Путешествие - Стил Даниэла - Страница 9

Мэдди произнесла это извиняющимся тоном. Ей хотелось хоть как-то загладить вину перед мужем. Не может же он возненавидеть ее из-за разногласий по работе.

Однако он снова пронзил ее яростным взглядом.

– Я ведь уже принял решение за тебя.

– Нет, я сама его приняла. Я имею на это право, Джек.

– Ты что, собираешься теперь защищать не только женщин, с которыми жестоко обращаются, но и женские права? Может, мне завтра ждать репортаж на эту тему? В таком случае давай создадим для тебя собственное шоу, и болтай, к чертям собачьим, хоть целый день. А про новости забудь!

– Но если это понравилось первой леди, с нами ничего плохого не случится.

– Все зависит от адвокатов Мак-Катчинса.

– Думаю, через несколько дней все утихнет.

Он снова подошел к кровати, едва сдерживая себя.

– Если ты еще хоть раз позволишь себе такое, я тебя тут же выгоню. Наплевать на то, что ты моя жена! Понятно?

Мэдди молча кивнула. Ей уже не казалось, что она поступила правильно. Она предала мужа. За все годы их совместной жизни Джек никогда не приходил в такую ярость. Может оказаться, что он ей этого так и не простит, особенно если против его телесети возбудят судебное дело.

– Я считала, это просто необходимо сделать...

– Мне плевать на то, что ты считала! И плачу я тебе не чтобы ты выражала свое мнение, а за то, чтобы ты выглядела и правильно преподносила текст новостей. Больше мне от тебя ничего не нужно.

С этими словами он прошел в ванную и захлопнул за собой дверь. Мэдди разрыдалась. День оказался для нее слишком трудным. И все же она поступила правильно, как бы дорого ей это ни обошлось.

Выйдя из ванной, Джек молча лег, выключил свет и по вернулся к ней спиной. Они долго лежали молча. Наконец, он захрапел. Впервые за все время их совместной жизни Мэдди ощутила страх. Джек выглядел таким разъяренным... Хоть он и пальцем ее не тронул, его ярость пробудила в ней давние воспоминания, а с ними вернулся и прежний ужас. В эту ночь, впервые за долгое время, ее мучили кошмары.

За завтраком Джек не сказал ей ни слова. Молча спустился вниз, вышел из дома и сел в машину.

– А как же я? – спросила Мэдди, не веря своим глазам, когда он захлопнул дверцу перед ее носом.

Он взглянул на нее, как на чужую:

– Возьми такси.

Глава 4

Похороны Дженет Мак-Катчинс назначили на пятницу. Джек сообщил Мэдди через секретаршу, что собирается поехать туда вместе с ней. Они отправились в его машине. Он в черном костюме, с черным в полоску галстуком, она в полотняном черном костюме от Шанель и темных очках.

Церковная служба оказалась долгой и утомительной заупокойной мессой. Хор пел «Аве Мария». Весь передний ряд заняли родственники и дети Дженет. Казалось, здесь собрались все самые известные политики города. Сам сенатор плакал. Мэдди смотрела на него, не веря своим глазам, сердце рванулось навстречу детям. В конце службы она, думая о том, что делает, взяла Джека под руку. Он кинул на нее мгновенный взгляд и так же мгновенно отстранился. Все еще не может ее простить. С самого вторника они не обменялись и парой слов.

Вместе с остальными они вышли из церкви. Гроб понесли к катафалку. Члены семьи сели в машины, чтобы ехать на кладбище. После похорон в доме Мак-Катчинсов должен был состояться поминальный обед. Мэдди и Джек об этом знали, но им обоим не хотелось на нем присутствовать Мак-Катчинсы не были их друзьями. В полном молчании они поехали обратно на студию. Мэдди почувствовала, что больше не выдержит.

– Как долго это будет продолжаться, Джек?

– До тех пор, пока не изменится мое отношение к тебе. Ты меня подвела, Мэдди! Ты меня подставила.

– Нет, Джек. Женщина, которую избивали, и которая из-за этого покончила с собой, ушла бы из жизни и из памяти людей как умалишенная. Я просто хотела восстановить справедливость, ради нее и ее детей. И попытаться привлечь внимание к тому, кто довел ее до самоубийства.

