Эмблема с секретом - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 54

– Высшее руководство США желает знать, что происходит с русскими ракетами, – начал он. – Целая серия катастроф исключает их случайный характер. Более того, заставляет задумываться над их причинами…

Паркинсон любил все раскладывать по полочкам. Длинный указательный палец смотрел в потолок, под седыми бровями поблескивали серые внимательные глаза. Невозмутимостью он был похож на старого английского дворецкого из анекдотов. «Прошу прощения, сэр. Я только что обезоружил двух грабителей в вашей спальне. Прикажете подавать чай?..»

Но старина Мэл заметно сдал за последние годы. Возраст. Трудные времена. Чертова работа. Самый напряженный национальный сектор в управлении. А сейчас это напряжение увеличилось в десять раз. Пальцы заметно подрагивали, веки покраснели от бессонницы, под глазами набрякли мешки.

– Русские решили, что это наша работа. Возможно, сыграло свою роль усиление активности нашей агентурной сети. Москва отреагировала очень болезненно. Октябрьская встреча на высшем уровне сорвана, несколько наших дипломатов высланы из страны. Даже раскрытие «Зенита» в свое время не спровоцировало такого демарша…

Паркинсон раздвинул в улыбке бледные губы.

– Мы находимся в более выгодном положении, чем наши коллеги в Москве. Поскольку точно знаем, что США не имеют отношения к катастрофам. Но тогда кто?

Мэл Паркинсон обвел взглядом участников совещания. Кроме руководителей служб русского отдела – Барнса, Канариса, Фьюжна сюда были приглашены главный технический консультант ЦРУ профессор Кольбан и заместитель директора Национального разведывательного агентства Боб Феллман. Потому совещание и называлось расширенным.

В кабинете было душно. Сухой, как щепка, Паркинсон, похоже, не потел даже в сорокаградусную жару. Зато легко простужался. Поэтому кондиционер работал на самой малой мощности, лишь обозначая прохладу.

– Итак. Наша задача, господа, как можно скорее найти ключ к вышеозначенной проблеме. Это имеет большое политическое значение. Очень большое. Какие будут соображения?

– Проблема может быть искусственной, мистер Паркинсон, – первым подал голос Эл Канарис, руководитель аналитического отдела. Белый хохолок, обычно торчащий над его высоким лбом, от жары поник и прилип в виде загогулины над правой бровью. – Здесь явно не сходятся концы с концами… Похоже на провокацию, сэр.

Сидящий напротив него, через стол, профессор Кольбан выдавил что-то вроде: «Фух!»

– В семидесяти процентах случаев речь идет о технике давно и хорошо опробованной, – продолжал Канарис, бросив на профессора испепеляющий взгляд.

Кольбан ответил своей обычной ядовитой улыбочкой. Это он придумал для коллеги шутку: «Как вы совмещаете работу в ЦРУ с руководством “Абвером”?»

– Та же «Р-36» принята на вооружение в 1988 году. Больше двадцати лет с ней не возникало проблем, а сейчас одно ЧП за другим. Раз мы здесь ни при чем, то…

Канарис развел руками.

– Такого просто не бывает!

– Конкретнее. Какова цель провокации? – спросил Паркинсон.

– Знаете, как бывает в боксе? Спортсмен демонстрирует свою беспомощность, усталость, открывается и тем провоцирует противника на атаку. А сам – раз! И наносит встречный хук – нокаут, чистая победа!

– Вы хотите сказать, что русские имитируют проблемы со своим ракетным щитом, чтобы вынудить нас сделать какой-то шаг? – угольно-черное лицо шефа оперативной службы Фьюжна блестело от пота, и он промокнул его большим клетчатым платком. – Например, начать ядерную атаку и получить ответный удар?

На этот раз Кольбан откровенно хихикнул, Барнс его поддержал, даже Паркинсон улыбнулся.

– Я бы не стал исключать такого варианта, – невозмутимо продолжил Канарис.

– Но катастрофы ракет подтверждены независимыми источниками и объективными данными – их обломками! – рявкнул Фьюжн.

– Не говоря о том, что это просто глупость, – сказал Кольбан.

Канарис надулся.

– Я только высказал свое мнение!

