Три дня без Веры - Воробей Вера и Марина - Страница 6

Он потоптался у двери и сел на стул в углу. Он чувствовал себя неловко, потому что это, как догадалась Вера, было их первое свидание.

Нина взяла у него розу и шампанское.

– Тут можно курить?

– Конечно – вот пепельница.

Сегодня Нина выглядела особенно привлекательно, хотя одета была по-домашнему: на ней были прямые джинсы цвета индиго и облегающая серая кофта с капюшоном. Странно, что она не надела что-то более элегантное, все-таки первое свидание. Но Нина все продумала: во-первых, она не хотела, чтобы Малхаз знал, что к его приходу она готовилась, а во-вторых, в такой обстановке она бы выглядела глупо в нарядном платье. Однако Нина не забыла подвести глаза и накрасить ресницы. А в джинсах элегантная женщина выглядит особенно сексуально.

– Тебе идут джинсы, – сказал Малхаз деловито – так, как будто Нина была его собственностью. – Женщина-амфора, – улыбнулся он.

Его манеры, лицо и улыбка – все это говорило о том, что он человек интеллигентный, но многое повидавший на своем веку. Вера подумала, что не каждый знает, что такое амфора, а потому решила, что, кроме бурной молодости, у него за плечами, по крайней мере, одно высшее образование. Вряд ли он учился усердно, но с возрастом, а на вид ему было лет сорок, он овладел некоторыми навыками общения, а точнее” обольщения, и всегда знал, когда нужно вставить умное слово. Высокий и хорошо сложенный, Малхаз немного сутулился, но это ему даже шло. В свои неполные сорок лет он начал лысеть, но это тоже не бросал ось в глаза – просто у него был какой-то усталый, измученный вид. Вера подумала, что он, наверное, любит выпить, нравится женщинам, а кроме того, много работает. Было похоже, что он занимается бизнесом. Малхаз был одет просто и со вкусом: черные брюки со стрелками, синий шерстяной джемпер и начищенные ботинки с квадратными носами .

– Значит, Вы сестра Нины? – сказал Малхаз. Вера то ли кивнула, то ли пожала плечами – она чувствовала себя глупо. Что она тут делает?

– Поставишь сардельки? – попросила Нина.

Все это время она суетилась вокруг импровизированного стола, сооруженного из старого планшета и двух ящиков. Салат из помидоров, хлеб и кабачковая икра – для студенческого стола это не так уж плохо. Это нехитрое угощение должны были дополнить горячие сардельки и вареная картошка.

Нина выдала Вере связку сарделек и старую кастрюлю.

На кухне никого не было. Налив в кастрюлю воды, Вера поставила ее на плиту, которая всегда была включена, потому что конфорки не работали. Картошка, которую поставила вариться Нина, уже закипела: двадцать минут – и будет готова. От запаха газа у Веры заболела голова, но вернуться в комнату она не решилась: боялась, что украдут сардельки, и потом, не хотела мешать Нине.

– Вот и я, – сказала Нина. – Как поживает картошка? – Она ткнула вилкой в одну из картофелин. – Готова. – Нина слила воду. – Мы тебя ждем.

И Вера снова осталась одна. Запах газа, грязный линолеум и запотевшие окна – все это было таким чужим, ненужным, а жизнь казалась необязательной, бесполезной, но Веру это даже приободрило: если нет ничего настоящего, ничего родного, тогда можно жить с легким сердцем и ни о чем не думать, ничего не бояться – просто жить. Теперь ее любовь почему-то казалась ей ошибкой. Она решила не думать о Джиме. В конце концов, ее ждут новые знакомства, вечеринка и салат из помидоров. А Джим тут ни при чем – она не будет о нем даже вспоминать. Не будет – и все, назло ему не будет, в отместку.

– Эй! – Вера остановилась перед закрытой дверью с дымящейся кастрюлей в руках. – Нина, открой!

Нина открыла дверь.

«Сардельки», – хотела сказать Вера, но то, что• она увидела, ее потрясло – она молчала, в изумлении глядя перед собой.

– Алекс?! – наконец сказала она.

Алекс как ни в чем не бывало резал «Докторскую» колбасу, которую Нина купила по дороге из института. Вера заметила, что у него забинтован палец, но не было похоже, что он порезался только что, потому что повязка была наложена профессионально, со знанием дела.