– А мимоходом лягнула меня. Что бы ты там ни наговорила, она все равно останется в памяти людей как психопатка. Факты говорят сами за себя. Полгода ее лечили в психушке электрошоком. И после этого ты можешь утверждать, что она нормальная? Ради нее ты меня подставила?

– Прости меня, Джек. И все равно я должна была это сделать.

– Ты такая же чокнутая, как и она.

Эти слова ее обожгли, так же как и его тон в последние три дня.

– Может быть, заключим перемирие хотя бы на уик-энд?

Если он собирается вести себя так и впредь, в Виргинии все выходные, это будет невыносимо. В таком случае она туда не поедет.

Я не собираюсь на ферму, – холодно ответил он. – К тому же у меня в городе дела. Кое-какие встречи в Пентагоне. Ты можешь делать все, что хочешь. Я буду занят.

– Но это же абсурд, Джек! Мы повздорили на работе, а наша жизнь – совсем другое дело.

– В данном случае все тесно связано. Тебе следовало подумать об этом, прежде чем открывать рот.

– Прекрасно! В таком случае накажи меня. Но это же ребячество.

– Если Мак-Катчинс обратится в суд, сумма, которую придется заплатить, не покажется тебе ребяческой.

– Не думаю, что он решится на это, особенно после того как первая леди одобрительно отозвалась о моем выступлении. Кроме того, он не сможет себя защитить. Если дело дойдет до суда, в судебном отчете будет сказано о синяках.

– Не думаю, что отзыв первой леди значит для него так же много, как для тебя.

– Джек, ну почему ты не можешь об этом забыть хота бы на время? Что сделано, то сделано. Даже если бы могла, то не стала бы ничего менять. Давай попробуем просто забыть об этом и продолжать жить дальше.

Он обернулся к ней, прищурившись:

– Может, освежить твою память, дорогая Жанна д'Арк! Прежде чем ты начала свои крестовые походы в защиту униженных и оскорбленных, а попросту неудачников, ты сама была никем и ничем, пока я тебя не подобрал. Ты была ноль без палочки! Так бы и прожила всю жизнь на трейлерной стоянке, среди пустых пивных банок, под градом побоев. Кем бы ты сейчас себя ни воображала, не забывай, что это я тебя создал. Ты всем обязана мне! Меня тошнит от идеалистической чепухи, от твоего нытья по поводу кончины жирной безобразного куска дерьма, каким была Дженет Мак-Катчинс. Да она доброго слова не стоила, не говоря уж о неприятностях для моей телесети!

Мэдлен смотрела на мужа и не узнавала его. Чужой человек... По-видимому, он всегда был чужим, только она этого не замечала...

– А меня тошнит от тебя! – Она постучала по стеклу, отделявшему их от водителя. – Остановите. Я здесь выйду.

Джек встревожился:

– Я думал, ты собиралась вернуться на работу.

– Лучше пойду пешком, чем сидеть рядом и выслушивать твою брань. Я все поняла, Джек. Ты меня создал, я перед тобой в долгу. Что я тебе должна? Свою жизнь? Свое достоинство? Свои принципы? Какова цена за спасение занюханной никчемной девчонки? Когда определишься, скажи. Мне бы не хотелось оставаться твоей должницей до конца дней!

Она вышла из машины и быстро пошла по направлению к студии. Джек молча поднял стекло и уехал. На работе он ей так и не позвонил.

Она сидела с Грегом пятью этажами ниже кабинета Джека и ела сандвичи.

– Ну, как прошли похороны?

– Тягостное впечатление.

Грег обеспокоенно смотрел на Мэдди. Заметил, что она выглядит измученной и напряжена как струна.

– Этот мерзавец плакал на протяжении всей службы.

– Сенатор?

Мэдди с полным ртом кивнула.

– Неужели он чувствует себя виноватым?

– И поделом. Он, можно сказать, ее убил. Джек уверен, она была не в себе.

– Он все еще злится?

– Не то слово. Убежден, что я это сделала ему назло.

– Все пройдет. Он успокоится.

Грег откинулся на стуле, не сводя глаз с Мэдди. Какая красивая, изящная, элегантная... И порядочная. И всегда готова сражаться за то, во что верит. Но сейчас она кажется встревоженной и несчастной.

Мэдди не выносила, когда Джек на нее сердился. И еще никогда за все семь лет их брака он не приходил в такую ярость.