По праву последнего - Купцов Василий - Страница 19

Теперь кратко об эре Разумных Животных. Перед тем, как уйти из этого мира, люди позаботились о своих «меньших братьях». Надо сказать, что развитие биотехнологий позволило еще задолго до указанных событий изменять любое живое существо так, как вздумалось бы... И все домашние животные были уже изменены. Им увеличили объем мозга и усовершенствовали его строение таким образом, что животные стали разумными существами. Естественно, разумным не станешь без соответствующего воспитания, знаний и так далее. Все это также было предоставлено будущим владельцам планеты. Собственно, когда создавались разумные кошки и собаки, никому и в голову не приходило, что именно им останется в пользование этот мир.

Перед самым «уходом» последние люди позаботились о том, чтобы их любимцы не померли с голоду. Для этого построили специальные кормильные аппараты. А Вселенскому Компьютеру были даны соответствующие распоряжения, система могла развиваться дальше и совершенствоваться. На протяжении нескольких веков Вселенский Компьютер, не спеша, совершенствовал систему Кормильных аппаратов, убрав малейшие препятствия на пути получения разумным животным пищи и питья. Стоило буквально открыть рот — и Кормильный Аппарат тут как тут!

Разумеется, в этом странном животном обществе происходили интересные истории, была своя, особая борьба, чаще всего связанная либо с сексом, либо с подавленными инстинктами убийства. Для иллюстрации дам несколько примеров, описанных неведомым писателем древности. По преданию, это был человек, возможно, один из последних, оставшихся на Земле, имя ему — Саймак... А, может, всего того, что он описал, никогда и не происходило. Но факт остается фактом, его книга стала любимейшим литературным произведением в Эру Разумных Животных, головастые псы читали ее и перечитывали!

— А мне можно взглянуть? — заинтересовался Род, ведь он был рьяным книгоглотом, и ему стало сразу же интересно, чем это таким зачитывались грамотные кошки и медведи?

— Вот, тебе будет полезно... — Кухонный Собеседник уже изготовил книгу, вынул из синтезатора и протянул Роду.

Род открыл первую страницу. Написано было хорошо, очень хорошо!

«Перед вами предания, которые рассказывают Псы, когда ярко пылает огонь в очагах и дует северный ветер. Семьи собираются в кружок, и щенки тихо сидят, и слушают, а потом рассказчика засыпают вопросами.

— А что такое Человек? — спрашивают они.

Или же:

— Что такое город?

Или:

— Что такое война?

Ни на один из этих вопросов нельзя дать удовлетворительный ответ. Есть предположения, гипотезы, есть много остроумных догадок, но положительных ответов нет.»

— Я хочу прочесть эту книгу! — воскликнул Род со всей горячностью, на которую был способен. — Прямо сейчас!

— Хорошо, продолжим лекцию завтра, — согласился Кухонный Собеседник, — эта книга тебе многое даст, может, не хуже любой лекции. Но, учти, ничего из описанного не происходило на самом деле. Особенно это замечание касается тех мест, где описывается деятельность роботов!

А наш юный герой вцепился, тем временем, в новую книгу, почти как древний, тогда еще не разумный, пес — в сахарную косточку. Род поглощал страницу за страницей, чуть ли не облизываясь...

Все новые и новые картины проносились перед юношей. Из текста выплывали фразы, фрагменты, намертво впечатываясь в память:

«Люди... Они были для нас богами, а теперь ушли, бросили нас на произвол судьбы. Конечно, в Женеве еще есть сколько-то людей, но разве можно их беспокоить, им до нас дела нет.»

Род оторвался от книги, взглянул на своего механического учителя ничего не видящими глазами.

— Ну, как, производит впечатление? — спросил Кухонный Собеседник.

Род молча кивнул и вновь уткнулся в книгу.

«Волк и медведь встретились под большим дубом и остановились поболтать.

— Говорят, убийства происходят, — сказал Лупус.

— Непонятные убийства, брат, — пробурчал Мишка. — Убьют и не съедают.

— Символические убийства, — предположил волк.

Мишка покачал головой.

