Красивая жизнь - Воробей Вера и Марина - Страница 13

– Никого я не жду, – сказала Ира. Плакать ей больше не хотелось. – Но и здесь я не останусь.

– Да? – удивил ась Алена. – Домой вернешься? «Домой мне нельзя, – подумала Ира, – они думают – я у Ани. И к Ане мне тоже нельзя – мы ведь поссорились».

Она почувствовала себя между двух огней: с одной стороны ее бесконечная ложь, а с другой – чужой обман.

– Да ладно, – примирительно сказала Алена, оставайся. Куда ты пойдешь на ночь глядя?

Идти было действительно некуда. Но оставаться с этими людьми… –

– Хочешь совет?• – спросила Алена. , «Почему-то мне все дают советы», – отметила про себя Ира и кивнула.

– Сделай вид, что ничего не произошло. Ну, вспылила, разбила очки… Главное – вовремя остановиться. Вот увидишь, тебя только уважать будут больше.

«А может, она права? – подумала Ира. – Даже самые бестолковые люди хоть раз в жизни дают дельные советы».

– Хорошо, – сказала она и улыбнулась. – Простить не могу, постараюсь забыть.

Алена засмеялась, они поднялись с холодного пола и пошли туда, где гремела музыка.

Ира поступила так, как ей посоветовала Алена: она смеялась и шутила как ни в чем не бывало. Она танцевала и с Егором, и с Максом, пила коктейли один за другим и даже попробовала курить трубку.

В этом было даже что-то приятное – делать вид, что ты сильная и равнодушная, притворяться, что ни одна вражеская стрела не попала в цель.

– Может, погуляем? – спросил разгоряченный от плясок Жэка. – Пройдемся по холодку. У меня есть с собой петарды. А?

– А обратно пустят? – забеспокоилась Алена. А то обидно встретить Новый год на улице.

– Пустят как миленькие. – Жэка потряс своими большими кулаками. – Нам охранник печать на ладошку поставит, а потом по этой печатке мы обратно вернемся. Ладушки?

Ире не очень-то хотелось идти на улицу. Было холодно, а она – в короткой юбке, и полупальто не спасет от мороза. Но все пошли, и она тоже поплелась следом.

На улице Жэка стал лепить снежки и забрасывать ими Свету, а она визжала и пряталась за Егора. Глядя на них, Ире вдруг стало по-настоящему весело, и она тоже слепила снежок, но подумала и кидать не стала. Она держала в ладонях этот снежный колобок, пока не закоченели руки, а потом осторожно положила его в сугроб – пусть катится, куда хочет.

«А все-таки хорошо», – подумала она, глядя на черное, звездное небо. Снег падал на ее запрокинутое лицо, и все обиды вдруг показались мелкими и ничтожными по сравнению с этим близким небом и мерцающим снегом.

– Вот это машина, я понимаю, – с уважением сказал Макс, и она услышала его голос как будто издалека. – Не то что наша развалина.

Он указывал на приземистую ярко-красную машину. Казалось, она съехала прямо со страницы автомобильного журнала, – такой она была новой, округлой и гладкой. Ира совсем не разбирал ась в машинах, но даже она залюбовалась этим чудом техники.

– На такой бы разок прокатиться и умереть, мечтательно сказала Алена, и в глазах у нее появился особенный блеск.

– Могу устроить, – пошутил Жэка. – Отожмем стекло металлической линейкой, откроем дверцу изнутри и, как говорил Гагарин, поехали.

Все засмеялись, а Егор вдруг застыл и приложил палец к губам.

– Стойте! – шикнул он. – Смотрите!

14

Дверца машины открылась, из нее выскочила светловолосая женщина и, путаясь в шубе, побежала прочь. А через несколько секунд вслед за ней вылез крупный мужчина, стриженный почти налысо, и бросился вдогонку.

– Люся, Я тебе все объясню! – кричал он пьяным голосом. – Люся, подожди!

Ноги его заплетались, но он все равно бежал, тяжело ступая по хрустящему снегу.

Когда они скрылись из вида, Света сказала:

– Я бы ни за что не остановилась, если бы за мной гнался такой головорез. Ужас, что творится! – И она зябко передернула плечами.

– Важно другое. – Егор отбросил в сторону сигарету. – Он не поставил машину на сигнализацию. – И что? – спросила Света.

– Глупая, – рассмеялся Жэка и обнял ее за плечи, – это значит, что мы можем немного покататься! За мной!

