Игра со смертью - Воробей Вера и Марина - Страница 5

– Пей, пей, пока из тебя не польется чистая вода!

«Какая мерзость, – думала Туся, пытаясь отдышаться, – никогда бы не стала этого делать, если бы только знала, какая это мерзость».

– Тебе, Крылова, теперь и. к гадалке ходить не надо, я сам могу предсказать твою дальнейшую судьбу, – сказал Тусе молодой врач, приехавший на вызов. – Сейчас мы едем в больницу, и ты недельку-другую позагораешь в психосоматическом отделении.

– Что это значит? – спросила Туся. Голова у нее кружилась, она чувствовала пустоту в желудке, но страшный сон отступил, и это было самое главное.

– Это значит, что туда отвозят таких взбалмошных девиц, как ты, – презрительно скривил губы врач. – Все вы считаете себя особенными, неповторимыми. Травитесь, режете вены, а все без толку, только нам работы прибавляете.

– Вы так говорите, как будто жалеете, что у меня не получилось, – голос Туси дрожал.

– Я жалею, что это вообще случилось. – Врач поднял с пола пустой флакон из-под таблеток, прочитал название и сокрушенно покачал головой. – Вы вовремя позвонили, с этим препаратом не шутят. Что, несчастная любовь?

– Нет, – упрямо ответила Туся. – С чего вы взяли?

– Пока еще никто ничего нового не придумал. У всех одно и то же. Готова?

Всю дорогу в машине «скорой помощи» Туся жадно смотрела из окна на деревья, дома, людей и небо. Все казалось ей необычайно красивым и новым, как будто она действительно умерла и попала в совершенно незнакомую, но интересную жизнь.

«А ведь всего этого я могла больше не увидеть», – подумала Туся и ужаснулась. Ей казалось, что она склонилась над черной зияющей пропастью, но в последний момент отпрянула и уцелела.

Впрочем, так оно и было.

4

Никогда раньше Тусе не приходилось лежать в больницах. И ее сразу неприятно поразил едкий запах хлорки в коридорах. Палаты для буйных были сделаны из непробиваемого стекла, и случалось, что больные, как рыбы в аквариуме, бились об эти стекла, пытаясь выбраться наружу. Но таких было мало. В основном больные были тихими и грустными людьми с замедленной реакцией и шаркающей походкой.

Тусина мама устроила так, что дочь положил и во взрослую больницу, где у Инны Дмитриевны был знакомый врач Василий Васильевич Кронин.

«Все-таки рядом со своим человеком лечение быстрее пойдет, да и мне поспокойнее будет», – говорила она, принося Тусе в больницу жареную курицу и картофельное пюре. Она так испугалась за Тусю, что даже начала готовить специально для нее.

Первую ночь Туся провела под капельницей. Почистим твою кровь», – сказала ей пожилая медсестра, прокалывая вену. А на утро к ней пришел врач – Василий Васильевич, которого за глаза ласково называли Вас Вас. Это был молодой мужчина в круглых очках с тонкой оправой. Из-за высокого роста ему все время приходилось наклоняться, а потому он немного сутулился. Туся уловила сладкий запах табака, которым пропахли усы и борода врача.

– Ну, Наталья, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? – спросил он.

Туся хотела было ответить что-то не вполне вежливое, но Вас Вас обезоруживающе улыбнулся, и она передумала.

– Вообще-то друзья зовут меня Тусей, – сказала она.

– Ну уж нет, – замотал головой врач. – Позволь называть тебя по старинке – Натальей, ладно?

– Как хотите, – пожала плечами Туся. Раньше она никогда не отзывалась на имя Наташа, уж очень оно ей не нравилось. Но она чувствовала, что теперь ей придется забыть о многих своих старых привычках.

Туся сидела на железной кровати в банном халате и болтала ногами в тапочках с помпонами. Она была совсем не накрашена, но это ее ничуть не беспокоило. Так человек, спасшийся после кораблекрушения, не задумывается о том, как он выглядит, а она чувствовала себя именно таким человеком.

– У нас, психиатров, – продолжал говорить Вас Вас, – есть свои причуды. – Я, например, придаю большое значение словам. Помнишь, как в песенке поется: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет».

– Что же получается, все это со мной случилось из-за того, что меня звали таким странным именем? – иронично спросила Туся.

