Морские львы - Купер Джеймс Фенимор - Страница 14

Когда менее кабельтова оставалось между двумя кораблями, оба капитана с минуту поговорили, в то время как шхуны были на ближайшем расстоянии.

— Ваши якоря держат? — спросил Дагге, начавший первый говорить, как будто он думал, что его судьба зависела от ответа на его вопрос.

— К сожалению, должен сказать, что нет. Каждые две минуты мы подвигаемся на всю длину корабля. Это отдалит критическую минуту на час или на два. Взгляните, какая за нами борозда.

В самом деле, берег имел что-то ужасающее. Лишь только нос «Морского Льва» из Виньярда очутился подле кормы «Морского Льва» из Ойстер-Понда, Гарднер приметил, что виньярдская шхуна, идя под ветром со скоростью всегда ровной, описывала косвенную линию.

— Бог да благословит вас… Бог да благословит вас! — вскричал Росвель Гарднер, делая ему рукой знак прощания в полной уверенности, что капитан виньярдцев и он более не встретятся на этом свете. — Пережившие уведомят об участи жертв. Когда наступит кризис, прикажу, если будет можно, спустить шлюпки.

Дагге не отвечал. Всякий ответ был бесполезен, потому что никакой человеческий голос не мог господствовать над столь сильным ветром и быть услышанным на расстоянии, сделавшемся довольно значительным.

— Эта шхуна разобьется о камни через полчаса, — сказал Газар, находившийся подле молодого Гарднера. — Отчего он не бросает якоря? Только одно Божественное Провидение может спасти его.

— И Божественное Провидение его спасет! — вскричал Росвель Гарднер. — Видели ли вы это, господин Газар?

Это замечание нашего молодого капитана в самом деле было очень важно. Ветер уменьшился так внезапно, что лоскуты парусов, бывшие на другой шхуне, повисли во всю длину мачт. Сначала наши моряки думали, что морские волны, все время подымавшие корабль, теперь несколько стихли, но происшедшая перемена была для них слишком очевидна и не оставляла никакого сомнения. Ветер с минуту опять дул еще с прежней яростью, но потом снова стих. Гарднер бросился к лоту, чтобы получить понятие об этом действии относительно собственного корабля. Шхуна более не тащила своего якоря.

— Бог помогает нам, — вскричал молодой капитан, — да будет всегда благословенно Его святое имя!

— И имя Его Сына! — отвечал чей-то голос.

Несмотря на сильное душевное волнение, Росвель Гарднер обернулся, чтобы видеть, откуда были эти слова. Самый старый из матросов, находившихся на палубе, Стимсон, произнес эти слова. Благоговение, с которым они были произнесены, произвело на молодого человека более действия, нежели самые слова. В самом деле, в этом благоговении было что-то более необыкновенное для матроса, нежели слова, им произнесенные. Гораздо позже Гарднер не забыл этого случая, который не остался без последствий.

— Я думаю, сударь, — вскричал Газар, — что ветер переменился! Часто случается даже подле наших берегов, что юго-восточный ветер вдруг переменяется на северо-восточный. Я надеюсь, что это не будет слишком поздно для спасения виньярдской шхуны, хотя она бежит к подводным камням с ужасной скоростью.

— Посмотрите на ее фоковый парус… Опять тишина, — сказал Гарднер. — Говорю вам, Газар, что ветер переменится, а это только и может спасти нас от подводных камней.

— Эта перемена случится только по милосердию Всемогущего Бога и Его Сына, — прибавил Стимсон с жаром, хотя говорил очень тихо.

Росвель ощутил то же удивление, которое уже почувствовал, и на несколько минут забыл бурю. Ветер стих, хотя колебание волн еще угрожало другой шхуне, увлекая ее к подводным камням, хотя и с меньшей скоростью.

— Почему она не бросает якорь? — вскричал Гарднер, беспокоясь за другой корабль, потому что он не боялся за свой. — Если он не бросит якорь, то сядет на мель или разобьется о подводные камни.

