Темная комната - Попов Валерий Георгиевич - Страница 1

Валерий Георгиевич Попов

Тёмная комната

Тёмная Комната

Как-то долго в тот год весны не было. Устал я! Нашло вдруг на меня какое-то безразличие ко всему.

После школы делал уроки, потом ложился на диван и лежал.

Однажды, это вечером в субботу было, лежал я на диване. Потом в комнату бабушка вошла, радостная, оживлённая, наверно, с кем-нибудь из подружек своих весело поговорила.

— Ну, всё так и лежишь? — спрашивает.

— Если тебя не устраивает так, могу на другой бок перевернуться, — говорю.

— Так никуда и не сходил?

— А куда идти-то?

— Что ж ты, всё на свете уже повидал?

— …В общем-то, всё! На севере был, на юге был, в горах был, в лесу был. Все книги, которые для внешкольного чтения рекомендованы, прочитал. А что ещё?

— Что ж, — спрашивает, — теперь так и будешь всё время лежать?

— Ну почему? Завтра в школу пойду. После школы работать буду. Потом умру.

— Неужто всё?

— А что же ещё? По-моему, все так и живут и ничего другого, необычного, в жизни нет!

— Неужели нет?

— Конечно! Всё уже давно известно, всё изучено: атомы, планеты, необитаемые острова, подземные пещеры, всё! Вряд ли что-нибудь новое теперь появится!

Вдруг звонок в дверь раздался.

— Может, это что-то новое? — бабушка засмеялась.

Но оказалось, не слишком новое. Дружок мой Гага пришёл. Давно с ним, в общем-то, дружим, но последнее время я от него как-то уставать стал.

Всё время появляются у него какие-то идеи, безумные абсолютно планы, от многих его затей волосы могут дыбом встать!

— Как, — говорит, — уроки сделал?

— Разумеется.

— И что делаешь?

— Ты что, плохо разве видишь? Лежу.

— Ясно… Нет у тебя батарейки для круглого фонарика?

— Нет. Зачем она мне? А ты что, опять что-нибудь задумал?

— Да так. Небольшая экспедиция.

— И далеко?

— Нет, поблизости.

— Ну, желаю успеха.

— Всего! — Гага говорит. — …Может быть, больше не увидимся.

Тут, со злости, я даже с дивана привстал.

— Опять какую-то чушь придумал? Куда собрался-то? Ведь всё уже давно известно: атомы, планеты, необитаемые острова, подземные пещеры! Зачем дёргаться-то, зря энергию расходовать!

— Думаешь, всё? — Гага спрашивает.

— Конечно!

— Ну что, — говорит, — под нашим домом находится, знаешь?

— Под нашим домом? Разумеется! Кочегарка.

— И всё?

— Конечно, всё.

— Да. Небогато! — Гага говорит.

— А что, там ещё что-нибудь разве есть?

— Ну, неважно! Так, значит, круглой батарейки у тебя нет?

Как всегда, в самый интересный момент тему переменил! Жуткая у него эта привычка, никогда не договаривать до конца! Обрывать на самом интересном месте и уходить!

Тут бабушка нам с кухни чай принесла, поставила, сама ушла, но мне уже теперь не до чаю было.

— А что же ещё, по-твоему, в подвале под нашим домом есть?

Посмотрел Гага на меня внимательно, словно решая ещё: говорить или не говорить? Потом, не спеша, начал рассказывать.

— Недавно был я во втором дворе. Ну, где выход из кочегарки, ты знаешь… Испытывал там одну штуку. Ну, неважно, не в этом дело!

Умолк! Сейчас, как всегда, на какую-нибудь другую тему заговорит! Но нет — повезло мне! — снова к той же теме вернулся!

— …Ну вот… И вдруг открывается дверь из кочегарки, и выходит оттуда…

— Кочегар!

— Да нет, — Гага досадливо поморщился. — В том-то и дело, что какой-то абсолютно незнакомый человек!

— Ну и что? Мало ли по какому делу мог он в кочегарку зайти?

Замолчал Гага, снова, видимо, тот момент вспоминая.