– Конечно, нет. Но все-таки с этим не надо шутить. Просто так ничего не бывает.

Врач начал свой разговор издалека, расспрашивая Тусю сначала о школе, о подругах, потом об отношениях с мамой, а уж затем о Егоре. И почему-то Туся, неожиданно для себя самой, рассказала ему о своей растоптанной любви и о том оскорблении, которое ей нанес Егор. Когда Туся описывала сцену на лестничной клетке, ее голос задрожал, и она расплакалась. Всегда неудобно плакать в присутствии постороннего человека – сразу начинают утешать, сочувствовать, смотреть с жалостью. Но Вас Вас и бровью не повел. Он слушал•внимательно, но без навязчивого любопытства, не пытался залезть в душу. Это помогало Тусе говорить еще и еще, и с каждым словом боль отступала.

– Я думаю, что ничего страшного не случилось, – заключил он после долгого разговора. Просто ты устала, и тебе нужно отдохнуть пару недель. Я бы мог хоть сейчас выписать тебя домой, но думаю, что под моим присмотром процесс выздоровления пойдет быстрее. – Он улыбнулся и поднялся, чтобы уйти.

Доктор Кронин не хотел говорить своей новой пациентке, что на самом деле он не может выписать ее домой, потому что человек в ее состоянии способен совершить повторную, более удачную попытку самоубийстваю

– Доктор! – окликнула его Туся. – Скажите, а тех таблеток, что я приняла, их хватило бы… Ну, чтобы…

– Чтобы отбросить коньки, дать дуба или сыграть в ящик? – без тени улыбки спросил Вас Вас.

– Ну, да, – смутилась Туся. – Да, я это и хотела спросить.

– Могу тебя успокоить, все было по-честному. Этой дозы хватило бы на двух таких девчонок, как ты.

Дверь за врачом закрылась, а Туся так и сидела на кровати, болтая ногами. Ее мама побеспокоилась о том, чтобы у дочери были «все условия», и Тусю положили в большую комнату, рассчитанную на четверых.

«Хорошо жить в отдельной палате, – подумала она, обводя взглядом голые стены, сияющие белизной. – И вообще хорошо жить».

5

Одновременно с желанием жить в Тусе проснулось любопытство.

«Интересно, какие у меня соседи? – подумала она. – Надо с ними познакомиться».

Напротив ее палаты была еще дверь, и Туся знала, что там живет симпатичная девушка, чуть постарше ее самой. Когда Туся только поступила в больницу, она видела, как соседка проходила по коридору.

«Вот бы познакомиться с ней, вместе будет не так скучно», – подумала Туся. Но знакомиться с новыми людьми всегда трудно. Ни с того ни с сего не придешь и не скажешь: «Давай дружить» или «Мне скучно, давай поговорим». Может, человек занят, или ты ему не нравишься, или у него уже есть друзья…

«Нужен предлог, – наконец, решила Туся. Приду к ней и скажу: «Нет ли у тебя кипятильника?» Если она здесь давно, то обязательно есть. Или спрошу: «Доктор Кронин к вам не заходил?» Главное – придумать первую фразу, а там уж я пойму – хочет она со мной разговаривать или нет».

– К вам можно? – спросила Туся, заглядывая к соседке.

Она быстро огляделась и с удивлением заметила, что в палате стоит шесть кроватей. Трое больных спали или по крайней мере казались спящими, одна женщина задумчиво смотрела в окно, другая сосредоточенно мыла пол, а девушка, которая недавно понравилась Тусе, сидела на кровати и красила ногти на правой руке.

Когда женщины увидели новое лицо, они заметно оживились. Одна перестала смотреть в окно, другая пошла полоскать тряпку, глядя на Тусю, а девушка застыла с кисточкой в руке.

– Добрый день, я хотела спросить… – начала Туся и тут же с ужасом поняла, что не знает, как закончить фразу.

– Как хорошо, когда кто-то заходит, – сказала женщина у окна.

– Проходи, девочка, – сказала поломойка. Только, пожалуйста, не топчи.

А девушка с недокрашенной рукой приветливо кивнула. Туся на цыпочках прошла по свежевымытому полу и села с ней рядом на кровать.

– Меня зовут Туся, – сказала она. – А тебя?