Волна мозга - Андерсон Пол Уильям - Страница 9

– И что же теперь будет? – спросила с дрожью в голосе Шейла. Она буквально тряслась от страха. – Что будет со всеми нами?

– Это знает только Бог, – мягко ответил Льюис.

– А не можем ли мы меняться до бесконечности? – поинтересовалась Сара.

– Нет, – покачал головой Льюис. – Не можем. Все определяется возможностями нейронных цепочек. Предельные скорость и уровень сигнала заданы самой физической структурой клетки. Если мы превысим их, то нас будут ждать безумие, идиотизм и, наконец, смерть.

– И на сколько же нас еще может хватить? – поинтересовался практичный Мандельбаум.

– Понятия не имею. Сущность наблюдаемого изменения и устройство клетки изучены нами крайне слабо. Что до Ай-Кью, то о нем можно говорить только до определенного момента. Говорить о том, что Ай-Кью равно четыремстам, уже абсурдно – при таких показателях разум уже перестает быть разумом, он обращается во что-то другое.

Коринф был слишком увлечен собственными исследованиями, для того чтобы интересоваться успехами группы Льюиса. О том, что ситуация может оказаться столь ужасной, он даже не подозревал.

– Давайте забудем о конечных результатах, – вмешалась в разговор Хельга. – С этим мы все равно ничего не можем поделать. Сегодня важно другое – как сохранить нашу цивилизацию? Не сегодня-завтра возникнет вопрос – что нам есть?

Коринф, справившись с волнением, утвердительно кивнул:

– Все продолжает идти своим чередом только благодаря социальной инерции. Люди по большей части все еще придерживаются своих старых обычаев и привычек. Однако продолжение…

– Вчера из Института уволились дворник и лифтер, – перебила Коринфа Хельга. – Прежняя работа их больше не устраивает – она слишком монотонна. Что будет с нами, когда все дворники, мусорщики, землекопы и рабочие конвейеров уйдут с работы?

– Вряд ли это сделают все, – не согласился Мандельбаум. Выколотив трубку, он взял в руки чашечку кофе. – Кто-то побоится, у кого-то хватит здравого смысла не делать этого, и так далее. Все не так просто. Я согласен с тем, что мы вступаем в тяжелый переходный период – люди бросают работу, они насмерть перепуганы, они сходят с ума… В этих условиях нам не обойтись без организации, которая помогла бы нам пережить ближайшие несколько месяцев. Профсоюзы могли бы стать ее ядром. Именно над этим я сейчас и работаю. Когда все будет проговорено и согласовано, я выйду со своим предложением в муниципалитет.

Какое-то время все молчали. Посмотрев на Льюиса, Хельга спросила:

– Вы представляете себе, что может быть причиной того, что происходит в мире?

– Идей у нас превеликое множество, – ответил биолог. – Одна другой лучше. Думаю, через какое-то время все станет ясно.

– Это физическое явление затронуло, по меньшей мере, всю Солнечную систему, – заявил Коринф. – Этот результат получен астрономами, которые провели ряд спектроскопических исследований. Вполне возможно, что солнце, совершающее движение вокруг центра Галактики, попало в некое силовое поле… Да, от общей теории относительности отказываться пока не стоит! О чем это я? Ах да… Теоретически более вероятной представляется несколько иная ситуация, при которой мы вышли из силового поля, замедлявшего скорость света и таким образом воздействовавшего на все электромагнитные и электрохимические процессы.

– Иными словами, – медленно выговорил Мандельбаум, – мы, что называется, вернулись к норме? Вся наша прежняя жизнь проходила в ненормальных условиях, так?

– Вполне возможно. Да вот только для нас прежние условия были единственно нормальными. Мы – их порождение. Знаете, что бывает с глубоководными рыбами, когда их вытаскивают на поверхность? Их разрывает изнутри.

– Н-да! Приятная перспектива – ничего не скажешь!