И не успела Ира понять, что происходит, как уже очутилась на сиденье рядом с водителем в ярко-красной, вызывающе прекрасной машине.

– Та-ак, посмотрим, что у нас здесь, – сказал Жэка тоном опытного хирурга. Он залез под приборную доску, покопался там, потом, чертыхаясь, отдернул руку.

Мотор зарычал ровно, размеренно.

– Ура! – крикнула Алена. Она сидела на заднем сиденье рядом с Егором и Максом. – Работает!

Жэка опустил стекло и посмотрел на Свету, которая стояла рядом с машиной.

– А ты?

– Я не поеду, – сказала она.

– Боишься? – широко улыбнулся он. – С нами нечего бояться.

– Нет, не боюсь. – Она отрицательно помотала головой. – Места нет. Я вас в клубе подожду.

– Ну ее, погнали, – начала беспокоиться Алена: – А то сейчас мужик вернется!

Жэка помахал Свете, поднял стекло, и машина рванула вперед, оставляя за собой вихрь встревоженного снега.

– Музыку включи! – крикнул Егор. – И погромче!

Динамики были в дверях и сзади, поэтому музыка гремела отовсюду. Ире казалось, что она спит и ей снится дурной сон. Есть такие сны, из которых никак не выбраться. Сны о том, как ты опаздываешь на поезд, или о том, как бежишь по колено в воде… Чувствуешь страх, бессилие и невозможность что-нибудь изменить.

– Ира, накинь ремень, – сказал ей Жэка. – Будет обидно если нас остановят из-за того, что мы не пристегнуты.

Сам он небрежно перебросил ремень через плечо, а Ира пристегнулась, потому что испугалась и скорости, и того, что их остановят. К тому же Жэка вел машину так лихо, что иногда их заносило на встречную полосу.

– Осторожнее; – попросил его Макс. – Когда ты за рулем– любая машина становится машиной смерти.

– Не говори под руку, – пьяно расхохотался Жэка, – а то еще хуже будет!

Неожиданно перед ними, как из-под земли, возникли две фигуры в форме. Люди в форме выбежали прямо на проезжую часть, засвистели и замахали жезлами, а Жэка едва сумел обогнуть их и остановился немного впереди.

– Черт, менты! – Было видно, что он испугался.

– Почему так быстро?– спросил Егор.

– Сматываться надо. – Жэка уже вылезал из машины.

– Мамочки, я боюсь, – завизжала Алена.

И только Ира застыла на месте, как пришибленная. Все уже были на улице и бежали врассыпную, чтобы раствориться в темных двориках и ночных магазинах, а она так и сидела на месте, парализованная страхом. «Надо бежать», – подумала она, но ноги не слушались. Она попыталась отстегнуть ремень, но он заел и не поддавался. Она рванулась вперед, но ремень, как живое и злобное существо, обхватил ее еще крепче.

– Стойте! Помогите! – крикнула она. – Я не могу отстегнуться!

Но было уже поздно. – Выходи из машины!

Дверцу открыли, и она увидела двух запыхавшихся молодых милиционеров. У них были широкие, недовольные лица и прищуренные глаза. С перепугу ей даже показалось, что они братья-близнецы, но ::по было не так: просто все недовольные люди в форме похожи друг на друга.

– Вылезай, приехали,– сказал один из них.

– И побыстрее, – добавил другой.

– Я не могу, – сказала Ира сдавленным голосом и показала на ремень. – Не могу.

Один из них нагнулся и легким движением отстегнул ремень. Ира вылезла из машины, поправила юбку и встала перед ними, не зная, что будет далыле.

– Чья это машина? – спросил один.

– Не знаю, – ответила она, и это было правдой.

– А кто был за рулем? – спросил он. – тоже не знаешь?

– Не знаю – ответила Ира и опустила глаза.

– А слово «угон» тебе ни о чем не говорит. – спросил другой милиционер.

Ира беззвучно заплакала. Слезы текли по щекам и по носу, но она их не вытирала.

– Хорошо, отвезем тебя в отделение, там разберутся, – сказал он.

Ире хотелось попросить, чтобы ее отпустили домой, потому что она ни в чем не виновата, но она понимала что это бесполезно. Говорят, не пойман – не вор. А уж если тебя поймали, никто не будет особенно разбираться. Ира бросила прощальный взгляд на ярко-красную приземистую машину, и в ночной темноте автомобиль показался ей большим зверем, с которого содрали шкуру.