– Ты? – сказал Алекс не то чтобы равнодушно, но спокойно. – Привет.

7

– Выпьем за хозяйку, – сказал Малхаз и разлил шампанское в одноразовые пластиковые стаканчики. – Нина…

Но тут в дверь постучали.

- Да!

Дверь открылась, и в комнату вошли двое: маленькая брюнетка с каре, которую утром Вера видела в душевой, и молодой человек без особых примет, бледный и застенчивый.

– Это Ира, – объяснила Нина, – а это Коля.

– А мы пьем за хозяйку, – сказал Малхаз, – присоединяйтесь.

Нина поставила на стол еще два стакана. Они чокнулись и выпили, после чего Коля молча достал из оттопыренного кармана бутылку водки и поставил ее на стол. Вера насторожилась.

– О! – сказал Малхаз.

– Напиток настоящих мужчин, – согласился Алекс.

Видимо, Колю это вдохновило, и из другого кармана он достал еще одну бутылку, точно такую же.

Поначалу разговор не клеился, но, когда закончилось шампанское, наконец появилась тема для обсуждения: Вера не пила водку.

– Ты не пьешь водку? – удивился Коля, и это были его первые слова. – Чистый продукт, – объяснил он и откупорил бутылку.•– Ты много теряешь.

– Одну рюмку, – поддержала его Ира.

– Нет. Спасибо.

– Много не надо, – сказала Нина, – это правда. Но чуть-чуть можно.

Вера уже поняла, что они будут настаивать, и боялась, что не сможет отказаться. Она с детства слышала рассказы про дядю-алкоголика - это был отчим Нины. Если другим детям рассказывали про серого волка и злую Криксу, Веру всегда пугали дядей-алкоголиком, «который начинает день со стакана водки и бьет жену», – это так прочно врезалось в ее сознание, что при одном упоминании об этом напитке ей становилось жутко.

– Я не пью водку, – сказала Вера.

– А ты пробовала? – спросил Коля.

– Да. Один раз.

Однажды к ней зашел Миша – просто ему было нечего делать. «Давай выпьем? – предложил он. – У тебя есть водка?» Наверное, Миша думал, что, если выпьет, Вера наконец вызовет у него ответное чувство потому что как человек она ему нравилась.

Вера нашла в холодильнике начатую бутылку, которая осталась от какого-то праздника, и они выпили. Им было четырнадцать, и они никогда раньше не пили водку. Но это так глупо: пить водку в четырнадцать лет только потому, что больше нечем заняться. Кроме того, водка оказалась горькой. Скоро им стало скучно – и Миша ушел.

– Хватит, – наконец сказал Алекс.

Вера заметила, что он пьет мало и без охоты.

– Не хочет – не надо, – сказал он Коле.

Алекса не то чтобы боялись, но уважали: он говорил мало, но в отличие от Коли всегда – по делу. Никто не стал спорить.

Постепенно завязался разговор – говорили о Литературном институте. Из этого разговора Вера поняла следующее: Ира учится на переводчика и знает французский, Коля – поэт, а Алекс пишет прозу. Нина тоже писала прозу – Вера это знала. Малхаз меньше всего был похож на писателя но, как выяснилось, он учился на заочном отделении и сейчас работал над новым романом.

Вера никогда не видела столько писателей одновременно, и вообще писателей она никогда не видела. Кроме прочего, говорили о каком-то «Хазарском словаре» – Вера так и не поняла, что это: словарь или роман с таким названием, но, видимо, говорить об этой книге в Литературном институте считалось хорошим тоном. Алекс тоже бросил пару умных фраз, но скоро заскучал.

Когда эта тема была исчерпана, Коля с каким-то пьяным, тупым выражением на лице стал читать свои стихи, вялые и скучные – такие же, как он сам. Остальные с таким же тупым выражением слушали.

– «В углу стола скучает карандаш», – сказала Нина, когда Коля закончил. – Понимаешь… – Нина много выпила, и ей было трудно удержать мысль, но она собралась с силами и закончила: – Может, «на углу»?

– А размер? – возмутился Коля.

– Тогда не знаю, но это плохо. Правильно – «на углу».

– Правильно? – не выдержал Коля. – Что вы в этом понимаете!