Эльвис Карлссон - Грипе Мария - Страница 3

Вот, к примеру, два муравья перебираются на новую квартиру. Как бы они справились с этим, не будь рядом Эльвиса? Муравьи вот-вот надорвутся, такая у них тяжёлая ноша. Да только сами не знают, куда они её тащат.

Кругом много маленьких муравейников, наверное, всё новые поселения. Первым делом, значит, надо узнать, к какому из муравейников держат путь эти двое — Но муравьи только мечутся туда-сюда и ничего не могут решить. В конце концов Эльвис решает за них.

А после надо смотреть, чтобы муравьи не ползли так быстро, не то они выбьются из сил. Один муравей и без того всё отстаёт…

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась куча других муравьев, и они стали отнимать ношу у тех двоих. Завязалась драка. Как теперь узнаешь, где законный хозяин ноши? Тут нужно большое терпение, но у Эльвиса оно есть.

За работой он не заметил, как пробежало время. Мама уже несколько раз звала его. Но ничего, подождут. Сейчас их черёд ждать. Хотя, конечно, они могут и разозлиться. Они не любят ждать. Сам Эльвис тоже не любит. Но он привык. Взять, к примеру, любое воскресное утро или когда мама болтает по телефону. Или ещё когда смотрят эти скучные телевизионные передачи. И Эльвис всегда терпеливо ждёт. А теперь пусть папа с мамой потерпят. Это только справедливо будет.

Солнце припекает, букашки весело жужжат.

Вдруг Эльвис чувствует, что он уже не один.

Рядом кто-то есть. Кто-то смотрит на него, он это чувствует.

Хотя ничего не слышно. И не видно никого.

Всё равно. Он знает, что рядом кто-то есть. Кто же это?

Всё внутри Эльвиса натянуто, как струна, но ему не страшно. Просто он настороже. Он медленно поворачивает голову то вправо, то влево.

Никого…

Никого.

Однако он всё время чувствует на себе чей-то взгляд.

Чуть погодя из-за куста высовывается голова. И Эльвис видит зелёные глаза зверька. Эльвис и зверёк глядят друг на друга, не отводя взгляда, не мигая.

Сердце Эльвиса громко стучит. Это ведь не чужие глаза. Он их узнал. Он очень даже хорошо знает их. Он видел их, когда они ещё даже по-настоящему не раскрывались, — эти крохотные щели, за которыми прятался сон, и после он видел их, когда они стали похожи на ягоду-голубику. А потом они сделались серые — он и это помнит, а под конец — зелёные. И он очень гордился тем, что они зелёные, а не жёлтые, как у большинства взрослых кошек. Мордочка, на которой горят зелёные глаза, — вся белая, только над левым глазом — красивое бурое пятно. Ушки тоже бурые, острые. А лапки — тёмные, особенно внизу. Но всё тельце кошки белое как снег. Большой пушистый хвост стоит торчком и сверкает на солнце. Хвост тоже весь коричневый.

Красивая кошка. Она вскакивает на кочку и в упор смотрит на Эльвиса.

Эльвис еле слышно шепчет:

— Сиппан… Сиппан…

Кошка эта когда-то была его. Но с тех пор прошло два года. Ему подарили её совсем маленькой — весной это было, — она даже на лапках ещё не держалась. И он с первых дней растил её и не спускал с неё глаз. Это и вправду был его котёнок.

Ему не позволили дать имя котёнку. Имя ему дала мама, но это неважно. Котятам всё равно, как их ни зови.

И Сиппан принадлежала ему одному. Мама хотела было взять её себе, как она потом сделала с пёсиком Сессан, но ничего у неё не вышло. Сиппан не далась. Она такая же, как Эльвис: любит сама быть себе хозяйкой. И всё же она считала себя котёнком Эльвиса, вот что чудно. А маминым котёнком она не хотела быть. И сколько мама её ни ласкала, Сиппан всё равно к ней не шла.

Эльвису Сиппан была ближе всех на свете. Никого он ещё так не любил, как её.

И вот он в первый раз видит её этим летом. И она жива! Она такая же, как раньше, и на вид вроде гладкая.

Но как она провела зиму? И ту, прошлую зиму? Без людей, без помощи?

Вот он тут гуляет, помогает букашкам заползать в цветки, муравьям — перетаскивать грузы. А кто поможет Сиппан?