— Он, кажется, об этом не думает, — отвечал засмеявшийся Газар. — Посмотрите, у него снимают марсель, и вы можете заметить, что подымают большой парус.

В самом деле, казалось, что Дагге был не более расположен воспользоваться своими парусами, нежели канатами. Через несколько минут он поднял все паруса и старался отплыть от земли. Потом ветер совершенно перестал, и на пространстве полумили Гарднер и его товарищи услышали шум бившихся о мачты парусов. Потом паруса надулись с другой стороны, и ветер подул с земли. Нос шхуны тотчас же оборотился к морю, и лот, висевший на его стороне, показал, что он следовал по настоящему направлению. Эта внезапная перемена погоды, иногда пагубная, иногда спасительная, всегда ведет за собой столкновение двух противоположных течений воздуха.

— Теперь, — сказал Газар, — будет, наверное, северо-западный ветер.

Через десять минут подул довольно сильный ветер по направлению, почти совершенно противоположному тому, по которому он дул до сих пор. «Морской Лев» из Виньярда удалился от земли, рассекая волны океана, тогда как «Морской Лев» из Ойстер-Понда старался попасть под ветер и, казалось, находился между двумя противоположными силами.

Гарднер думал, что другая шхуна уйдет, но вместе того капитан Дагге подошел к лишившемуся мачты кораблю и бросил якорь. Этот знак истинного братства был слишком ясен и не нуждался в объяснениях. В самом деле, виньярдцы имели намерение остаться подле своего товарища до тех пор, пока он будет в опасности. Северо-западный ветер не позволил никакого сношения между экипажами до следующего утра. Сила ветра была невелика, и волны, почти что сгладившиеся, едва виднелись у берегов.

На подводных камнях заметна была только белая пена, но она уже более не пугала. Поправили мачты поврежденного корабля и с помощью шлюпок отыскали все паруса и большее число снастей.

Глава Х

На другой день утром, лишь только можно было спустить шлюпки в море, капитан Дагге подошел к «Морскому Льву» из Ойстер-Понда. Его приняли самым дружеским образом, а его услуги столь же свободно, как в других обстоятельствах, могли быть ему самому предложены.

В этом была характерная смесь христианского чувства и человеческого расчета. Если христианские обязанности, требуемые религией, нередко пренебрегаются пуританскими выходцами, то можно сказать с такой же справедливостью, что они никогда не теряют из вида своей частной выгоды. Дагге имел две побудительные причины предложить свои услуги Гарднеру: он хотел в одно время исполнить нравственные обязанности и остаться подле «Морского Льва» из Ойстер-Понда. Он опасался того, что этот корабль один найдет тот остров, о котором и сам Дагге имел несколько любопытных сведений, недостаточных, однако, для полной уверенности в том, что он его отыщет.

Шлюпки Дагге помогли спасти паруса и снасти. Потом его люди работали, чтобы привести в надлежащее состояние часть мачт, и в полдень оба корабля находились далеко от берега на юго-востоке.

В эту ночь они прошли мыс Гаттерас. В следующую ночь они обогнули мыс Лук-Оут, прекрасную точку поворота для кораблей, идущих на север, и пришли в Порт-Бофор на другой день утром при восходе солнца. В это время стих северо-западный ветер, и обе шхуны, при небольшом южном ветре, вошли в этот порт, в котором было именно столько воды, чтоб им обеим поместиться.

Это было единственное место по всему берегу, где они могли остановиться, и, может быть, также единственный порт, где Росвель Гарднер мог получить материалы, в которых нуждалась его шхуна.

Бофор довольно замечательный порт, которому недостает немного более глубины, что заставило шхуны подождать до начала прилива. Это обстоятельство и дало Росвелю время отправиться на борт другого корабля и отблагодарить Дагге и его добрых офицеров.

— Наверное, капитан Дагге, вы не думаете войти в этот порт, — сказал наш герой. — По моей милости вы и так долго простояли. Если я найду мачты, о которых мне говорил лоцман, то через двое суток буду в море, и мы встретимся через несколько месяцев подле мыса Горн.