— Вот уж никогда не поверю, что могут быть символические убийства. Эта новая психология, которую псы нам преподают, совсем тебе голову заморочила. Убийства могут происходить либо из ненависти, либо от голода. Стану я убивать то, чего не могу съесть.

Он поспешил внести ясность:

— Да я вообще не занимаюсь убийством, брат. Ты ведь это знаешь.

— Конечно, — подтвердил волк.

Мишка лениво зажмурил свои маленькие глазки, потом открыл их и подмигнул.

— Нет, вообще-то случается иногда перевернуть камень и слизнуть муравьишку — другого.

— Не думаю, чтобы псы посчитали это убийством, — серьезно заметил Лупус. — Одно дело — зверь или птица, другое дело — насекомое. Никто нам не говорил, что нельзя убивать насекомых.

— А вот и неверно, — возразил Мишка. — В канонах на этот счет ясно сказано: «Не губи жизнь. Не лишай другого жизни».

— Вообще-то, кажется, ты прав, брат, — ханжески произнес волк. — Кажется, там так и сказано. Но ведь и сами псы не больно-то церемонятся с насекомыми. Слышал небось, они все стараются придумать блохомор посильнее. А что такое блохомор, спрашивается? Средство морить блох. Убивать их, понял? А ведь блохи — живность, блохи — живые твари.

Мишка яростно взмахнул передней лапой, отгоняя зеленую мушку, которая жужжала у него над носом.

— Пойду на пункт кормления, — сказал волк. — Ты не идешь со мной?

— Я еще не хочу есть, — ответил медведь. — И вообще сейчас рано. До обеда еще далеко.

Лупус облизнулся.»

— Да, все что здесь написано — выдумки, — заявил Род, захлопнув книгу, — но я, кажется, кое-что понял.

— Что же ты понял? — в голосе робота вновь появились ехидные нотки.

— Что разумные животные не могли создать собственной оригинальной цивилизации, культуры, что ли... Их Эра — это всего лишь инерция творческой энергии, оставшаяся после Эры Людей. Инерция исчерпала себя — и все кончилось! Недаром они, эти головастые крысы, даже романов после себя не оставили. Если уж любимой книгой у них являлась та, что была плодом фантазии давно умершего человека...

— И все-таки ты не понял главного, отчего вымерли разумные животные! — заявил Кухонный Собеседник.

— Да знаю я, что ты скажешь, — отмахнулся Род, — скажешь, что это произошло потому, что их кормили, как говорится, бесплатно... Что не было борьбы за выживание.

— Правильно, — согласился робот, — но как ты догадался?

— Да ты об этом уже и так, и этак упоминал, мне твои рассуждения о вреде Кормильных Аппаратов уже оскомину набили, — Род явно обозлился, — и, вообще, я где-то вычитал такую мысль: «Тебе сказали один раз — и ты поверил, тебе повторили — ты усомнился, тебе сказали в третий раз — и ты понял, что тебе лгут!».

— Роботы не говорят неправды, — заявил Кухонный Собеседник.

— Но ты слишком настырен в желании навязать мне свои идеи!

— А разве я не прав?

— Может, ты и прав, — Род был в затруднении, — но мне кажется, что дело не только в бесплатной кормежке...

— А в чем же еще? — в этот раз вопрос Кухонного Собеседника был задан без каких-либо признаков сарказма.

— Не знаю, но чувствую, что не в этом дело...

— Ну, что же? Тренировка интуиции в делах философских — это положительно, — рассудил робот, — Хоть какая-то польза!

— Знаешь, я где-то читал, что в каждом человеке есть искра Божья. Частичка божественного огня, — высказался, наконец, Род, — так вот, думаю, что у разумных животных...

— Ее не было? — докончил Кухонный Собеседник.

— Да!

— С тобой трудно спорить, — резюмировал робот, — мне ничего не известно — ни про божественный огонь, ни про его наличие или отсутствие у разумных животных, живших на планете после ухода людей. Но вообще-то ты молодец, возьми с полки еще пирожок...

— Надоело! — оборвал привычную присказку робота Род, — ты уже два года отпускаешь одни и те же шутки. Придумал бы чего новенького! И, вообще, разговор серьезный, а ты знай — все про свой пирожок...