Единица «с обманом» - Нестайко Всеволод Зиновьевич - Страница 8

Профессор, который все слышал, тоже растерялся раскрыл рот и будто захлебнулся.

— Ляля! — наконец выдохнул он, — Ляля, что ты?! Как же ты?! Как можно!

— А что такого?.. Я же вежливо… Сказав «пожалуйста»… — наивно захлопала глазами Ляля. — Да ну тебя! — обиженно махнула она рукой и пошла по коридору.

Спасокукоцкий и Кукуевицкий хихикнули. Профессор сперва покраснел, потом побледнел, потом снова покраснел. Но потом взял себя в руки.

Спасокукоцкий и Кукуевицкий видели, как профессор подошел к Тане Вербе, склонился и что-то долго ей шептал. Таня сперва удивленно раскрыла рот, потом усмехнулась, закивала головой и куда-то побежала. Но Спасокукоцкого и Кукуевицкого это уже не интересовало.

А потом Игорь Дмитруха и Валера Галушкинский видели, как Таня Верба, собрав в кружок девчонок, что-то им горячо говорила.

Но Игорю Дмитрухе и Валере Галушкинскому не до девчачьих секретов. Игорь и Валера готовили свой секрет — во время выступления Деда Мороза они собирались зажечь бенгальские огни в зале.

Ляля стояла у окна рядом с Тусей и ела мандарин. К ним подошла Надя Травянко и сказала:

— Ляль! Сходи купи мне булочку! Так чего-то есть хочется. Вот тебе деньги. Ну, пожалуйста!..

Долька мандарина застряла у Ляли во рту.

— Ну, пожалуйста! — настойчиво повторила Надя.

Ляля глянула на Надю, потом на Тусю, густо покраснела, хотела что-то сказать, но помолчала, взяла деньги и медленно пошла по коридору.

Ее перехватила Люба Присяжнюк:

— Ой, Ляляха! Ты в буфет? Купи мне шоколадку… Так чего-то хочется!.. Ну, пожалуйста!..

Ляля еще сильней покраснела, так что слезы выступили на глазах, но взяла деньги и пошла дальше. Не прошла она и трех шагов, как ее окликнула Тося Рябошапка:

— Ты что, в буфет? Купи мне пирожное. Эклер. Ты же знаешь, я ем только эклеры… Ну, пожалуйста!..

Ляля прикусила губу.

А к ней уже бежала Таня Верба:

— Ляляха! А мне заварное, слышишь!.. И прямо в зал неси. А то уже начинается!.. Мы пошли. Спасибо!..

И не успела Ляля глазом моргнуть, как девчонки сорвались с места и побежали в зал. Все. Кроме Туси, которая смотрела на Лялю с отчаянием и искренним сочувствием…

Минут через десять Игорь Дмитруха и Валера Галушки некий, которые сидели в зале у окна и уже собрались зажечь бенгальские огни, вдруг заметили, как из двери школы на улицу вышла в пальто нараспашку Ляля Иванова. А за ней дедушка и бабушка. Ляля шла и горько плакала.

Туся по-прежнему ходит в гости к Ляле. Но Ляля уже не посылает ее в буфет, не просит нести свой портфель и вытирать доску.

Между прочим. Ляля до сих пор не знает, какую роль в этой истории сыграл ее дедушка.

За четвертой партой в левом ряду сидят головастый парнишка с насупленными бровями и курносая девочка с короткими косичками. Одна из косичек забавно торчит вверх, а другая — в сторону.

Парнишка — это Костя Швачко, или Котька, или Котяра, или просто Кот.

А девочка — это Зойка Логвиненко, или Заяц.

Кот и Заяц

Котька и Зойка знают друг друга чуть ли не с рождения. Их матери и отцы — друзья детства. Котька и Зойка родились почти одновременно: Котька в январе, а Зойка в феврале. И с тех пор росли не разлучаясь. Дуэтом, в два голоса, кричали, лежа в колясках. Потом одновременно сделали первые шаги в Ботаническом саду. Одновременно болели всеми детскими болезнями. Ходили в один детский сад. И в школу пошли вместе. Да к тому же сразу во второй класс. Так случилось, что когда нужно было идти в первый, Котька сломал ногу. И чтобы он не очень переживал, Зойкины родители решили не отдавать в школу и Зойку. Словом, программу первого класса они освоили дома.

Лина Митрофановна, конечно, посадила их за одну парту.

В школу они ходили вместе. И из школы тоже. Жили в одном доме.

В первый же день, когда Котька и Зойка на большой перемене, взявшись за руки, ходили по коридору, Леня Монькин ткнул в них пальцем и закричал:

— Жених и невеста! Жених и невеста! Ха-ха-ха!

