Красивая жизнь - Воробей Вера и Марина - Страница 4

Мама опустилась на табуретку, стоявшую в коридоре, и стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Она была такой растерянной и маленькой, что Ире захотелось обнять ее и сказать, что она больше никогда так не поступит. Но слова остались невысказанными, Ира только буркнула: «Извини» – и заперлась в ванной.

Она включила воду и, усевшись на стиральную машину, стала разглядывать себя в зеркало. Карие глаза в обрамлении густых ресниц, изогнутые дугой брови – вот, пожалуй, и все, чем она могла гордиться. Ира расчесала свои темно-русые волосы до плеч и распушила короткую челку.

«То ли дело Алена, – подумала она. – Или Света… Правда, Алена слишком ярко красится, но ее даже это не портит».

Ира умыла лицо и вытерла его полотенцем так, что раскраснелись щеки. Она подумала о Максе и грустно улыбнулась.

«Наверное, я могла бы его полюбить. Точно могла бы… Но разве он когда-нибудь обратит внимание на такую, как я?»

Ира вспомнила Кахобера Ивановича, и ей стало стыдно, что она так легко может думать о ком-то другом.

– Я же люблю Кахобера, – сказала она вслух. – Всегда буду любить.

И от этих слов ей стало гораздо спокойнее. Она свыклась с тем, что ее любовь к Кахоберу безответна, но мысли о нем все равно были приятными и уютными. А теперь Ире стало страшно, что другой безнадежной любви она просто не вынесет.

– Разве кто-нибудь может сравниться с Кахобером? Она попыталась представить себе его дорогое, широкое, всегда улыбающееся лицо, но это не очень получалось – черты Кахобера расплывались, а вместо его лучистых карих глаз она видела другие – спокойные, зеленые, как трава.

Родители уже спали, и свет везде был погашен. Ира на ощупь добралась до своей постели, которую мама заботливо разобрала, и свернулась калачиком под одеялом.

«Меня в эту компанию больше не позовут, – решила Ира .. – Зачем я им нужна? За весь вечер и двух слов не сказала… Меня туда не позовут, и я никогда больше не увижу ни Жэку, ни Макса. Но так даже лучше».

Ира тяжело вздохнула, немного повертелась и провалилась в глубокий сон.

А ночью ей приснилось, что она снова в гостях у братьев Орловых и что она случайно опрокинула огромный светильник в виде глобуса, который разбился на тысячу разноцветных осколков. Во сне Ира пыталась собрать распавшиеся континенты, но только исколола все руки. К тому же ей мешала Алена, которая суетилась вокруг нее и причитала: «Это плохая примета! Это совершенно бесперспективно!»

5

Утром следующего дня с Ирой никто не разговаривал – ни мама, ни папа. Они завтракали на кухне в полной тишине, пока папа не включил радио. Всем было неуютно от этого молчания, и никто не слышал новостей и прогноза погоды. Ире даже показалось, что ее разлюбили – такими чужими и суровыми были лица родителей. Она быстро проглотила свою овсяную кашу и встала из-за стола, потому что надо было спешить в школу.

– Не будешь пить чай? – спросила ее мама. Ира в нерешительности застыла на месте. – Выпей, а то на улице холодно.

Спасибо, – сказала Ира, – не успеваю.

И она вышла с кухни.

– И чем только мы это заслужили, – услышала она тихий мамин голос, но папа ей ничего не ответил.– Наверное, он просто пожал плечами – так всегда делают папы, когда дети их разочаровывают.

Ира шла в школу, глядя себе под ноги. На снегу было много разных следов – человеческих, собачьих и голубиных. Следы пересекались и вели во все стороны света, и Ире было странно думать о том, что эти люди, голуби и собаки, может быть, никогда не встретятся, а их следы – вот они, совсем рядом.

– Добрый день, – услышала она. – Нам по пути? Ира оглянулась и увидела Макса. На нем было длинное черное пальто и белоснежный шарф, и, хотя шел снег, голова его была непокрыта.

– По пути? – от растерянности она всегда повторяла последние слова. – Это ты?

– Я, – сказал Макс, – а кто же еще? Ты учишься в одном классе со Светой?

– Да, – ответила Ира, а про себя подумала: «Он в нее влюбился, сразу видно».

