Я тебя не вижу - Воробей Вера и Марина - Страница 6

– Ма-а-ма, – подхватил другой детский голос. - Ма-а-а-ма…

Марина не имела привычки останавливаться на полпути, но подумала, что проверять ключи сейчас, когда вся семья в сборе, по крайней мере глупо. Колька был не в духе, и попадаться ему на глаза Марина не хотела. Что касается детей, она не могла им помочь. Кроме того, дома ее ждал горячий суп.

У подъезда курил старик в телогрейке и треухой шапке.

– Извините, – сказала Марина, стараясь вести себя непринужденно; – а электрик в этом подъезде живет?

Баба Сима не помнила номера квартиры, а Марина хотела знать наверняка.

– Шестая квартира. – Старик выпустил дым и деловито сплюнул. – А что?

– Так, – сказала Марина и немного смутилась. - Чтобы знать, где искать.

– А, – старик недоверчиво посмотрел на Марину. – Ну-ну.

«Вот привязался», – подумала Марина и, поблагодарив старика, повернула за угол дома, хотя идти ей нужно было в другую сторону.

«Что за народ, – думала она, – все им надо знать. И что за привычка – совать нос не в свое дело. Просто безобразие».

9

Марина ждала этого дня целую неделю, а может, всю жизнь, потому что она всегда мечтала совершить подвиг. Хорошо, не подвиг – смелый поступок.

Целую неделю Марина ходила вокруг дома, где жил электрик, готовилась, расспрашивала соседей о его семье. Задавая им ненужные вопросы, она могла навлечь на себя подозрение, но почему-то это ее не пугало.

«В конце концов, – думала она, – не побегут же они рассказывать об этом Кольке. Все-таки он электрик, личность популярная, – мало ли кто может им интересоваться».

Наблюдая за Колькой, Марина хорошо изучила его привычки и, главное, распорядок дня. Раньше двух он домой не приходил. Его жена не работала, но утром, если дети не болели, вела их в сад, а потом уходила – наверное за продуктами. По всему выходило, что самое подходящее время для того, чтобы проверить ключи, это первая половина дня, как раз когда Марина была в школе.

«Ерунда, – думала она, – проверить ключи – это пять минут. И идти десять минут. И еще десять минут обратно. В крайнем случае, немного опоздаю на историю».

Итак, Марина продумала все до мелочей, оставалось главное – выбрать день.

Как известно, понедельник – день тяжелый, но именно на понедельник мы откладываем все наши дела, потому что впереди выходные, хочется отдохнуть, а уже потом с новыми силами… Кроме того, в понедельник после большой перемены у Марины была история, а опоздать на историю, это совсем не то что опоздать на физику: Кахобер не станет кричать и никогда не выставит из класса. «Понедельник, - сказала себе Марина. – Решено».

Утро началось со скандала. Из-за какой-то тетрадки, которую помяла Юля, Марина была готова ее убить – она так расстроилась, что не стала завтракать. Генриетта Амаровна затеяла уборку, и Юля села завтракать одна.

– Может, поешь? – спросила она, давая понять, что уже не сердится.

Надо сказать, Юля поступила благородно, потому что Марина была не права. Когда мы не правы, понимание со стороны наших близких часто вызывает у нас раздражение, потому что, сознавая свою вину мы начинаем завидовать их великодушию, и от этого злимся еще больше. А что делать? Легко быть добрым, когда у тебя все хорошо.

– Может, поешь? – снова предложила Юля. Но Марина молчала.

«Почему так устроено, – думала она, – одним все – и волосы соломенного цвета, и самообладание, как у Штирлица, а другим – ничего».

Все утро ее мучили дурные предчувствия. В последнее время ей и так было не по себе, а тут еще электрик. Вдруг он ее застукает? Она понимала, что идти одной опасно, но другого выхода не было, потому что с Юлей Марина поссорилась, а на помощь Мити рассчитывать не могла – во всяком случае, втягивать его в эту историю не хотела.

Ссора с Юлей выбила Марину из колеи. Настроение было испорчено, и, когда на химии ее вызвали к доске, погруженная в свои мысли, Марина, как выразилась Нина Петровна, городила околесицу.

«Нет, – думала Марина, – сегодня не мой день. Может, завтра?»

Но время шло, и надо было действовать…

На улице по-прежнему было холодно. Обыскав дворы и подъезды, ветер проникал в замочные скважины, хлопал форточками и забирался прохожим за воротники. А снега все не было, и казалось, зима уже никогда не наступит.