Спасокукоцкий и Кукуевицкий тут же захихикали.

Котька, не говоря ни слова, подошел к Лене Монькину, потянул его одной рукой за чубчик, а другой влепил в самую макушку звонкий щелчок.

— Молодец! — одобрительно воскликнул Игорь Дмитруха: Котькина решительность ему понравилась.

И Леня Монькин не отважился дать сдачи, только загундосил:

— Вот псих — и пошутить нельзя…

Вообще Котька сразу всем понравился. Ловкий и смекалистый был он мальчишка. За что бы ни брался, все у него выходило на диво легко и просто.

Загонят ребята мяч на дерево, кидают, кидают в него камнями, чтобы сбить, а ничего не получается. Котька прицелился — бац! — и мяч уже на земле.

Или закатится стальной шарик от подшипника в узкую щель. Мальчишки мучаются-мучаются, чем только не выколупывают этот шарик — не могут достать. А Котька магнит на ниточке в щель опустит — и нате вам шарик!

Ничего не скажешь, ловкий и смекалистый был он парнишка.

А вот Зойка — полная противоположность. Неловкая и невезучая до крайности, прямо какая-то бесталанная головушка. Всегда с ней что-нибудь случалось. То позабудет что-нибудь, то разольет, то разобьет, то потеряет.

И сама над собой смеется:

«Ах, растяпа я, растяпа!..»

И часто сама себе предсказывала неудачи.

Вот играют во дворе все в салочки. Бегают друг за другом, весело кричат.

Зойка говорит:

«Смотрите, как бы мне нечаянно не споткнуться!»

И через какую-нибудь минуту, смотришь, споткнется и со всего маху летит на землю.

Все смеются.

И Зойка смеется, хоть и морщится, разбитое колено все же болит.

Или дежурит она по классу, нужно цветы полить.

«Ой, смотрите, как бы мне не облиться», — говорит Зойка.

Не успела сказать — глядь и вправду облилась.

«Ну, Заяц!» — смеются ребята. А больше всех сама Зойка.

А Котька только краснеет и брови хмурит. Уже не на всех переменах Котька ходил с Зойкой. Мальчишки все чаще забирали его в свою компанию.

Да Зойка и сама подталкивала его:

«Иди-иди к ним!»

Но в школу и домой они по-прежнему ходили вместе. И сидели за одной партой. И уроки делали вместе. И все у них было как и раньше…

Но один раз перед началом уроков в коридоре Игорь Дмитруха сказал:

— Слушай, Кот! Чего ты к ней липнешь?

Котька покраснел:

— Ничего я не липну… Просто…

— Ну как — не липнешь!.. Прилип. Только и знаешь, что возле нее крутишься.

— Да нет… просто… — Котька нахмурился.

— Слушай, — Игорь Дмитруха положил ему руку на плечо, — слушай, садись со мной! Будем в «морской бой» на уроках играть и вообще…

Котька растерянно заморгал и пожал плечами:

— Да как-то… как-то…

— Да ну тебя! — воскликнул Игорь Дмитруха. — Подумаешь — «друзья детства»! Так что теперь — до пенсии ходить, держась за ручки. Ты же хлопец! Ты молоток! А она… сама же про себя говорит — «растяпа»…

— Да ну… — еще пуще покраснел Котька.

— Все! Идем тебя переселять! — И Игорь Дмитруха решительно направился к парте, где Зойка рылась в своем портфеле и, как всегда, не могла чего-то найти.

— Заяц! — сказал Игорь Дмитруха. — Кот переселяется ко мне! Мы с ним в «морской бой» будем играть и… и вообще.

Зойка на миг застыла с открытым ртом, глянула на Котьку и, сразу опустив глаза, суетливо стала помогать Дмитрухе собирать уже разложенные ею на парте Котькины тетради и учебники:

— Ага… да-да… а как же… конечно…

Котька стоял, уставившись в пол, и не смел поднять на нее глаз.

И только когда сел рядом с Дмитрухой на последнюю парту возле окна, посмотрел в ее сторону.

Зойка улыбалась и кивала ему — все, мол, хорошо. Но Котька по глазам видел, что она страдает. И ему стало не по себе.

Но возвращаться уже было поздно…

После уроков Игорь Дмитруха повел ребят в соседний двор на строительную площадку, где экскаватор рыл котлован под фундамент нового здания. Туда можно было пролезть через дырку в заборе. Но потом приходилось убегать от прораба. Это было здорово и даже не совсем безопасно. Всюду висели предостережения: «Не стой под стрелой!», «Помни, что дома у тебя дети!» и т. д.