Последний леший - Купцов Василий - Страница 5

— Какой такой бой без моего дозволения? — это был уже князь. Не заметить в словесной перепалке прихода Владимира было непростительно. Почти единственный здесь в простой рубахе, черноволосый и какой-то щуплый, по сравнению со своими дружинниками, князь явно выделялся среди богатырей. Было ясно — кто здесь хозяин! Ведь всякий знает, что только хозяин может позволить себе вольность распахнуть рубаху…

— Хочу с этим зверем северным силой помериться! — сказал Рахта, поклонившись князю.

— Зверь-то такой у меня один, и больше ни у кого такого нет, даже у самого императора ромейского, — сказал князь, — так что бороться будешь без оружия! И смотри, не убей зверя!

— Я — аккуратно! — сказал молодой богатырь, направляясь к клети.

— Меч оставил, а брони? — продолжал честить Рахту Лешак, — давеча с бурым мишкой пошел бороться в одной рубашке, а сейчас — в кольчуге да бронях? Нечестно это получается, у тебя — железки на плечах, а у медведя — нет?

— А что, мой брат должен голым задом перед дружиной сверкать? — вступился за побратима Сухмат.

— Пусть будет в броне, — разрешил князь, — а то поцарапает его, еще чего, мишка…

— А чего харю-то себе не раскрасил? Чай, в бой идешь! — продолжали подкалывать богатыря собравшиеся.

— Так испугается ишо! — весело откликнулся Рахта, — А как случится с медведем медвежья болезнь, вам-то смешно, а я измазюкаюсь!

Открыли дверь. Медведь спокойно стоял на четырех лапах, вроде даже и внимания не обращая на гостя.

— Ты расшевели его, а то уснет, на тебя глядючи! — крикнул один из дружинников.

— Давай, вставай, Михайло Потапыч, бороться надо! — засмеялся Рахта и попытался ткнуть белого медведя ногой в морду.

Медведь сразу отмахнулся лапой, но витязь, явно ожидавший реакции медведя, успел убрать ногу. Все замерли в ожидании. Еще бы! Ведь белый гигант еще ни разу не вставал на задние лапы. А всем интересно было посмотреть, как выглядит этот — не лесной, а ледяной — человек, ведь многие из богатырей почитали медведей как «лесных людей — хозяев». А этот был огромен, тело его было предлинное — так сколь высоко будет возвышаться его голова над головой молодого богатыря? Почему-то никто не сомневался, что Рахта, довольно опытный в таких забавах, завалит своего мохнатого соперника.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Медведь и не думал действовать по своим, медвежьим, обычаям. Или закон у белых мишек был другой? Вот медведь и бросился вперед, прямо на Рахту, как порок на крепостные ворота, ударил богатыря в грудь всем телом, свалил и подмял под себя. И тут же попытался разорвать богатыря. Рахта схватил было свободной левой рукой медведя за челюсть, но могучая рука сорвалась со скользкой шерсти и огромные зубы вцепились парню в плечо. Счастье, что были одеты брони! Зубы сошлись на железе наплечника, рывок — и броня оказалась в зубах медведя. Кажется, он попытался ее прожевать и на том потерял несколько мгновений. Рахта попытался освободиться, даже привстал, чудовищным усилием приподняв лежавшее на нем огромное тело, но — опять не повезло — локоть поскользнулся на каком-то дерьме, возможно, том, что успел оставить мишка, сидя в клети. Кажется, второй раз медведь будет умнее, да, действительно, его огромная зубастая пасть опустилась уже на беззащитное лицо молодого богатыря.

Дружинники уже поняли, что сейчас должно произойти, и закричали. Но никто даже и не подумал схватиться за оружие. Прийти на помочь? Кажется, Рахта не зовет на помощь…

Но зубам северного гиганта так и не пришлось сойтись на раскрасневшемся лице парня. Это Сухмат, раньше других понявший, что происходит, попытался оттащить медведя. Ему бы силу если не Ильи, так хоть побратима, но, увы, сил хватило только для того, чтобы немного задержать медведя. А удар лапой в грудь отбросил Сухмата и вовсе к стене клети. Эх, не успели…

Откуда взялся тут, перед самой мордой медведя, маленький северный ведунчик? Кажется, он ухитрился чуть ли не протиснуться через щели клети. Еще бы — он ведь такой худенький, и без всех этих железок. А Нойдак, кажется, ничуть не боясь белого гиганта, бросил прямо тому в морду Слово. И медведь замер, застыл. Взгляд его маленьких глаз, устремленный на маленького человечка, как бы замерз. Медведь услышал Заветное Слово своего рода и был готов выслушать сказавшего его…

Сухмат выволок побратима из-под туши и буквально утащил того из клети. А Нойдак медленно отступил, пятясь задом и не отрывая взгляда от медведя.

