Закрой рот, джинн — кишки простудишь… - Купцов Василий - Страница 2

— Спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос!

— Ну, скажем, кем я был в своей предыдущей жизни?

— Нет ничего проще! — сморщенная физиономия джинна так и расцвела, — Ты был… Ты был… — теперь та же физиономия отражала лишь все нарастающую растерянность.

— Темнота! Роботом я был, вот кем! — расхохотался паренек.

— Роботом? А кто такой Робот?

— Так ты что, бездельничал в своей вазе-то? Нет, чтобы книжек почитать, попросвещаться… Ученье — свет!

— Но там было темно! — начал оправдываться джинн.

— Скажешь, и телек тоже не смотрел?

— Что есть телек?

— Что же мне с тобой делать? — вздохнул паренек, — Обратно в стекляшку посадить — ведь опять бездельничать будешь…

— Как это обратно? — испугался дымчатый, — Не надо обратно!

— Надо, Федя, надо! — вздохнул юноша.

— Надеюсь, это не будет твоим желанием?

— Как раз — и будет!

— Но… Ты, жалкий смертный человечек, ты не сможешь отказаться от власти, от богатства, от вечной юности… Так еще никогда не бывало!

— Все сказанное тобой сейчас не является истинным, — усмехнулся паренек, — ну, во первых, я не жалкий…

— Пусть так!

— Во вторых, я не смертный, а от вечной юности я и не собирался отказываться, она у меня и так есть!

— Но ты… Ты… Ты ведь обыкновенный! Я почуял бы волшебство на милю…

— Стало быть, неплохо я замаскировался, кошу под смертного как могу… В меру скромных сил и возможностей!

— Так ты, кто? Бог, что ли?

— Ага! Старый и матерый, можно сказать — матерный!

— Как же так?

— Да все маскируются, и я — тоже прикид себе нашел… Нонче жизнь среди смертных послаще будет, чем когда-то в вириях! Тут тебе и рок, и поп, и кока с пивом, и девочки с мальчиками, а уж о жратве — и говорить нечего… Такого понаучились смертные готовить! Опять же книжки, фантастика, кино… «Звездные войны», «Назад в будущее» — все в кайф! Мы, старые боги, давненько здесь околачиваемся. Рыба ищет, где глубже, а бог — где лучше!

— Нет, — протянул старик, — нет, ты меня дурачишь, отрок…

— Доказать, что ли? — зевнул паренек.

— Докажи!

— А вот как молнией е…ану!

Паренек, вытащив изо рта жвачку, налепил ее на указательный палец, который и воздел к небу. Неожиданно солнце закрыла невесть с каких далеких краев принесенная туча, паруса рванул порыв ветра, полыхнуло и ударило…

— Давненько я не брал в руки шашек… Разряд в полтора миллиона вольт, и до хрена ампер, это — круто! — прокомментировал юноша, насмешливо разглядывая джинна, только что пропустившего через себя вполне полноценную молнию. Сапожки с бедняги так и слетели, покачиваясь теперь среди волн, тюрбан горел ярким пламенем. Опомнившись, погорелец нырнул под воду, дабы спасти хоть остатки головного убора. Поплавав, подобрал и обувку. Вынырнув, джинн уставился на парня, глаза его округлились, рот самопроизвольно открылся.

— Темнота! Ты что, богов ни разу не видел? Гы-гы-гы! — загоготал паренек, — Ну что ты на меня уставился, как Бад-Хед на телку? Закрой рот, кишки простудишь!

Насмешки помогли мало — рот джинна продолжал беззвучно то открываться, то закрываться.

— Давай мы тебе в вазочку ящик, ну — телевизор, поставим, книжек натаскаем? Плеер подарю! — паренек протянул небольшую коробочку джинну, — На, бери, твой будет!

— Нет, не надо мне этих нечистых подарков, соблазнивших Великих и Могучих Богов, так, что они уподобились жалким смертным!

— Не надо, так не надо, я от чистого сердца предлагал… — обиделся юноша, — Но ты, все равно, телевизор-то там у себя поставь… А то позабудем, когда буду тебя обратно сажать!

— Нет, нет, я сам, я сам! — и джинн с шумом и свистом просочился в узкое горлышко древнего сосуда.

— Ну, на нет и ответа нет, — вздохнул паренек, примеривая пробку к сосуду, — надо бы приклеить, что ли… Ага, вот — суперклей… Как там в рекламе говорилось — «Клеит все, кроме воды и воздуха». Стало быть, и для джинн-домиков сгодится. Джинн-домик, джин-тоник…

Юноша тщательно намазал клеем пробку, аккуратно надел на горлышко, подул, надув щеки.

— Ну вот, как новенькая, даже и не видно, что открывали…

— Эй, паря, подними повыше, а то не видно! — послышалось где-то недалеко.

Паренек поднял голову. Метрах в пятнадцати, откуда ни возьмись, появился парусничек. На борту стояли две телки лет по шестнадцать, с прекрасно загорелыми буферами, и разглядывали парня. Их взоры как приклеились к сосуду с джинном.

— Да подыми, посмотреть ведь хочется, что это там у тебя?

— Это — джинн!

— Джинн — это отстой! — крикнула деваха, — Твоя стекляшки мне мешает посмотреть самое важное!

— А, — наконец-то сообразил паренек, и решительно отбросил сосуд в сторону, предоставив возможность новым знакомым оценить по достоинству те достоинства, что прикрывала до того злосчастный сосуд. Ёмкость с негромким бульканьем пошла на дно.

— О! Неплохо, однако! — оценили бабенки открывшееся их взорам зрелище.

— Сгодится?

— Давай к нам, — призывно замахали руками телки, — происследуем — скажем!

Добраться до соседней лодки — хватило и пары минут. Девицы приступили к изучению достоинств юноши сразу же по прибытию оного на их судно, что сопровождалось хихиканьем и вскрикиваниями. Через несколько минут история с джинном была уже забыта…

На песчаном дне лежала древняя керамика — как осколки, черепки, так и цельные горшки, амфоры и прочая античная дребедень. Неожиданно откуда-то сверху мягко лег на дно небольшой плеер с наушниками. Вот технику делать стали — кассета продолжала вращаться внутри! Из-под пробки лежавшего неподалеку сосуда потянулось что-то щупальцеобразное, постепенно преобразовавшееся в человеческую руку, схватившую плеер и воровато утащившую новейшее достижение электроники внутрь.

А музыка играла…

1999