Лучше бы уж мама не сравнивала.

Сессан стала тереться о мамины ноги, она хочет, чтобы мама её погладила, но мама отталкивает собачонку, и Сессан начинает тявкать.

— Отстань, Сессан! — говорит мама. И придвигается ещё ближе к экрану.

Сейчас Эльвис не поёт, а говорит, и говорит он что-то очень смешное. Тётеньки, вскинув руки, что-то кричат, некоторых из них Настоящий снова целует в щёку.

— Да выставь ты эту собаку на кухню, Улле! — говорит мама. — С ума она меня сведёт!

Папа встаёт и выводит Сессан. Собачка скулит.

Возвратившись назад, папа в очередной раз повторяет, что изображение — великолепно.

Надеюсь, ты согласна с этим, лучшего я нигде не видел! Этот телевизор много шикарней того, что купили Ингрид и Ёста, — говорит папа.

— Тихо! — повторяет мама.

Снова запел Настоящий Эльвис. Очень серьёзную, торжественную песню. Настоящий стоит в окружении своих учеников, совсем как Иисус Христос на бабушкином образе…

Все люди на экране поют: «Аллилуйя, аллилуйя…»

Маленький Эльвис ясно различает слова, он хорошо знает эту песню, ведь она записана на маминых пластинках, и мама часто проигрывает их и сама подпевает при этом.

«Аллилуйя, аллилуйя…»

Мама хватается за свой платочек, но не для того, чтобы вытереть пот, просто она очень растрогана…

— И звук в этом телевизоре тоже отличный, — говорит папа. — Не то что у Ингрид с Ёстой. Их телевизор хрипит.

— Неужто так трудно помолчать! — вздыхает мама.

Уж очень долго они поют эту песню… Снова и снова одни и те же слова.

А на кухне без умолку скулит Сессан. Но мама будто ничего не слышит. В другое время она пулей помчалась бы утешать собачонку.

А в остальном всё обстоит прекрасно. Гостиная красиво убрана, красиво разливаются по ней волны света, и на экране телевизора тоже красиво вспыхивают и гаснут звёзды. В вазе стоят великолепные цветы из магазина. И мама угощает Эльвиса лимонадом.

Отчего же ему вдруг сделалось как-то не по себе?.. Отчего ему слегка взгрустнулось?

Вот они сидят здесь втроём, так близко друг к другу, мама вся сияет от удовольствия, а папа очень гордится новым телевизором — ведь они заполучили самый лучший телевизор, какой только можно было заполучить. Все довольны, и Эльвис тоже.

И всё же…

Хоть папа и мама совсем рядом — стоит лишь протянуть руку и тронешь их за рукав, — но кажется, будто они где-то далеко-далеко. Будь они на луне, а Эльвис здесь, в комнате, особой разницы он бы не почувствовал. Они так же далеки от него, как Настоящий ЭЛЬВИС на экране телевизора.

Эльвис смотрит на руки родителей: папа возится с трубкой, мама комкает носовой платок.

Тогда он перевёл взгляд на свои собственные руки: особенно сиротливо выглядела левая, и он опустил на неё правую, как на дом опускают крышу. Пусть правая утешает левую. Хорошо, что у человека две руки. Особенно по ночам, когда на дворе зима, во всем мире мрак и холод, а звёзды такие далёкие. И сам ты лежишь в постели.

— Что ты там такое вытворяешь руками? — обычно спрашивает мама. — Здоровые дети всегда спят, положив руки на одеяло. Вот так! Руки по бокам!

А зачем, собственно?

Ведь рукам скучно врозь, и под одеялом им куда теплее!

«Слава, слава, аллилуйя», — поёт Настоящий Эльвис, и все ученики подхватывают: «Слава, слава…»

6

Мама снуёт взад и вперёд по гостиной, переставляет с места, на место безделушки и проигрывает одну за другой свои любимые пластинки с песнями Настоящего Эльвиса.

Мама совсем перестала корить Эльвиса. Сейчас все её мысли заняты Настоящим Эльвисом, которого она видела вчера по телевидению. Сегодня дома можно выделывать что захочешь, сегодня мама ничего не заметит.