Марина вошла в подъезд и, стараясь не топать, поднялась на второй этаж. Первым делом нужно было убедиться, что дома никого нет – и она позвонила в дверь.

«Если откроют, – подумала Марина, – спрошу Машу. Нет, Вику. Лучше Таню».

Она пере брала в памяти все женские имена которые знала, и решила остановиться на Наташе. На всякий случай она позвонила еще раз – дома никого не оказалось.

Марина достала из кармана связку ключей – их было шесть. Она долго не могла решить, какой замок выбрать, – нижний или верхний. «Нижний – так удобнее».

Если бы у Марины было время подумать, она бы управилась быстрее, потому что два ключа, большие, с язычком, явно к замку не подходили, но сейчас это не пришло ей в голову. Она сунула ключ в замочную скважину – он легко вошел в отверстие но как Марина ни старалась, замок не поддавался. От волнения руки дрожали. Другой ключ тоже не подошел. Третий – и снова ничего.

«Наверное, Колька тут ни при чем, – думала Марина. – Проклятье».

Она так волновалась, что забыла, какой ключ еще не проверила, и ей пришлось начать все сначала.

Как вы догадываетесь, это произошло внезапно, а значит, Марина не успела отойти от двери…

К счастью, она заметила его первой: Колька поднимался по лестнице, неторопливо, даже как будто задумчиво, переступая с одной ступеньки на другую.

Марина сунула в карман связку ключей и, едва не вскрикнув от ужаса, нажала кнопку звонка.

– Никого, нет дома, – сказал Колька, и на его лице появилась глупая улыбка – он был пьян.

Вид у Марины был перепуганный, и Колька не мог этого не заметить.

– Тебе чего? – спросил он и остановился, потому что идти и говорить одновременно он не мог.

– Мне нужен электрик, – сказала Марина решительно.

А может, это сказала не она, а другая девочка, смелая и находчивая.

– Ну, я электрик. – Колька вопросительно посмотрел на Марину.

– У нас перегорела розетка, – сказала та, другая, девочка, и, прежде чем Марина бросилась бежать, ее новая знакомая, смелая и находчивая, успела крикнуть: – Утюг! Я забыла выключить утюг!..

10

Марина не спала всю ночь. Снова и снова она прокручивала в голове подробности этой встречи. Если подумать, ничем страшного не произошло. Конечно, история с утюгом выглядела мало правдоподобно. Кроме того, если в доме перегорела розетка, электрика можно вызвать по телефону, и даже если он не придет, вряд ли имеет смысл бежать к нему домой, потому что сегодня даже в деревне розетки имеются в каждой комнате.

«Ерунда», – успокаивала себя Марина. Этот случай мог показаться Кольке странным, но не более того. Розетка – это ерунда, главное – ключи. Марина не могла сказать с уверенностью, видел Колька, как она сунула их в карман, или нет. Если видел, тогда – конец. Но Марина не знала наверняка. И никто не знал. Кроме Кольки.

Марина выключила свет и долго лежала в темноте с закрытыми глазами. Она уже засыпала, когда услышала шаги – кто-то вошел в ее комнату.

Стараясь не двигаться, чтобы себя не выдать, Марина открыла глаза и вскрикнула.

– Кто это? – спросила она.

На фоне окна отчетливо вырисовывалась темная фигура. Лица не было видно, но Марина сразу поняла – по запаху крепких папирос, который приносят с собой монтеры, по тому, как похолодели ноги: Колька.

Марина едва увернулась от удара и, выбежав в коридор, стала звать на помощь, но Юли и Генриетты Амаровны нигде не было. «Он их убил», – успела подумать Марина. Она хотела выбежать на лестницу, но дверь не поддавалась. Марина металась по квартире, пытаясь найти убежище то в шкафу, то в кухне за занавеской, но Колька, как охотничий пес, шел по следу, точно зная, где скрывается его добыча. «Это конец», – сказала себе она и, вжавшись спиной в дверцу встроенного шкафа, где бабушка хранила старые кастрюли и пустые банки, стала ждать. Колька был так близко, что Марина слышала его дыхание. «Это конец», – снова подумала она, но, как вспышка молнии, на мгновение выхватив из темноты тот угол кухни, откуда должен был появиться Колька, в голове родилась простая и единственно верная мысль: «Я должна его убить». Осторожно открыв дверцу шкафа, среди рулонов туалетной бумаги Марина нащупала горлышко бутылки.