Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 26

вопли, угрозы и показные рыдания с обвинениями в жестокосердии. Там девушки давали выход своим эмоциям, Гретхен их сдерживала. Люси просто отвечала тем же, ловко отбиваясь от каждой фразы, как теннисист высокого уровня отправляет теннисный мячик в полет.

Сделав большой глоток кофе, Дитрих все же не удержался и откусил немного от пирожного, которое ему принесли в дар. Вообще

то их было довольно много, и все разные. Песочные корзиночки с разнообразными начинками, эклеры и несколько бисквитных пирожных. Куда ему столько, он не знал. Поразмыслив логически, пришел к выводу, что рассчитаны пирожные были на всю семью. Тогда все становилось на свои места, было достаточно закономерным.

Нужно было сделать какой

то ответный жест. Например, сказать пару приятных слов. Дитрих произвел ревизию шаблонных комплиментов, которые обычно выдают парни, и с удивлением понял, что у него таких шаблонов нет. Совсем

совсем нет, даже минимально. Он не умеет говорить комплименты и нежности, его удел – хамство. Видимо, он и, правда, жестокосердный киборг, не знающий слов любви. Но… девушка же старалась.

«Её никто не просил стараться», – нагло заявил внутренний голос.

«Это будет некрасиво, вот так стоять и молчать», – продолжал мучительно размышлять об общей нелепости ситуации Дитрих.

– Вкусно, – нерешительно выдал, почувствовав себя так, словно он – девица на выданье, перед ней поставили некрасивого жениха и заставляют признать, что он – судьбою предназначен, и его она любит больше всего на свете.

– Спасибо, – просияла девушка. – Я старалась.

– Выбирала, – продолжил Ланц.

– Готовила.

– Сама?

– Ну, ты же мне не помогал. Значит сама. Логично?

Дитрих хмыкнул. Девица не упустила случая ответить на его подколки, как только он немного расслабился. Это было забавно.

– А, если без шуток?

– Без шуток. Сама.

– Тогда спасибо за старания, – улыбнулся Ланц, впервые подыскав подходящие слова.

– Не за что, – отозвалась собеседница.

После нехитрого обмена любезностями разговор снова зашел в тупик. Дитрих не знал, что спросить, Люси не знала, чем можно своего собеседника заинтересовать и вывести на откровенный разговор. Вообще

то, она с самого начала понимала, что этот визит вежливости может обернуться полным крахом, оттого сейчас даже не расстраивалась, все равно морально была подготовлена к провалу.

Дитрих тоже пребывал в ступоре. Он понять не мог, с чего бы посторонней девице, с которой он виделся всего пару раз, а общался и того меньше, вдруг заявляться у нему, поздравлять с праздником и кормить пирожными. Романтиком Ланц не был, тонкостей и полунамеков не понимал, ему нужно было говорить открытым текстом, в лоб, чтобы сразу дошло, а не ходить кругами.

– И всё

таки, какова истинная причина твоего визита? – поинтересовался Дитрих, выхватывая из стопки одну салфетку и промакивая губы.

После завтрака настроение у него улучшилось. Если бы еще ради не пришлось подрываться и в полусонном состоянии скакать ко входной двери, вообще мечта. Завтрак в постель ему не приносили с давних пор. Последний раз это было, пожалуй, лишь в первом классе, когда мама еще считала его ребенком и нещадно баловала, а потом его решили приучать к самостоятельности. В любом случае, что

то вкусное вместо жидкой безвкусной овсянки и подгорелой яичницы сделало его немного счастливее.

– Красная Шапочка шла в гости к серому волку, заблудилась и попала в гости к бабушке, – невинно похлопав ресницами, произнесла Люси. – Ты правильно меня раскусил, я шла в гости к Паркеру, а потом решила и тебя навестить. А, если честно, то шучу. Действительно, шла именно к тебе, хотела увидеться и пригласить тебя на…

– Свидание?

– На каток.

– Зачем? – удивился Дитрих.

О том, что раньше занимался фигурным катанием, он никому в новой школе не рассказывал, предпочитая держать в секрете постыдные страницы своей биографии, а занятия откровенно девчачьим видом спорта теперь казалось пятном на репутации.