– А я – в одиннадцатом, вместе с Егором. Я и раньше здесь учился, пока не уехал. Ты меня не помнишь?

Ира не помнила Макса. Два года назад – это время казалось ей очень далеким. К тому же он был старшеклассником, а на них Ира тогда и смотреть-то опасалась.

– Да, помню, – сказала она, чтобы его не обидеть. – Конечно, помню.

– А я, честно говоря, тебя не помню, – признался Макс. – Ты ведь тогда была совсем маленькой.

«Ну вот, и он намекает на мой рост, – с усталой обреченностью подумала Ира. – Вечно так…»

У Макса были такие широкие шаги, что Ире приходилось чуть ли не бежать за ним следом.

– Хорошо вчера посидели, – сказал он. – Тебе понравилось?

– Да, – закивала Ира. – Понравилось.

Она не стала рассказывать ему о том, как ее встретили дома. Пускай не думает, что она маменькина дочка.

– Надо как-нибудь повторить, – сказал Макс и заглянул ей в лицо. – Ты не против?

«Против? – захотелось крикнуть Ире. – Да я и думать об этом не смела! Да я просто счастлива!»

Она заулыбалась и доверчиво взглянула на Макса.

– Хорошо бы, – сказала она.

Он остановился, поправил сбившийся шарф, и они пошли дальше.

– Тогда, может быть, встретимся после уроков и что-нибудь придумаем, – сказал Макс, когда они приближались к школе.

– Ты Свете тоже скажи, ладно?

– Скажу, – ответила Ира и сразу погрустнела. «Он в нее влюбился. Это точно, – подумала она. И я его понимаю».

Во время школьных занятий Ира даже не заметила, какой идет урок. Ей было безразлично – химия, физика или биология, потому что на всех уроках она рисовала. Но теперь ей стало скучно рисовать одного Кахобера, и на белых листах появлялись реки, горы, озера, сливающиеся с небом, и юноша, черты которого смутно напоминали Макса.

«Просто у него лицо такое, – оправдывалась она перед собой, – запоминающееся. Так и просится на карандаш».

На перемене к ней подошла Аня и осуждающе покачала головой. Конечно же, Ира сразу поняла, в чем дело, но все равно спросила:

– Ты чего такая?

– Ира, – с упреком в голосе заговорила Аня, – мне вчера звонила твоя мама, тебя искала…

– Ну, а ты что?

– А что я могла сказать? Сказала: понятия не имею, где ты. Она мне в десять звонила, и в одиннадцать…

– Надо спрятать от нее телефонную книжку, недовольно сказала Ира. – Названивает всем подряд, только меня позорит.

– Ира! Я же – это не все подряд. И потом, она очень волновалась, а я ничем не могла ее утешить.

– Подумаешь, – сказала Ира и почувствовала, что быть жестокой очень легко, – раз в жизни пошла в гости, и сразу трагедия!

Аня печально посмотрела на нее и вздохнула.

– Где ты была? Неужели нельзя было позвонить? Ира раздраженно махнула рукой, как будто хотела отмахнуться от стаи назойливых мух.

– Ну вот, заладили одно и то же, позвони да позвони. Не до того мне было, понятно?

– Понятно, – ответила Аня и отошла в сторону. Сначала Ира хотела окликнуть ее или броситься следом, а потом подумала и осталась на месте.

«Ну и что, – сказала она сама себе, – пусть идет. Кто она такая, чтобы читать мне нотации? Сама-то все дни напролет про водит со своим драгоценным Волковым, ей до меня и дела нет…»

Ира была очень обижена на Аню за то, что та ее совсем забросила. Нет, конечно, они разговаривали по, телефону, иногда куда-нибудь ходили, но разве этого достаточно? Когда в жизни Ани появился Ваня Волков, от прежней дружбы не осталось и следа, это и понятно. В сердце у каждого есть место для многих людей, но только один из них может быть главным. Раньше подруги делились друг с другом мыслями, чувствами или впечатлениями от фильмов и книг, а теперь у Ани было с кем делиться – и это была не Ира. С ней она тоже секретничала, но больше по привычке. Ира чувствовала, что стала навсегда второй, и это было обидно.

К Ире подошел Егор и, улыбаясь как старой знакомой, сказал:

– У нас с Максом созрела идея: давай смоемся отсюда, а?