Вот и дверь клети захлопнулась. Все, пронесло…

— А я думал, что это ты его помнешь, — бросил насмешливо Лешак, — ничего, подрастешь, наберешься силенушки…

Почему-то никто из дружины не стал поддерживать насмешку. Лешак оказался как бы в одиночестве и замолчал.

— Медведь вел себя не по правилам, — сказал один из дружинников, богатырь Волчий Клык.

— Да, я тоже обманулся бы, — поддержал другой, по имени Ян Усмович.

— А Нойдак-то оказывается, взаправду ведун! — сказал князь, и все замолчали, — Вот не думал, что он чего-то вообще умеет…

Дружинники захохотали. Кажется, все кончилось удачно…

В этот момент Рахта почувствовал на себе тот самый взгляд. Ну, каждый человек, хоть в раз в жизни, да получал такие взгляды, те, что чувствуешь всей кожей. Да, это она, Полинушка, смотрела издали, из самых дверей на молодого богатыря, и взгляд девушки говорил ему все! В груди Рахты как-то защемило, может, это и было оно — счастье…

— Ты того, — сказал Рахта Нойдаку, — тебе, если надо чего… Или обидит кто…

— Ага! — сказал Нойдак.

— И, вообще, — Рахта замялся, — у тебя ведь дома нет, перебиваешься…

— Да…

— Ну давай ко мне жить, — предложил Рахта, — места найдется, да и… вообще… Хочешь?

— Хочу! — сказал Нойдак.

— Только я тебя отмою…

— Опять? — огорчился северянин.

— И одежонку твою тоже выстирать не мешало… А, лучше, мы тебе новые порты справим, да рубаху, да кафтан… Будешь русским!

— Нойдак хочет быть русским!

— Тогда баню любить надо! И мыться не реже раза в семидневницу, а лучше — чаще. Чистым будешь — вонять не будешь — все тебя любить да жаловать начнут! Особливо — девы…

— Нойдак будет мыться… Часто-часто!

Сухмат не возражал против нового жильца. Собственно, жил-то Сухмат у матери, но засиживался в доме у побратима за полночь настолько часто, что считал его дом, ну, как бы и своим тоже. И его слово многое значило — Рахта, помня старое обещание, в делах житейских частенько слушался побратима. Но и Сухмату понравился молодой колдун, беззлобный да с чистой душой, совсем наивной, вот и он решил — пусть живет у Рахты, не помешает, все — не один в доме, иногда может и пригодиться… Тем паче, что Нойдак места занимал не более, чем занимало его маленькое тело. Из вещей у северянина было лишь то, что было на нем одето, да небольшое костяное копьецо, служащее то ли для охотничьих, то ли для колдовских целей. Да куда этой игрушке было до посохов ведунов!

Но, все-таки, теперь у них был собственный, самый настоящий колдун. Ведун, который знает Слово. Даже одно — и то достаточно, чтобы его уважали…

— Эй, Нойдак, а ты еще какие Слова знаешь?

— Нойдак знает еще… — ведунчик начал загибать пальцы, но их явно не хватило, — много слов знает…

— А бурого ведьмедя Словом остановишь?

— Нойдак знает Слово Лесного Хозяина!

— А еще какого большого зверя?

— Нойдак знает Слово Большого Бивня, — сразу ответил Нойдак.

— А рыбье Слово?

— Рыбьего Слова Нойдак не знает, — ответил северянин, — а разве есть Рыбье Слово?

— Есть! Сам видывал!

— А ты его знаешь?

— Нет, откуда… — протянул Сухмат, — Разве кто Тайное Слово откроет?! Вот ты, например, мне Слово медвежье поведаешь?

— Да, Нойдак скажет тебе Слово… Какого хозяина слово тебе нужно? Лесного или Ледового?

— И ты, чего, так Слово Тайное и откроешь?

— Почему тайное? У нас все охотники эти слова знают… Только не у всех звери Слово слушают…