— Это верно, конечно, — кротко говорит. — Но только странно как-то он себя вёл. Долго двор наш с удивлением осматривал, дом…

— Ну и что?

— Такое впечатление было, что он впервые всё это увидел!

— Ну и что?

— Такое впечатление было, что не входил он никогда в эту кочегарку, а только вышел!

— А где же он, по-твоему, вошёл? Откуда пришёл?

— Понятия не имею! — Гага с безразличным видом плечами пожал.

— То есть ты хочешь сказать… что думаешь… что из нашего подвала какой-то ход есть, который в какое-то другое место ведёт?

— Я не думаю, я знаю! — Гага говорит. — Причём в такое какое-то место… где всё иначе! Где всё другое совсем, чем у нас. Видел бы ты, с каким удивлением он автомобиль рассматривал, который у нас во втором дворе стоит! Ясно было, что ни разу ещё в жизни он автомобиля не видел!

— Да-а, — говорю. — Ты только сейчас это придумал?

Гага равнодушно плечом пожал: не хочешь — не верь!

— Где же этот ход? — говорю. — Были мы в кочегарке много раз, и за мячом лазили, и так, вообще, — и никакого хода оттуда нет!

— Я и сам случайно этот ход обнаружил, — небрежным тоном Гага говорит. — Там в углу кочегарки уголь навален, и под ним — ход. Однажды, когда уголь кончался, я оказался случайно там, гляжу: в стене тёмный провал. Но тут кочегар вернулся, меня заметил, и на следующий день новый уголь привезли и лаз этот в стене снова засыпали!

— Ты думаешь… кочегар что-то знает?

— Конечно! — устало уже Гага говорит. — Уж я-то его знаю, как-никак в квартире нашей живёт! Специально, чтобы за ходом этим присматривать, в кочегарку эту и поступил. Комнату в нашей квартире получил. А я-то давно уже понял, никакой он на самом деле не кочегар!

— Почему?

— …Разговаривает не так, как кочегары обычные говорят, — уж я-то знаю! И ещё понял я, борода у него не настоящая! Вернее, может, и настоящая, но выращенная специально, чтобы лицо скрыть!

— Так ты думаешь, он кто?

— Этого я не знаю! — Гага говорит. — Но что он к ходу этому отношение имеет, это ясно. Слышал, соседи на кухне говорили, что ему предлагали напарника взять, чтобы по очереди дежурить, а он отказался, сказал, что один справится. Понимаешь? Пойдём, может, посмотрим на него?

— А где он?

— На месте, где же ещё!

Спустились мы по лестнице во двор, подползли на коленях к пролому в подвал, осторожно выглядывали по очереди, смотрели вниз: сидит в ватнике, с длинной бородой, освещаемый красными бликами из котла, держит на коленях тетрадь и что-то пишет. Где это видано, чтобы кочегары в тетрадях писали что-нибудь, кроме: «Вахту сдал. Режим работы котла нормальный», а этот минут двадцать не отрываясь писал. Потом, вдруг словно почувствовал, что на него смотрят, решил временно обычного кочегара изобразить: встал, дверцу открыл, смотрел, сморщившись от жары, на огонь, потом взял в углу совковую лопату, с дребезжаньем её в кучу угля вонзил, поднёс лопату с углем к топке, швырнул, снова вернулся к куче, вонзил… несколько раз эту операцию повторил, потом дверцу закрыл, снова сел и начал писать.

— Ясно! — Гага говорит. — При нём в ход не войдёшь!

Пришли мы к Гаге домой.

— Ну ничего! — Гага говорит. — Знаю, когда мы можем туда проникнуть!

— Когда?

— Примерно с часу до двух он уходит обедать. В этот момент мы должны туда войти, успеть уголь разобрать, проникнуть в ход, снова его замаскировать и на безопасное расстояние удалиться, чтобы он догнать нас не смог, если б вдруг догадался!

— Ясно… — говорю. — И на сколько, по-твоему, тянется этот ход?

— Не знаю. — Гага говорит. — Во всяком случае, нам ко всему надо быть готовыми. Одеться попроще, но потеплее. Обязательно длинную верёвку с собой взять. Фонарик у меня есть.