Самый большой, самый постыдный грех, которому нет прощения, — это бросить друга. Два года назад, в конце лета, Сиппан бросили на даче одну.

Им некогда её искать, говорили тогда папа с мамой. Они захватят её с собой в следующий раз, когда поедут на дачу, говорили они. Но для себя они уже решили бросить Сиппан здесь навсегда. Он знает это. И знает — почему.

Годом раньше ему подарили Сессан на рождество. Он никак этого не ожидал. Он вовсе не просил собаку. У него же была Сиппан. Хотя, понятно, он обрадовался щенку, да и Сиппан веселее стало.

Но мама и папа убедили себя, что собака с кошкой не уживутся. Они и сейчас в этом убеждены. Но это не так. Сиппан и Сессан отлично ладили между собой: они уважали друг друга.

Да, но когда они подрастут, тогда уж наверняка начнут ссориться, твердили мама и папа. Но что они в этом смыслили?

— Вот увидишь, — говорили родители, — придёт день, и они сцепятся!

Родители были в этом убеждены и вели себя с Сиппан и Сессан так, словно те не выносили друг друга. Эльвис заметил это и сказал, что так нельзя.

— Это кошка с собакой, и они будут жить как кошка с собакой, — со смехом отвечали родители.

И сегодня ещё они думают, что есть животные, которые не могут ужиться друг с другом, что они враги от рождения.

А ведь это просто ерунда. Дедушка тоже так говорит. Он на стороне Эльвиса. Все, кому нет нужды поедать друг друга, чтобы выжить, говорит он, прекрасно могут ужиться. И даже дружить. Но если им внушать, что они должны жить как кошка с собакой, то они и станут жить как кошка с собакой.

Под конец Сиппан и Сессан стали и в самом деле жить как кошка с собакой. Только Эльвису невдомёк, как это могло выйти. При нём они никогда себя так не вели.

В тот первый раз, когда они сцепились, его не было дома. Когда он вернулся, сражение уже было в разгаре: на пол летели вазы, цветочные горшки. Но Эльвис успокоил животных, и они снова стали вместе играть.

Правда, после этого мама говорила, что всякий раз, когда Эльвис уходит, они тотчас кидаются друг на друга. Если так, значит, виновата мама, сказал Эльвис, и тут-то всё и заварилось. С тех пор Сиппан и Сессан всё время дрались.

День ото дня становилось всё хуже и хуже. Родители говорили, что виновата Сиппан. Сессан куда добрее. Да и к тому же Сессан — собака, за неё уплачены деньги. У Сессан, значит, цена есть, а у Сиппан никакой цены нет. За неё никто не заплатил ни одного эре. Если их послушать, то она никакой ценности не представляет.

Эльвис спросил, сколько же заплатили за него, Эльвиса, но этого он так и не узнал; ему только сказали, чтобы он не смел грубить.

Пришла весна, а когда настало лето, кошку с собакой стали брать на дачу по воскресеньям. Вечером, перед отъездом в город, несколько раз случалось, что Сиппан куда-то пропадала в тот самый миг, когда все садились в машину. Приходилось её искать, папу с мамой всё это очень раздражало, но никто даже не заговаривал о том, чтобы уехать без Сиппан.

В конце лета папа взял отпуск, и семья провела на даче несколько недель. Всё это время с животными не было никаких хлопот. Кошка с собакой по большей части бегали за Эльвисом и в дом почти не заглядывали.

Но мама всё сильнее привязывалась к Сессан, видно было, что собаку она любит больше. Теперь она гладила и ласкала только её. На Сиппан она даже не смотрела. Правда, Сиппан от этого не страдала, она не любительница таких нежностей. Ей не нравится, когда с ней сюсюкают, как с каким-нибудь грудняшкой. Эта киска с характером.

И она умеет за себя постоять. А не то она бы не выжила, когда её бросили одну. Сессан — куда мягче, податливей.

Когда кончился папин отпуск, настало время возвращаться в город. Но в самую последнюю минуту, когда только оставалось прыгнуть в машину, Сиппан пропала. И на этот раз папа с мамой не захотели её дожидаться. На этот раз они ужасно торопились. Нельзя было ждать ни секунды.

Эльвис, понятно, не хотел ехать. Когда папа включил мотор, он выскочил из машины и побежал в лес. Но папа догнал его.