Но, странным образом, Эльвису почему-то трудно придумать, чем бы заняться. Как только он решил, что больше не пойдёт в школу, все его мысли и желания словно увяли. Потому, должно быть, что он никак не может забыть про школу: Эльвис всё время думает о том, чем сейчас заняты в школе Аннароза и все остальные. Но как узнать это, если он туда не ходит?!

Голова у него гудит — сил нет вынести. Уж куда легче терпеть мамины попрёки. Когда мама ворчит на Эльвиса, добиваясь, чтобы он пошёл в школу, тут он, по крайней мере, твёрдо знает, что нипочём не уступит…

Странная история. И загадочная. Когда мама корит Эльвиса из-за школы, тогда он твёрдо знает, что не хочет туда идти. Но когда мама молчит, уверенность сразу исчезает. И Эльвису больше ни с кем не хочется об этом говорить. Дедушка и Петер сказали своё слово, их мнение он знает. Дедушка сказал ему: «Поступай как хочешь, у тебя в запасе целый год». Но Петер считает, что Эльвису есть смысл рискнуть и ещё раз сходить в школу.

— Попробуй, сходи-ка ещё разок! — говорит он. — Попытка — не пытка!

Звучит это очень даже заманчиво: «Сходи-ка ещё разок! Попытка — не пытка!» Как-то легко и весело делается на душе. И Эльвису очень хочется послушаться этого совета.

Вот если бы только не пение!

Оба они правы — и Петер, и дедушка… Но вот только кто из них больше прав? Как угадаешь…

А вот мама неправа. Хотя на первый взгляд она как будто одного мнения с Петером, но это только на первый взгляд, на самом деле мама просто хочет отделаться от Эльвиса. Ей важно лишь куда-нибудь его «устроить». Но ей это не удастся. Эльвис и сам не рад, но хочешь не хочешь, а сейчас главное — не уступить маме.

Не будь этого, уж верно он махнул бы рукой на пение и сделал бы ещё одну попытку заглянуть в школу; да, конечно, именно так он бы и поступил.

Ну, а если нельзя снова пойти учиться? Значит, надо придумать что-то другое…

Может, найдётся какое-нибудь дело, чтобы непременно нужно было дойти до школы, но не заходить внутрь? Да только какое дело?

Правда, совсем не обязательно заходить внутрь, достаточно заглянуть во двор.

Ага! Придумал!

Школьный двор на редкость пустой, унылый. А что, если Эльвис посадит там цветы? В чём, в чём, а в этом и правда есть необходимость. Но ведь сейчас осень, и цветы уже не вырастут… Зря только семена пропадут…

А что, если посадить тюльпаны и гиацинты? Их же всегда осенью высаживают. Конечно, цветов не увидишь до будущего года, но ведь тогда Эльвис по-настоящему будет ходить в школу; временная учительница уйдёт, а постоянная к тому времени уже вернётся, и она не станет заставлять Эльвиса петь, она разрешит ему сидеть, где он захочет, и он сядет рядом с Аннарозой, и на парте будет солнце, и…Решено! Он высадит тюльпаны! И всё будет хорошо.

У Эльвиса припасено несколько луковиц тюльпанов, их дал ему дедушка; они лежат в погребе, в мешочке. Но где же ключ от погреба? А, вот он, висит на крючке в кухонном шкафу. Отлично! Ещё лопату надо прихватить. И лейку. Теперь бегом! Живо!

И тут вдруг раздаётся мамин голос:

— Куда это ты собрался, Эльвис?

— Я просто погулять…

— Нет, нет! Никуда ты сейчас не пойдёшь! Не хочешь в школу ходить, значит, и гулять тебе тоже нельзя!

Она поймала его уже в дверях.

— Ну что только за причёска у тебя? — сказала мама. — Ни дать ни взять — веник! Разве можно разгуливать в таком виде? Сейчас я тебя подстригу!

Мама ведёт Эльвиса на кухню и начинает приготовления к стрижке. Хуже стрижки нет ничего! Он-то воображал, будто мама сегодня кроткая! А она сердитая, как никогда раньше!