– Спасибо, Эл, мы его ценим, – кивнул Паркинсон и перевел взгляд на замдиректора НРА.

– Я пригласил ведущего научного специалиста космической разведки мистера Феллмана, которому есть что сказать по данной проблеме. Прошу вас, Боб.

Толстяк Феллман чуть привстал в знак уважения и рухнул обратно на стул.

– Мне есть что показать! – уточнил он. – Наше агентство работает с одним из самых совершенных аппаратов радарной разведки. Между собой мы зовем его «Невидимый глаз»… Собственно, я ведь не собираюсь вам его продавать…

Феллман принужденно усмехнулся и, выпятив нижнюю губу, подул на лицо.

– Поэтому сразу о деле. В нашем распоряжении есть терабайты фото– и видеоматериалов обо всех крушениях российских ракет, заснятых с орбиты семьсот восемьдесят километров. Часть из которых я и представлю вашему вниманию…

Он вставил флэш-карту в миниатюрный нетбук.

– Я не гарантирую, – добавил Феллман, выставляя перед собой ладони. – Ни в коем случае не гарантирую, что среди колоссального количества информации вы обязательно найдете то, что вам как-то поможет. Но увидеть это вам, несомненно, будет полезно для дальнейшего нашего сотрудничества.

Он нажал клавишу, и тут же на плоском огромном экране плазменного телевизора появилось изображение Земли, снятое из ближнего космоса. Оно быстро увеличилось, будто камера стремительно провалилась вниз, пролетела сквозь облака и зависла над свинцово-серой морской поверхностью, по которой катились невысокие волны с белыми бурунчиками. В центре кадра оказались несколько военных кораблей, изображение было настолько четким, что можно было рассмотреть российские флаги. Потом фокус переместился в сторону.

– Мы провели монтаж, оставив только то, что представляет интерес в связи с предметом исследования, – пояснил Феллман.

Камера продолжила падение, прошла сквозь воду и теперь рассматривала огромное веретенообразное тело подводной лодки. Открылся один из шестнадцати люков, и в облаке воздушных пузырей из него выдвинулся и быстро пошел навстречу объективу толстый «карандаш» баллистической ракеты.

Ракета уверенно стремилась к поверхности, под ней бурлила вода, превращающаяся в пар от соприкосновения с огнем реактивной струи. Камера снова взлетела над морской поверхностью. Пробив в самом центре вспучившуюся в радиусе нескольких сот метров водную «линзу», ракета вырвалась в воздушную среду и помчалась вверх. Крупным планом надвинулся на экран обтекатель головной части, потом взгляд камеры проник под стальную оболочку, и на экране стали сменяться какие-то блоки, переплетения проводов, схемы, заполненные топливом баки, – словно этажи мелькали перед стеклянными стенами падающего лифта…

По комнате пронесся удивленный вздох.

– Поразительно! – произнес Фьюжн. – Как вы это сделали?

– Потом, – кратко ответил Феллман. – Это лишнее, извините!

Он что-то переключил на нетбуке, и камера вновь показала ракету со стороны, точнее сверху. Но продолжалось это недолго: вдруг огненный шар распер стальной корпус «карандаша» изнутри, осколки с силой разлетелись в стороны и градом посыпались вниз… Можно было рассмотреть, как они плюхались в воду.

– Эпизод номер один, – сказал Феллман. – Смотрим дальше, в хронологической последовательности.

Потом последовали все остальные эпизоды которые, кроме взрывов ракет включали и самопроизвольно раскрывшуюся крышу ангара «Тополя».

Участники совещания заглянули в пусковую шахту ужурской ракетной части, бегло осмотрели начинку знаменитого «Сатаны», полюбовались вдумчивым лицом рядового Федотова с вытаращенными глазами и с разодранным криком ртом, увидели кабину «Белого лебедя» и смогли пересчитать членов экипажа, ознакомились с внутренним устройством крылатой ракеты «Бриз»…

– Как вы это делаете, черт возьми?! – не выдержал Паркинсон.

Феллман пожал плечами.

– При сканировании используется метод синтезирования апертуры, что позволяет заглянуть под обшивку ракет.

– Корпус экранирован! – возбужденно прокаркал с места профессор Кольбан. – Как под него можно заглянуть? Шумы и «снег»!