– Просто покататься.

– А ты умеешь?

– Не умела бы, не стала приглашать. Все же шлепаться на задницу каждые две секунды, не самое интересное занятие. Правда?

– Ты как, просто для себя занималась или профессионально?

Дитрих оживился. Тема фигурного катания была ему знакома, здесь можно было развернуться, как душе угодно.

– Сначала собиралась податься в профессиональный спорт. Меня с четырех лет на коньки поставили, и каждый день мне приходилось на тренировки ездить. Первое время я постоянно падала, банально равновесие удержать не могла, потом понемногу стала привыкать, учиться. Меня готовили к парному катанию, не к одиночному. Со своим партнером я плохо находила общий язык, у нас ничего не получалось вместе. Он злился на меня, я на него, а тренер на нас обоих. А потом я стала расти ввысь, и вон какая вымахала, – девушка явно пыталась иронизировать, но получалось плоховато. Видно было, что у нее комплексы из

за высокого роста. – А с таким ростом мне окончательно закрыли путь в парное катание. Мой партнер вечно жаловался, что я слишком высокая, слишком тяжелая, слишком противная… В общем, мы так и не смогли найти общего языка, а я решила, что мне не нужно фигурное катание. Оно мне нравится, как хобби. Превращать его в свою основную профессию я не намерена.

Дитрих скептически выгнул бровь, услышав фразу о слишком тяжелой и слишком высокой. На его взгляд Люси была не такой уж высокой. Нормальный, среднестатистический рост. Метр семьдесят пять или около того.

– Твой партнер был дистрофиком? – хмыкнув, спросил Ланц.

Потянулся еще за одним пирожным. Все

таки, они, на самом деле, были вкусными. Не очень сладкими, конечно, но в этом он видел особую прелесть, потому как переслаженные кондитерские изделия не любил. Здесь было нечто среднее между сладким и пресным, недостижимый идеал практически.

– Почему?

– Просто взять тебя на руки не так уж и сложно, как мне кажется. Да и поддержки освоить можно легко, если, конечно не ныть, а упорно работать на достижение результата.

– Откуда такая уверенность?

– Одно время тоже занимался фигурным катанием, – сознался Ланц и тут же примирительно выставил ладони вперед. – Только не надо смеяться, не надо. Я и сам знаю, что с моим образом оно как

то не вяжется, но Лоте этого было не доказать, и потому мне пришлось несколько лет своей жизни убить на этот, совершенно ненужный мне вид спорта, который я сейчас словом добрым вспомнить не могу.

– И каковы были успехи?

– Я умею делать аксель, – хмыкнул Дитрих. – Правда, умею, не шучу.

– Здорово! А я вот не умею.

– Хочешь, научу?

– Ты? Правда, научишь?

– Ну, попытаюсь, допустим. Если тебе этого хочется.

– Хочется! Очень хочется.

Люси, кажется, была в восторге от этого предложения.

– Ну, тогда встретимся на катке и начнем учиться. Когда ты там планировала сделать вылазку?

– Можно завтра. Или послезавтра, – нерешительно выдала Люси. – Когда у тебя будет свободное время?

– До пятницы совершенно свободен, – на одном дыхании выпалил Дитрих, не упустив возможности подкрепить свои слова улыбкой. – Так что можно и завтра, и послезавтра.

– Спасибо! – радостно произнесла девушка.

Но тут же сникла, решив, что излишняя эмоциональность чести ей не делает.

– Не за что. Я ведь должен как

то отблагодарить тебя за завтрак. А то Лота уехала, и в холодильнике повешена мышь. Ты спасла меня от голодной смерти.

– Прямо

таки спасла, – усмехнулась Лайтвуд.

– Не сомневайся в этом, – решительно заявил Ланц, кивнув в подтверждение своих слов.

Прядь, заправленная за ухо, снова занавесила лицо. Дитрих недовольно скривился. Нужно было закрепить волосы в хвост, а не экспериментировать с ними.

– И что мне с ними делать? – задался парень риторическим вопросом.

– Тебе идет так, – не удержалась от комплимента Люси.

– Как так?