– Мне кажется, что смерти я особенно не боюсь, – тихо промолвила Шейла. – Но меняться так, как сейчас…

– Держите себя под жестким контролем – только и всего! – сказал Льюис неожиданно резко. – Я нисколько не сомневаюсь в том, что нынешняя неуравновешенность многих сведет с ума. Не окажитесь в их числе.

Он стряхнул пепел с сигареты и – теперь уже совершенно бесстрастно – продолжил:

– Нашей лаборатории удалось кое-что выяснить. Как сказал Пит, речь идет о физическом явлении – появлении или исчезновении некоего силового поля, влияющего на электронные взаимодействия. В количественном выражении эффект этот достаточно скромен. Обычные химические реакции идут практически так же, как и прежде – в сфере неорганики ничего необычного не происходит. Но чем сложнее и развитее структура, тем большим должен быть и эффект, верно?

Вы, вероятно, обратили внимание на то, что в последнее время вы стали более энергичными. Занявшись изучением основных метаболических процессов, мы обнаружили, что определенное их ускорение действительно присутствует. Ускорились и ваши моторные реакции, хотя вы сами не замечаете этого, поскольку изменилось и ваше субъективное чувство времени. Иными словами, наблюдается незначительное изменение ряда соматических функций мышечной, железистой и сосудистой систем, заставляющее нас нервничать. Однако, если не произойдет ничего более кардинального, мы быстро привыкнем к этому.

Самые высокоорганизованные клетки – нейроны, и в первую очередь нейроны коры головного мозга, претерпели самые существенные изменения. Ускорилась работа всех систем восприятия – это показывают объективные наблюдения. Наверняка вы стали читать быстрее – верно? Время реакции на любой раздражитель стало существенно меньшим.

– Я слышала о том же от Джонса, – холодно подтвердила Хельга. – Это тут же сказалось на статистике дорожных происшествий. На прошлой неделе их число значительно сократилось. Если у людей становится лучше реакция, они лучше управляют машиной, – здесь нет ничего удивительного.

– Как же, как же… – покачал головой Льюис. – Им быстро надоест езда со скоростью шестьдесят миль в час, и они станут гонять куда быстрее. Аварий больше не станет, но зато последствия их будут теперь совсем иными.

– Но если люди поумнели, – вмешалась в разговор Шейла, – они поймут, что…

– К сожалению, на это надеяться не приходится. – Мандельбаум отрицательно покачал головой. – Человек как таковой не изменился, верно? Умные люди делают глупости ничуть не реже, чем прочие. Блистательный ученый может нисколько не заботиться о своем здоровье, или покровительствовать спиритуалистам, или…

– Или голосовать за демократов, – усмехнулся Льюис. – Все правильно, Феликс. Со временем возросшие потенции разума не могут не повлиять на всю структуру личности, но пока мы будем иметь дело с прежними слабостью, невежеством, предвзятостью, ограниченностью и непомерными амбициями. У них появилось больше силы, энергии и хитроумия, способного оправдать все что угодно – было бы на то желание. Именно это, а не что-то иное ведет человечество к гибели, – Голос Льюиса исполнился неожиданной силы. – Однако позвольте мне вернуться к главной теме нашего разговора. Самая высокоорганизованная материя на свете это, конечно же, человеческий мозг – «серое вещество» или, если угодно, «вместилище сознания». Он чувствует наличие или – если теория Пита верна – отсутствие названного поля как ничто иное на Земле. Он стимулирован куда сильнее прочих частей человеческого организма. Возможно, вы не слишком отчетливо представляете себе, насколько сложным образованием является человеческий мозг. Все прочее рядом с ним кажется не сложнее детского конструктора. Потенциальных межнейронных связей здесь во много раз больше, чем атомов во Вселенной – их количество выражается единицей с несколькими миллионами нулей. Соответственно, нет ничего удивительного в том, что незначительное изменение электрохимических законов, которое практически никак не сказывается на соматике, вызывает радикальные изменения в сознании человека. Вспомните о том, как влияют на человека небольшие дозы алкоголя или наркотиков, и сопоставьте это с нынешней ситуацией. По-настоящему любопытный вопрос состоит в том, может ли столь сбалансированная функция, как мышление, пережить подобный скачок.